Владимир Никонов - География фамилий

Пятая форма фамилий, свойственная и романским, и германским, и многим другим языкам индоевропейской семьи, очень часта — основа без каких-либо аффиксов, «чистая» или, как по-немецки ее называют, bloss — «голая». К ним принадлежит самая частая немецкая фамилия Шмидт и самая частая английская — Смит, значение обеих — «кузнец»; нередки фамилии Берг — «гора», Бах — «ручей», Шварц — «черный» или из неизменных личных имен — Адам, Арнольд, Пауль. При всей распространенности у народов Западной и Средней Европы этот тип фамилий перешагнуть границу русского языка не смог, но нередок у белорусов и украинцев.

Очерчено грандиозное здание — сложная система фамилий, нечто подобное системе мирового времени. Но тут возникает коренное возражение, часто игнорируемое исследователями: а можно ли признать все эти фамилии образованными действительно словосложением, аффиксацией и т. д.? Ведь именования Мюллер, Беккер существовали в немецком языке еще за много веков до фамилий, как и русские отчества иванов, кузнецов, рыбин. Фамилиями они стали в этой готовой форме, в них ‑ов, ‑ин еще дофамильны, а не возникли в некий момент превращения отчеств в фамилию. Таким образом, приходится признать, что каждая фамилия возникла в форме чистой («голой») основы — таковой для нее было все богатство предыдущих этапов истории данного слова.

Как могли исследователи не заметить этого? Лингвистов прошлого собственное имя интересовало не само по себе, а единственно как свидетельство, что в таком-то языке некогда существовало данное слово. Но при изучении словообразования ценны два подхода, которые можно назвать актуальным и накопительным. Актуальный учитывает последний, заключительный этап (для фамилий — внешне нулевой, когда или именование профессии предка (шмидт — «кузнец»), или отчество (кузнецов) совершает смысловой прыжок, переходя в иное качество — фамилию, при этом без каких-либо видимых изменений), а накопительный — суммирует все предыдущие этапы истории данного слова. Приведем сравнительно простой случай — [(За/бег)‑ал]ов. Такая методика позволяет в любом масштабе сопоставлять по обеим осям — и языков, и типов словообразования.

При этом языки влияли один на другой, а бесчисленные миграции населения непосредственно разносили фамилии до самых дальних стран. В США собраны фамилии со всей Европы, в Канаде — множество украинских фамилий. Но понятно, что языковые связи тем теснее, чем народы территориально ближе. А. Доза отметил, что составные фамилии (композиты), не очень изобильные у французов, характернее для Лотарингии и Франш-Конте, где нередки Жандидье, Жанруа и др.[274], но именно эти территории всего сильнее подверглись в прошлом воздействию германских народов и присоединены к Франции только в XVIII в. В славянском мире фамилии в форме «чистой» основы чаще всего встречаются на западе — у чехов, несколько столетий угнетенных немецкими феодалами, а также у словенцев, реже у поляков и словаков; с запада они заметно вошли в употребление украинцев и белорусов; с востока к западу убывает у славян абсолютное преобладание суффиксации в фамилиях.

Семантика (т. е. значения) русских фамилий Волков, Мухин казалась простой и ясной — ведь в них такие понятные каждому слова — волк, муха. Но обе фамилии патронимичны (отчества!).

Подлинные значения фамилий, как и все понятия, неисчислимы. Можно привести некоторые основные группы системы фамилий, предупредив, что семантика фамилий далеко не всегда выводима из них самих.

А. Патронимичные. Они выражают связь с предками: Вильсон — «сын Вильяма»; Клаусон — «сын Клауса», т. е. Николая, со всеми фонетическими вариантами слова «сын» ‑son, ‑sen, ‑zon; в иранских языках — ‑заде — «ребенок» (тадж. Турсун-заде); в тюркских — ‑оглы, ‑оглу — «сын» (тур. Джафароглы); в грузинских — ‑швили — «рожденный», ‑дзе — «сын» (Бакрадзе, Гелашвили); в абхазских — ‑ба (Бгажба); в шотландских мак‑ (Макмагон); в ирландских — О’ (О’Брайен).

Русские документы XV—XVII вв. полны записями: «петрушка Иванов сын», «федка петров сын» (фамилии еще нет, налицо отчество). Реформы Петра I отбросили «сын» как избыточное — его заменял формант притяжательного прилагательного ‑ов(‑ев) — «чей сын»? Понятие «сын» стало выражено имплицитно, т. е. подразумеваемо, подобно выражению «купи полкило белого» (имплицитно — хлеба). Иванов, Кузнецов, Сорокин — дальние потомки Ивана, Кузнеца, Сороки.

Б. Принадлежностные. В д. Ильинка Уметского р‑на Тамбовской обл. 19 семей носят фамилию Сенаторовы (материалы студентов Тамбовского пединститута). В дореволюционной России сенатор — член сената, высшего юридического органа страны. Сенаторы — правящая знать; Сенаторовы не могли быть потомками сенатора, а только его крепостными. Понятно, что и Князев или Графов не дети князя или графа (которые имели собственные фамилии), а потомки крепостных князя или графа. Принадлежностна фамилия Владыкин (крепостной архиерейского дома, принадлежавший хозяйству главы духовенства в епархии). Сюда же относятся фамилии по зависимости не юридической, а экономической: «чей работник». Эти фамилии часты в Центральной и Западной Европе, внешне они неотличимы от патронимичных. По самим фамилиям нельзя решить, были ли у нас первые Писаревы и Поповы работниками или сыновьями священника и писаря?

В. Владельческие. Дворянские фамилии, во всех странах Европы указывающие на местность, которой владел именуемый, например: французские de‑, немецкие von‑ или и без этих показателей, польские шляхетские со ‑ski, ‑cki, ‑sky, ‑cky.

Г. Оттерриториальные. Внешне они могли и совпадать со владельческими, но семантически противоположны им, обозначая не владельца местности, а прибывшего оттуда. Они более поздние. За рубежом их частотность огромна. У англичан они без каких-либо изменений повторяют топоним: Ньютон — «новый город», Гринвуд — «зеленая роща», Колдуэлл — «холодный ручей» и т. д. Этого невозможно представить у русских (немыслима фамилия Новгород, возможны Новгородов, Новгородцев, Новгородский). Оттерриториальные фамилии у русских не были часты. Ранние обозначали священника по названию села, в церкви которого он служил. Только после падения крепостного права вырывающиеся из общины крестьяне переезжали в города или торговые села, там их фамилиями нередко становилось название села или деревни, из которых они приехали: в Симбирске (ныне Ульяновск) таковы фамилии Ташлинский, Криушинский — из названий пригородных селений Ташла, Криуши; в крупном заводском с. Досчатое на Средней Оке — Мотмосков, Решенский (из селений Мотмос, Решное).

Д. Профессиональные, указывающие на занятие. Таковы немецкие Шмидт — «кузнец», Мюллер — «мельник», Кауфман — «купец» или английский Смит — «кузнец», Ширмен — «человек ножниц», т. е. парикмахер (shear — «ножницы», man — «человек»). Эти фамилии — типичные метонимии, обычнейшее явление в языке — перенос по смежности («причесать голову» вместо «волосы»; «съел две тарелки», т. е. съел содержимое тарелки дважды; противоположно метафоре — переносу по сходству). Сами носители — не кузнецы, не мельники. К фамилиям по занятиям не принадлежат Кузнецовы, Столяровы — они патронимичны, прямо указывая, что говорят о профессии не носителя фамилии, а его предков.

Карта 9. Преобладающие формы фамилий в Европе

1 — составные фамилии (из слияния двух основ) и фамилии из одной основы. Суффиксальные фамилии: 2 — ‑ич, ‑ович; 3 — ‑ов(‑ев); 4 — ‑к‑ (‑ак, ‑ук, ‑ек, ‑ко, ‑енко); 5 — ‑ски (‑ский, ‑цки); 6 — прочие суффиксальные. Префиксальные: 7 — Мак‑; 8 — О’‑; 9 — де‑

Е. Трудно дать название очень смешанной группе фамилий по личным особенностям носителя — его внешним чертам (Хромой, Кривой), внутренним свойствам (Благой) или всевозможным бытовым признакам (Босой, Сухоед) и т. д. В сущности, они содержат некую оценку, хотя бы неявную; пожалуй, их можно назвать оценочными, в большинстве же они патронимичны.

Ж. Этничные. Обозначения по этническому происхождению: часта у венгров и словаков фамилия Хорват. У русских только пережиточны или иноязычны (украинские, белорусские) — Литвин, Немец (не Немцев, которая патронимична, при этом чаще обязана не этнониму, а прозвищу).