Владимир Вассерман - По следам литераторов. Кое-что за Одессу

25

Через 2 дня после окончания работ по очередной переделке здания. С учётом нынешнего опыта сразу возникает вопрос: хорошо ли были выполнены эти работы?

Остальные трое гениальных творцов русской литературы и музыки, украшающих наш театр – Александр Сергееевич Пушкин, Александр Сергеевич Грибоедов и Михаил Иванович Глинка.

https://newsland.com/user/4296739998/content/cherep-gogolia-stranstvuet-v-rimskom-ekspresse-prizrake/4098544

В Одесской области это был либо виноград, либо помидоры, что не так уж плохо. Впрочем, в советское время всех горожан, вывозимых на сезонные сельские работы, изрядно возмущало принудительное привлечение к низкоквалифицированному труду. Лишь сейчас стало ясно: для страны, не имеющей возможности массово привлекать сезонников из-за рубежа и не желающей содержать во внесезонное время миллионы безработных, нет лучшего выхода, нежели направлять на неотложные работы всех, кто не занят в неразрывных технологических цепочках и может потом быстро наверстать упущенное – студентов, конструкторов…

http://azbooka.atticus-group.ru/authors/3964.shtml

Строка из «Баллады поэтического состязания в Блуа» французского поэта с запутанной биографией, известного как Франсуа Вийон.

Его полное имя по испанскому обычаю столь обширно (Хорхе Франсиско Исидоро Луис Хорхе-Гильермович Борхес Асеведо), что сам он представлялся просто как Хорхе Луис Борхес и вошёл в историю литературы именно так.

https://fil.wikireading.ru/57730

В советское время – Илья Арнольдович. В первые годы после революции многие представители национальных меньшинств (как тогда говорили – нацмены) русифицировали свои имена. Так, Анушаван Ованесович Микоян вошёл в историю самолётостроения как Артём Иванович.

Скорее всего – Абрамовича. «Сын турецкоподданного» – намёк на распространённый на рубеже XIX–XX веков у российских евреев, располагавших средствами для выполнения соответствующих формальностей, переход в подданство Османской империи: со времён Петра I Алексеевича Романова на Руси к иностранцам относятся куда лучше, чем к собственному народу.

Пожалуй, резче и концентрированнее всего это описано в статье Александра Аркадьевича Немировского http://wyradhe.livejournal.com/31580.html «Как бр. Катаевы любили своего брата в Революции ВеВе Маяковского». Впрочем, судя по обсуждению статьи, автор – сообразно своим, как нынче всё ещё модно, антисоветским взглядам (в провозглашённый им глубокий вечный антисоветизм создателя «Волн Чёрного моря» и «Время, вперёд!» тоже трудно поверить: история знает множество примеров полного изменения убеждений) – тоже не любит Маяковского. В комментарии http://wyradhe.livejournal.com/31580.html?thread=140124#t140124 к статье отражена более общепринятая литературоведческая позиция: Ляпис – обобщённый бездарный подражатель великому поэту.

Впрочем, критик Эдуард Самойлович Кузнецов показал, что это неверно, детально проанализировав вопрос в статье http://magazines.russ.ru/voplit/2008/3/ku16.html «Кто такой Александр Рюхин?» По его мнению, Рюхин никоим образом не похож на Маяковского, и Булгаков скорее всего имел в виду популярного в те годы прежде всего у комсомольцев (как и Маяковский) поэта Александра Алексеевича Жарова.

Интересно, что второе кафе этой же сети – «Гоголь у моря» – находится недалеко от Маячного переулка.

Первым считается Влодек, даром что он Лев Львович. Впрочем, и Бурлюк, о котором мы вскоре расскажем, тоже Давид Давидович «даром» – в смысле, что тоже не еврей.

Первое письмо, написанное в январе 1931-го, осталось без ответа.

Тогда председатель Комитета Партийного контроля и один из пяти – включая Сталина – секретарей ЦК ВКП(б).

По латыни – «Так». Употребляется как пометка чего-то странного, непривычного или особо значимого.

Вставки сделал завод «Дирижаблестрой» на окраине подмосковного посёлка Долгопрудный: там были станки для изгибания металлических листов с одновременной гофрировкой, дабы придать листам жёсткость. В преддверии Второй Мировой войны во всём мире, включая СССР, дирижаблестроение заглохло: стало ясно, что не хватит времени усовершенствовать лёгкие гиганты настолько, чтобы они могли эффективно противостоять новому поколению истребителей. После войны – в 1948-м – громадные ангары использованы для размещения крупногабаритного экспериментального оборудования, необходимого свежесозданному физико-техническому факультету Московского государственного университета. От них и ведёт свою родословную легендарный Московский физико-технический институт.

В цикл «Сутки неба родины» вошли 35 картин. Увы, проектировщики по нехватке опыта не учли необходимость обустройства броневого щита на входном конце перрона: все станции метро в СССР и его наследниках могут использоваться ещё и как бомбогазоубежища. Чтобы освободить место для поворота щита, пришлось уже смонтированную мозаику «Знамя СССР» снять. При строительстве северного выхода, открытого в 2005-м, вторая мозаика «Знамя СССР» не пострадала.

На следующий день – непосредственно к 24-летию революции – прошёл традиционный военный парад на Красной площади. Почти все участники прямо с парада отправились на фронт. Сейчас в Российской Федерации 7-го ноября проводится парад в ознаменование не самой революции, но парада 1941-го года: нынешние руководители очень боятся малейших намёков на возрождение социализма.

Буржуазия.

Максим Кантор. Медленные челюсти демократии. М.: Астрель, Жанры, АСТ, 2008 г. 496 с. ISBN 978–5-17–053109–7, 978–5-271–20636–8.

Как мы неоднократно отмечали, основной камень домов исторического центра Одессы – рыхлый известняк (на «одесском» языке – ракушечник: он залегает у самой поверхности, поэтому столь мало спрессован пребыванием под землёй, что отчётливо видны отдельные раковины моллюсков – основной материал, формирующий все виды известняков, включая мрамор). Серьёзная перестройка возможна только с использованием «железных рёбер каркаса».

http://vereschagin.org/indexr.php?id=6#10

И вроде жил тогда там же, где десять лет спустя.

Классический анекдот, утративший актуальность с возвратом в капитализм: «– Вы помните, что Рабинович не побоялся построить шикарный дом напротив тюрьмы? – Да, а что? – Так вот теперь он живёт напротив своего дома».

Д. Быков. Маяковский. Трагедия-буфф в шести действиях. М.: Молодая гвардия, 2016, 720 с. ISBN 978–5-235–03887–5.

«Какие керенки в 1913-м году?» – спросим мы в свою очередь у Кантора.

Маяковский – тоже художник, но плакатист – вполне мог изображать основные цвета: багровый закат, белые облака в верхней части неба, золотистые (в ту пору лампы накаливания использовали не вольфрамовые нити, а потому работали при значительно меньшей, чем сейчас, температуре, и их свет был отчётливо жёлтым) уличные фонари на фоне зелёных древесных крон, светящиеся прямоугольники окон на чёрных стенах зданий. Но Кантор рассматривает мир глазом живописца и улавливает не столько цвета, сколько оттенки.

Максим Кантор. «Апостол революции». Издательство АСТ, Астрель. 2008. ISBN: 9785170531097.

Глазом – в буквальном смысле; с детства он был одноглазым в результате нелепого несчастного случая с игрушечной пушечкой.

Его концерт 1-го января в главном зале филармонии, транслируемый по всему миру (в РФ – телеканалом «Культура») – одно из любимых нами зрелищ.

На некоторых фотографиях монокль у Бурлюка в правом глазу. Скорее всего, он пользовался стеклом с нулевой оптической силой: незрячему глазу коррекция не нужна. И с учётом его специфического чувства юмора весьма вероятно, что время от времени он зажимал монокль глазницей уцелевшего глаза: изображение не искажается, а собеседник, знающий об особенностях зрения Бурлюка, сбит с толку.

Юмор в том, что краеведам не удалось установить, в каком именно из соседних домов жил писатель, так что табличку разместили на границе зданий. Тонкое решение вопроса.

Отдалённый родственник писателя Юрия Петровича Михайлика (1903–03–17 – 1966–05–17), прославленного (под псевдонимом Юрий Дольд-Михайлик) романом «И один в поле воин» (1956), где едва ли не впервые в советской литературе выведен в качестве главного героя советский разведчик, заброшенный во время войны в Германию и до конца войны активно действующий там. В продолжении – романе «У чёрных рыцарей» (1964) – этот же герой продолжает работу уже среди недобитых немецких военных преступников, передающих богатый опыт новому поколению в разведшколе, оплачиваемой американцами. Другой персонаж романа – американский генерал Думбрайт – произносит монолог, послуживший впоследствии – после доработки в романе Анатолия Степановича Иванова «Вечный зов», где отредактированные фрагменты этого монолога вложены в уста бывшего полицейского следователя, а впоследствии антисоветского заговорщика и диверсанта Арнольда Михайловича Лахновского – основой текста, известного как «план Даллеса». Уже в нынешнем тысячелетии установлено, что план как единый документ никогда не существовал, но все ключевые положения его взяты из реальных директив Совета национальной безопасности Соединённых Государств Америки, разработанных на рубеже 1950–60-х годов и, как положено в СГА, рассекреченных через полвека. Скорее всего советская разведка ознакомилась с этими директивами сразу после их принятия, но не смогла опубликовать обычным образом, дабы при раскрытии агрессивных планов стратегического противника не раскрыть свои источники информации. Вероятно, суть директив довели до писателя, чей роман о разведке уже доказал его умение раскрывать соответствующую тематику в доходчивой форме, и он написал предостережение. Увы, оно не сработало: действия, предусмотренные директивами и художественно описанные Михайликом и Ивановым, выполнены и дали намеченный результат.