Наталья Панченко - Теория текста: учебное пособие

Если перечисленные знаковые системы рассмотреть применительно к говорящему и слушающему, то обнаружится, что они (системы) проявляют себя как универсальный предметный код («это стык речи и интеллекта. Здесь совершается перевод мысли на язык человека» [Жинкин 1982, с. 54]); паралингвистические коды; коды, связанные с другими знаковыми системами и дискурсивные коды (См.: «Анализ дискурса разработал новый, свободный подход к материалу, способность прочитывать тексты, "зная, что читаешь", способность, позволяющую не стать жертвой иллюзии прозрачности, непосредственности и очевидности смысла» [Серио 1999, с. 52]; наконец, это и коммуникативные коды, обеспечивающие «управление» перечисленными.

Рассмотрение текста в соотношении язык – текст позволяет определить текст как сложный знак лингвистической природы. Сложность этого знака задается рядом факторов, в том числе и тем, что он «соткан» из знакового материала нескольких разных систем, каждая из которых оставляет свой «след» в тексте; и сложными отношениями между представителями этих систем в тексте; и самим текстом как целым etc… и, разумеется, поликодовостью говорящего и слушающего. Тем самым создается базовое условие его интерпретируемости.

Обстоятельства коммуникативного акта – текст. Под понятие обстоятельств коммуникативного акта подводятся, во-первых, т. н. внешние условия вербализации – понимания (место, время, обстановка и пр., «скрепленные» актом совместной деятельности коммуникантов), и, во-вторых, «внешний мир» («действительный» и «возможные миры» (Д. Серл), то есть то, к чему отсылает текст). Таким образом, обстановка – это внешние «потенциально релевантные элементы в контексте общения» [Брайт 1975, с. 36]. В данной характеристике имеется в виду коммуникативный акт. Но коммуникативный акт во многих случаях оказывается «растянутым во времени и/или пространстве». Рассмотрение текста в аспекте обстановка коммуникативного акта – текст выдвигает категории ситаутивности (ср.: фр. situation 1) местоположение; 2) положение, состояние; 3) ситуация, обстановка, положение) и эвокации (ср.: лат. ëvocâtio – вызов, призыв; англ. evocation – воскрешение в памяти; вызванный к жизни, воплощение (особ, в искусстве); творчество; фр. évocation – восстановление в памяти, припоминание, воспоминание о…; итал. evocare – вызывать (воскрешать) в памяти, вспоминать; польск. ewokacja – воспроизведение; чешек, evokace – восстановление в памяти). Категория ситу ативности обеспечивает вывод текста в аспект прагматики; категория эвокации раскрывает отношения текста с внешним миром – миром действительности (реальной, вымышленной) и миром текстов.

Параметр обстановка коммуникативного акта в большой мере делает открытой микросреду текста, обращая ее в сторону макросреды.

Практические цели, коммуникативные цели – текст. Целевые компоненты занимают особое место в модели: они являются сквозными, связующими, пронизывают все другие компоненты. Это во многом объясняется целенаправленностью как атрибутом человеческой деятельности, целевыми характеристиками языка.

В практической цели значимо, что она связана с типом социальной деятельности, в которую вплетена деятельность коммуникативная. Практическая цель представляет собой образ практического результата, который предполагает достичь Homo Loquens. Коммуникативная цель – это намерение, установка, реализуемая при порождении / понимании текста.

Если практическая цель принадлежит человеку, то коммуникативная – тексту. Таким образом, рассмотрение текста в аспекте цели выводит текст на уровень исследования его прагматической значимости и коммуникативной направленности. Характеристика текста с точки зрения цели предполагает разграничение коммуникативной и риторической модели текста, поскольку обе учитывают целевой компонент (см.: [Основы общей риторики 2000]). Водораздел в данном случае базируется на суждении Ю.М. Лотмана о том, что «в риторике порождение текстов имеет "ученый", сознательный характер» [Лотман 1996, с. 48].

Итак, в русле коммуникативного подхода к тексту его можно определить как коммуникативно направленный и прагматически значимый сложный знак лингвистической природы, репрезентирующий участников коммуникативного акта в текстовой личности Homo Loquens, обладающий признаками эвокативности и сшпуативности, механизм существования которого базируется на возможностях его коммуникативной трансформируемости.

Данное определение не содержит многих из традиционно приписываемых тексту признаков, а также указания на единицу текста.

В чем дело? Большинство «канонических» признаков текста: связность, целостность, завершенность, членимость и др. – установлены при рассмотрении текста не извне (из среды его существования), а изнутри (в самом деле: точка зрения меняет предмет!) и на другой теоретической основе (вспомните рассуждения о принципах построения предмета теории текста!). Далее, многие из признаков «канонических», иногда в ином обличье, свойственны и другим языковым единицам и/или объектам (ср.: связность и целостность высказывания, завершенность информативного содержания предложения, членимость основы слова и др.). Предъявленная здесь совокупность признаков текста не отвергает признаков «канонических», но исходит из того, что они могут быть выведены из сформулированных выше.

Теперь о единице текста. Как это следует из истории изучения текста (см. 1.1.), обнаруживается стремление исследователей к выделению разных единиц. Тем не менее, все многообразие единиц всего многообразия текстов (от «Ау!» до, например, «Войны и мира» Л. Толстого) может быть подведено под понятие коммуникативного блока как максимально обобщенной текстовой единицы, в которой реализуются категории текста.

Текст и макросреда. Компонентами макросреды являются культура, природа, социальная сфера. Далее кратко охарактеризуем перечисленные компоненты и их значимость для установления сущности текста. При этом будут учтены и так называемые внешние (опосредованные) направления влияния среды на текст и внутренние (непосредственные).

Культура – текст. Э. Бенвенист указал: «Культура определяется как весьма сложный комплекс представлений, организованных в кодекс отношений и ценностей: традиций, религии, законов, политики, этики, искусства – всего того, чем человек, где бы он ни родился, пропитан до самых глубин своего сознания и что направляет его поведение во всех формах деятельности» [Бенвенист 1974, с. 31].

Человек живет «в мире культуры» (Ю.М. Лотман). Следовательно, сущностные характеристики текста во многом обусловлены культурой, тем более что и сами тексты есть ее часть.

Из внешних направлений влияния культуры на тексты выделяются способы, которыми «культура превращает неинформацию в информацию» (Ю.М. Лотман), генерирует смыслы; модели и правила коммуникации, имеющие место в культуре здесь и сейчас и др. К внутренним направлениям относятся прежде всего функции текста в культуре, предопределяемые ею; отношения символ (знак) – текст; диалог, монолог – текст; характер взаимодействия текстов в культуре и др.

Существенность отношения культура – текст вызвала к жизни культурологические модели коммуникации и, следовательно, текста (М.М. Бахтин, В.П. Руднев и др.) и исследования текста как явления культуры (Ю.М. Лотман, Л.И. Мурзин, Е.Ф. Тарасов и др.), выдвинула философско-культурологические аспекты исследования текста, в том числе наиболее актуальный в наши дни аспект диалогичности (М.Н. Кожин, Ю.М. Лотман, A.A. Чувакин и др.).

Природа – текст. Природа как естественные условия существования человеческого рода определяет прежде всего внешние факторы вербализации – понимания текста. Это материалы, орудия и средства коммуникации, определяющие облик текста. Из проявлений внутреннего характера выделяются представления о тексте как физическом (природном) объекте, выразившиеся, например, в описании его на базе категорий пропорции, симметрии / асимметрии и др. (Г.Г. Москальчук, К.И. Белоусов и др.).

Социальная сфера – текст. Текст живет только в социуме. Именно социум определяет его существование – через свое бытие, общественные отношения, социальную деятельность.

Главное направление, в котором социум осуществляет свое влияние на текст, – это типы, виды, формы etc. социальной деятельности, в которые вплетается коммуникативная деятельность. Ср. следующие утверждения: «С одной речью человеку делать нечего: она не самоцель, а средство, орудие, хотя и может по-разному использоваться в разных видах деятельности… Речь не заполняет собой всего "деятельностного" акта» [Леонтьев 1969, с. 27] и «Ближайшая социальная ситуация и более широкая социальная среда всецело определяют – притом, так сказать, изнутри – структуру высказывания»; «…ситуация формирует высказывание» [Волошинов 1929, с. 103]. Взаимодействие человека и человека, социума и человека (человека и социума) вызывает к жизни или активизируют одни тексты и уводит в тень другие. Таким образом, порождение – понимание текста, существование текста, тем более среду его существования во многом, если не в решающем определяет социальная сфера. Отсюда – свои направления исследования текста, свои модели коммуникации и текста (П. Бурдье, К. Бринкер, М. Фуко и др.).