Виктор Жигунов - Четыре солнца

Однако Малиновский не стал публиковать свои бумаги. Исследователи потом не раз возвращались к ним, но опять приходили к выводу, что список был поддельным. Сам он пропал: видимо, владелец уничтожил его.

Заключение А. И. Ермолаева известно лишь в передаче современника: «Быв свидетелем невыгодного отзыва Ермолаева, будто список сей подделан, приятнейшим почел для себя долгом сообщить о сем Вашему превосходительству». Имеется косвенное указание Н. М. Карамзина: «Посмотрю купленное Алексеем Федоровичем „Слово о полку Игореве“: это любопытный подлог». Вот и всё… Прямых оснований для закрытия вопроса нет.

Странно в «известии», что Малиновский судил о времени появления дыр в свитке по тому, «что писец переносил буквы через них». Изготовителю фальшивки естественнее было бы как раз пропускать буквы, чтобы рукопись выглядела древнее.

Список отличался от сгоревшего вроде бы лишь неаккуратностью. Оба текста одинаково перепутаны кое-где, без изменений остались даже следы псковского говора (шизымъ вместо сизымь и прочие). Похоже, именно для достоверности в «более древней» копии сделано свыше сотни описок. Впрочем, в 1375 году они тоже могли бы появиться.

Так проверим по стихосложению. Если несовпадения уводят текст от равенств, значит, он относится к XIX веку.

Часть разночтений, хоть они и касаются гласных, надо исключить из рассмотрения — например, змли вместо земли. Писчий материал был дорог, его экономили и часто писали сокращённо. С другой стороны, для фальсификатора опять же естественно было бы исправить некоторые ошибки, имевшиеся в издании 1800 года, хотя бы самые очевидные: песь, Ярослову и тому подобные. Он же не мог знать, что они мнимые, понадобившиеся поэту ради равногласия. Они не исправлены.

Разночтение находим в отрывке Жены руския въсплакашась, аркучи: «Уже намъ своихъ милыхъ ладъ ни мыслью смыслити, ни думою сдумати, ни очима съглядати, а злата и сребра ни мало того потрепати!» Равенства нет. Но у Малиновского отсутствует своихъ, и получается 17 6 4 17 7, III. (и в руския — десятеричное). Совпадение очень примечательно, переписчик мог пропустить любое другое слово, хотя бы милыхъ, так как лада и значит «милый, милая». Выше, в тексте поэмы, подсказка нами принята.

В первом издании один раз, причём по непонятной причине, употреблены скобки: Пети было песь Игореви, того (Олга) внуку: «Не буря соколы занесе чрезъ поля широкая — галици стады бежать кь Дону великому». Для равенства нужно заменить какое-то о на а. У Малиновского вместо Олга видим Алга. Равновесие окажется достигнуто, если написать Алега: 10 10 10 10 5, IV. Становится ясно: если в мусин-пушкинском списке стояло Алга, а издатели «уточнили», то скобками отметили своё сомнение, действительно ли Олег должен быть.

Ещё несовпадение — в стихе Абы ты сия пълкы ущекоталъ, скача, славию, по мыслену древу, летая умомь подъ облакы, свивая славы обаполы сего времени, рища въ тропу Трояню чресъ поля на горы. Снова нет равенства. А у Малиновского въ тропу Трояню заменено на втрояню, то есть «втроём». Имеется в виду один Боян, но ведь он сравнён с белкой, волком и орлом. В сия и славию — и десятеричное, допустимо поставить его (или ь) также в мыслену и сего, что согласуется с другими местами поэмы. Соотношение — 17 11 6 11 6, С. У славян был бог Триглав, или Троян, властвовавший над тремя царствами: небом, землёй и преисподней или людьми, скотом и рыбами. А Боян, оставаясь единым, растекался по вселенной, слагавшейся из неба, земли и дерева между ними. Логично предположение, что поэт говорит о всеобъемлющем таланте своего предшественника, сравнивая его с треглавым божеством. Для христианства тоже характерна тройственная символика, но иная, вспомним «Троицу» Андрея Рублёва, изображающую трёх собеседников. Церковь запрещала языческий взгляд, и когда он оказался забыт, писец мог затрудниться: куда «рыскал» Боян, в какую трояню? Он решил, что изготовитель предыдущего экземпляра ошибся, написав из двух сходных слов одно, а надо въ тропу Трояню. Кстати, похожая оплошность допущена с мыслью и мысью. А языческая идея более чем уместна в поэме, зовущей к сплочению: голов (князей) много, но тело (Русь) одно.

Нетрудно продолжить примеры. Правда, разночтений, разрушающих стихотворную форму, больше. Но ведь отклониться от равенства можно десятками или сотнями способов, а когда оно утрачено, существует один-единственный вариант восстановления, потому он несравнимо весомее.

Что-то много странностей… В экземпляре, списанном, как считается, с издания 1800 года, не исправлены ни следы псковского говора, ни «явные ошибки». На что надеялся Бардин, подсовывая свои самоделки лучшим специалистам? А кое-где подложная рукопись ближе к древнему тексту, чем само первое издание?!

Не ошибся ли А. И. Ермолаев? Он был в преклонном возрасте и терял зрение. А вслед за ним ошиблись другие исследователи, имевшие дело уже не с самим свитком, а с выписками из него, и, конечно, учитывавшие мнение человека, который его видел.

Не делаем окончательного вывода. И всё же… Поэма, посвящённая тяжёлому поражению, сама преодолела бесчисленные опасности, и её список сгорел при великом народном бедствии. А потом человек, которому в руки свалился второй список, бросил в огонь не ту ли самую ценность, о которой мечтал всю жизнь?

Наука ставит больше задач, чем решает. Каждое открытие указывает какую-то дорогу, на ней исследователя ждут новые тайны и возможности.

До сих пор мы не могли услышать произношение автора «Слова». Сравнив сотни текстов, знали, скажем, что полагалось говорить въ Киеве, но въ Путивли — окончания разные. Однако большинство рукописей за многие столетия не раз копировалось (разумеется, с изменениями и ошибками), да и те, что дошли от самого XII века, разноречивы. И вот в поэме видим въ поле и въ поли. После этого уже нельзя исправлять стих Ярославна рано плачеть въ Путивле на забрале, аркучи (9 2 3 2 2, II), хотя для его арифметики окончания безразличны; и становится допустимым вариант на Дунае (в исходном тексте на Дунаи).

Считалось, что звук, обозначаемый буквой ё, появился не так давно, недаром специальная буква для него понадобилась лишь на пороге XIX века. Но ведь о существовало испокон веков, мягкие согласные тоже, а о после мягкого согласного и есть ё. Этим простым рассуждением (простое найти труднее всего) автор обязан М. Л. Гаспарову. В поэме сказано чолка, что по-русски невозможно произнести без ё (как «тшолка»). Во фразе Тъй бо Олегъ мечемь крамолу коваше и стрелы по земли сеяше надо бы написать мечомь (а также той), получилось бы 3 7 7 3 1, III. Чьрныя тучя и такая же паполома должны для стихосложения стать чёрными, в тогдашнем написании чорными, вдобавок устраняется резко выбивающаяся из текста старославянская — по сути, иностранная — форма тучя, когда полагается тучи. Между прочим, Блок настаивал на написании «жолтый», а Тургенев в знаменитом стихотворении в прозе (автограф сохранился) несколько раз вывел: «Как хорошы, как свежы были розы»; в русском языке нет ни твёрдого ч, ни мягкого ж («свежьжи»), а мягкое ш — это щ («хорощи»), просто мы привыкли к заданным нам правилам, а у предков их не было, и соответствуют ли они языку — порой вопрос спорный. В молении Ярославны четырежды употреблено чему (почему, зачем), равногласие выполнилось не везде; оно окажется соблюдено с вариантом чому, как в украинском языке, — вспомним, что действие поэмы происходит в Киеве и на близких к нему землях.

Есть над чем подумать, глядя на взаимоотношения ъ, ь, и десятеричного, с одной стороны, и о, е, и. Можно ли было предположить, что они так свободно переходили друг в друга! В особенности сложную судьбу пережило и десятеричное: когда ъ и ь нашли себя в качестве твёрдого и мягкого знаков, оно, тоже перестав звучать полно, сделалось совсем ненужным, ведь й (или и в его роли) уже существовало. Всё-таки и десятеричное искусственно сохраняли, ставя его перед гласными, хотя там можно было употребить просто и или ь (сравните у Пушкина «И счастие мое возненавидел» и «На лоне счастья и забвенья» (да и в самом «Слове» польяна вместо полияна, бья, а не бия, христьяны на месте христианы), или ещё полагалось писать через и десятеричное мир, когда имелись в виду вселенная, общество, а не тишина, покой (название эпопеи Л. Толстого означает по-современному «Война и народ», а «Война и мир» — поэма Маяковского). В «Слове» находим Киев написанным то с одним и, то с другим, то вообще с ы. В конце концов стало непонятно, для чего же с самого начала предназначалось и десятеричное, потому оно, а также й, с которым не меньше путаницы, во многих изданиях «Слова» заменены на и. А выходит, утраченный ныне звук был для и тем же, чем ъ для о, ь для е. Соответствующая ему буква стоит в поэме даже между согласными — усобице.