МИХАИЛ БАХТИН - ПРОБЛЕМЫ ПОЭТИКИ ДОСТОЕВСКОГО

38

Но, как мы говорили, без драматической предпосылки единого монологического мира.

Об этой особенности Гёте см. в книге Г.Зиммеля «Гёте» (русский перевод в изд. Государственной академии художественных наук, 1928) и у F.Gundolf’a — «Goethe» (1916).

Картины прошлого имеются только в ранних произведениях Достоевского (например, детство Вареньки Добросёловой).

О пристрастии Достоевского к газете хорошо говорит Л.Гроссман: «Достоевский никогда не испытывал характерного для людей его умственного склада отвращения к газетному листу, той презрительной брезгливости к ежедневной печати, какую открыто выражали Гофман, Шопенгауэр или Флобер. В отличие от них, Достоевский любил погружаться в газетные сообщения, осуждал современных писателей за их равнодушие к этим «самым действительным и самым мудрёным фактам» и с чувством заправского журналиста умел восстановлять цельный облик текущей исторической минуты из отрывочных мелочей минувшего дня. «Получаете ли вы какие-нибудь газеты? — спрашивает он в 1867 году одну из своих корреспонденток. — Читайте, ради бога, нынче нельзя иначе, не для моды, а для того, что видимая связь всех дел общих и частных становится все сильнее и явственнее…» (Леонид Гроссман, Поэтика Достоевского, Государственная Академия художественных наук, М., 1925, стр. 176).

«Ф.М.Достоевский, Статьи и материалы», сб. II, под ред. А.С.Долинина, изд-во «Мысль», М. — Л., 1924, стр. 105.

Первоначально статья А.В.Луначарского была опубликована в журнале «Новый мир» за 1929 год, кн. 10. Несколько раз переиздавалась. Цитировать статью мы будем по сб. «Ф.М.Достоевский в русской критике», Гослитиздат, М. 1956, стр. 403–429. Статья А.В.Луначарского написана по поводу первого издания нашей книги о Достоевском (М.М.Бахтин, Проблемы творчества Достоевского, изд-во «Прибой», Л. 1929).

См., например, очень ценную работу А.С.Долинина «В творческой лаборатории Достоевского (история создания романа «Подросток»)», «Советский писатель», М. 1947.

В.Кирпотин, Ф.М.Достоевский, «Советский писатель», М. 1947, стр. 63–64.

Там же, стр. 64–65.

В.Кирпотин, Ф.М.Достоевский, «Советский писатель», М., 1947, стр. 66–67.

Виктор Шкловский. За и против. Заметки о Достоевском, «Советский писатель», М, 1957.

«Вопросы литературы», 1960, № 4, стр. 98.

Виктор Шкловский. За и против, стр. 258

Виктор Шкловский. За и против, стр. 171–172.

Аналогично характеризует творческий процесс Достоевского и А.В.Луначарский: «…Достоевскому, — если не при окончательном выполнении романа, то при первоначальном его замысле, при постепенном его росте, — вряд ли был присущ заранее установленный конструктивный план… скорее мы имеем здесь дело действительно с полифонизмом типа сочетания, переплетения абсолютно свободных личностей. Достоевский, может быть, сам был до крайности и с величайшим напряжением заинтересован, к чему же приведёт в конце концов идеологический и этический конфликт созданных им (или, точнее, создавшихся в нём) воображаемых лиц» («Ф.М.Достоевский в русской критике», стр. 405).

Виктор Шкловский. За и против, стр. 223.

Большинство авторов сборника не разделяет концепции полифонического романа.

Сборник «Творчество Ф.М.Достоевского», изд-во АН СССР, М., 1959, стр. 341–342.

Сборник «Творчество Ф.М.Достоевского», изд-во АН СССР, М., 1959, стр. 342.

Девушкин, идя к генералу, видит себя в зеркале: «Оторопел так, что и губы трясутся и ноги трясутся. Да и было отчего, маточка. Во-первых, совестно; я взглянул направо в зеркало, так просто было отчего с ума сойти от того, что я там увидел… Его превосходительство тотчас обратили внимание на фигуру мою и на мой костюм. Я вспомнил, что я видел в зеркале: я бросился ловить пуговку!» (Ф.М.Достоевский, Собр. соч. в десяти томах, т. 1, Гослитиздат, М., 1956–1958, стр. 188. Цитаты из художественных произведений Достоевского, за исключением специально оговорённых случаев, приводятся в дальнейшем по этому изданию с указанием в тексте тома и страницы.)

Девушкин видит в зеркале то, что изображал Гоголь, описывая наружность и вицмундир Акакия Акакиевича, но что сам Акакий Акакиевич не видел и не осознавал; функцию зеркала выполняет и постоянная мучительная рефлексия героев над своей наружностью, а для Голядкина — его двойник.

Достоевский неоднократно даёт внешние портреты своих героев и от автора, и от рассказчика или через других действующих лиц. Но эти внешние портреты но несут у него завершающей героя функции, не создают твёрдого и предопределяющего образа. Функции той или иной черты героя не зависят, конечно, только от элементарных художественных методов раскрытия этой черты (путём самохарактеристики героя, от автора, косвенным путём и т. п.).

В пределах того же гоголевского материала остаётся и «Прохарчин». В этих пределах оставались, повидимому, и уничтоженные Достоевским «Сбритые бакенбарды». Но здесь Достоевский почувствовал, что его новый принцип на том же гоголевском материале явится уже повторением и что необходимо овладеть содержательно новым материалом. В 1846 году он пишет брату: «Я не пишу и «Сбритых бакенбард». Я все бросил. Ибо все это есть ничто иное, как повторение старого, давно уже мною сказанного. Теперь более оригинальные, живые и светлые мысли просятся из меня на бумагу. Когда я дописал «Сбритые бакенбарды» до конца, все это представилось мне само собою. В моём положении однообразие — гибель» (Ф.М.Достоевский. Письма, т. I. Госиздат, М. — Л., 1928, стр. 100). Он принимается за «Неточку Незванову» и «Хозяйку», то есть пытается внести свой новый принцип в другую область пока ещё гоголевского же мира («Портрет», отчасти «Страшная месть»).

Эту внутреннюю незавершимость героев Достоевского как их ведущую особенность сумел верно понять и определить Оскар Уайльд. Вот что говорит об Уайльде Т.Л.Мотылёва в своей работе «Достоевский и мировая литература»: «Уайльд видел главную заслугу Достоевского-художника в том, что он «никогда не объясняет своих персонажей полностью». Герои Достоевского, по словам Уайльда, «всегда поражают нас тем, что они говорят или делают, и хранят в себе до конца вечную тайну бытия» (сб. «Творчество Ф.М.Достоевского», Изд-во АН СССР, М., 1959, стр. 32).

«Документы по истории литературы и общественности», вып. I. «Ф.М.Достоевский», изд. Центрархива РСФСР, М., 1922, стр. 13.

«Биография, письма и заметки из записной книжки Ф.М.Достоевского», СПб., 1883, стр. 373.

В «Дневнике писателя» за 1877 год по поводу «Анны Карениной» Достоевский говорит: «Ясно и понятно до очевидности, что зло таится в человечестве глубже, чем предполагают лекаря-социалисты, что ни в каком устройстве общества не избегнете зла, что душа человеческая останется та же, что ненормальность и грех исходят из неё самой и что, наконец, законы духа человеческого столь ещё неизвестны, столь неведомы науке, столь неопределенны и столь таинственны, что нет и не может быть ещё ни лекарей, и даже судей окончательных, а есть тот, который говорит: «Мне отмщение и аз воздам» (Ф.М.Достоевский, Полн. собр. худож. произвед., под ред. Б.Томашевского и К.Халабаева, т. XI, Госиздат, М. — Л., 1929, стр. 210).

См. В.Ермилов, Ф.М.Достоевский, Гослитиздат, М., 1956.

Ведь смысл «живёт» не в том времени, в котором есть «вчера», «сегодня» и «завтра», то есть не в том времени, в котором «жили» герои и протекает биографическая жизнь автора.

Цит. по книге.: В.В.Виноградов «О языке художественной литературы», Гослитиздат, М., 1959, стр. 141 — 142

В.В.Виноградов. О языке художественной литературы, Гослитиздат, М., 1959, стр. 140.

Для мира Достоевского характерны убийства (изображённые в кругозоре убийцы), самоубийства и помешательства. Обычных смертей у него мало, и о них он обычно только осведомляет.