Олдос ХАКСЛИ - Как исправить зрение

Уберите использованную бумагу, и на новом листе, легко и плавно поворачивая голову от одного плеча к другому, начертите "носом" знак бесконечности – фигуру восьмерки, лежащей на боку. Пройдитесь по ней "носом" дюжину раз, обращая внимание на путь, по которому идет повторение фигуры: совпадает он или отклоняется.

Вновь приготовьте чистый лист, чтобы на этот раз попробовать написать что-нибудь. Начните со своей подписи. Поскольку голова и шея двигаются судорожными толчками, ваше факсимиле будет напоминать безграмотные каракули. Но практика ведет к совершенству; возьмите еще один лист и начните заново. Распишитесь четыре, пять, шесть раз; затем напишите любое слово, которое вам нравится.

Как и некоторые, уже знакомые упражнения, это "рисование носом" кому-то тоже покажется глупым и зряшным. Но важно не это. Важно то, что оно действенно. После короткого "рисования носом" и нескольких минут пальминга произойдет поразительное расслабление глаз и разума, пропадет усталость, наступит значительное временное улучшение зрения. Это временное улучшение станет постоянным, когда нормальное и естественное функционирование, поощряемое "рисованием носом" и другими упражнениями, станет привычным и автоматическим.

В человеческом организме все взаимосвязано. Поэтому таким психическим процессам, как припоминание или воображение, сопутствуют непроизвольные телесные движения, соотнесенные с объектами нашего внимания, это те движения, которые мы бы совершили, будь в действительности, а не в мыслях заняты тем, о чем думаем. Например, представляя алфавит или цифры, часто оказывается полезным сложить большой и указательный пальцы так, как будто вы держите карандаш или ручку, и выводить ими в воздухе или в воображаемой тетрадке букву, с которой конкретно работаете.

Помощь тела зрению может оказываться и через речь. Когда вы представляете букву, сложите губы так, как будто собираетесь ее назвать. Или даже назовите. Произнесенное слово настолько тесно связано со всеми нашими мыслительными процессами, что любое знакомое движение губ или языка ведет к автоматическому возникновению образа обозначаемой им вещи. Следовательно, всегда легче видеть то, что написано, если вы читаете вслух. Люди, для которых чтение в новинку или весьма многотрудное дело (например, дети и малограмотные), приходят к этому инстинктивно. Люди с нарушенным зрением – это люди, которых их зрительная недостаточность понизила, так сказать, в культурном статусе. Какими бы сокровищницами знаний они не обладали, они – те же дети или малограмотные, для которых напечатанные слова являются чем-то незнакомым и плохо постигаемым. Находясь в таком положении, они должны, пока вновь обретают способность видеть, делать то же самое, что и неискушенные в чтении люди: повторять губами каждое слово, которое читают, и водить по строке пальцем. Движение органов речи вызовет слуховые и зрительные образы слов, связанных с ними, память и воображение будут стимулироваться, разум выполнит свою работу по интерпретации, восприятию и видению, а указательный палец, скользящий от одного разбираемого слова к другому, поможет центральной фиксации глаз и их быстрому перемещению. По-своему, ребенок в высшей степени мудр. И когда болезнь или дисфункция низвела нас – по крайней мере, в отношении зрения – до уровня дитяти, мы не должны стыдиться пользоваться его инстинктивной мудростью.

Упражнения, разобранные в предыдущих главах, принесут пользу всем, кто страдает нарушенным зрением. А вот в этой главе и в последующих я дам такие, которые могут быть использованы дифференцировано, в зависимости от конкретного недостатка: близорукости, астигматизма и косоглазия.

Ее причины

Близорукость практически на все сто процентов является приобретенным состоянием, которое проявляет себя еще в детстве. Ее относили на счет работы глаз с близкого расстояния, какую заставляют выполнять детей в школе; во всех цивилизованных странах предпринимались величайшие усилия, чтобы сократить объем такой работы, увеличить шрифт в учебниках и улучшить освещение в классах. Однако положительных результатов эти реформы не дали. Более того, близорукость в наши дни даже более распространена, чем в прошлом.

Такое нерадостное положение обусловлено тремя обстоятельствами. Во-первых, попытки улучшить условия обучения в школах не смогли пойти достаточно далеко; во-вторых, проведение реформ вообще шло не в том направлении; и в-третьих, реформаторы практически полностью пренебрегли психологическими причинами нарушения зрения.

Если касаться даже самого легковыполнимого: лучшего освещения, – реформаторы не смогли сделать ничего существенного. В свое время д-р Лакиш убедительно доказал, что выполнимость зрительных заданий возрастает по мере того, как возрастает интенсивность освещения: от одной до сотни футосвечей. С большей интенсивностью д-р Лакиш экспериментов не ставил, но считает, что есть все основания предполагать, что нервно-мышечное напряжение (показатель напряжения и усталости) будет продолжать падать при дальнейшем повышении освещенности вплоть до тысячи футосвечей. И это тогда, когда ребенок, посещающий современную, выстроенную и оборудованную по новейшим проектам школу, может считать себя чрезвычайным везунчиком, если имеет хотя бы двадцать футосвечей для работы, ведь в большинстве других школ ему в лучшем случае было бы обеспечено только десять, а то и пять футосвечей.

При существующем положении дел только дети с самыми совершенными зрительными привычками могут надеяться пройти через школьное обучение без чрезмерного напряжения своих зрительных органов. А напряжение является основной причиной дисфункций, что для многих детей прежде всего и означает близорукость.

А вот в попытке улучшить оформление учебных пособий реформаторы, напротив, зашли слишком далеко. На первый взгляд, действительно, крупный шрифт кажется очень удобным и легким для чтения, но это заблуждение, вводящее глаза и разум в соблазн: они пытаются видеть все линии этих слишком больших букв и цифр с одинаковой ясностью одновременно; центральная фиксация теряется, глаза и внимание перестают перемещаться, развивается привычка пристального вглядывания и, вопреки ожиданиям, зрение ухудшается.

Для глаз, тем паче детских, лучшими шрифтами являются такие, которые, не будучи чересчур велики, обладают изрядной, скажем так, увесистостью, создающей изобилие контраста между черной типографской краской и светлым фоном бумаги. Когда перед вами именно такой шрифт, глаза не соблазняются видеть все сразу и хорошо. Наоборот, шрифт меньшего размера стимулирует их к чтению с центральной фиксацией и в состоянии динамического расслабления.

Д-р Бейтс с успехом применял в своей практике тексты, набранные самим мелким из имеющихся шрифтов, и даже более того: их многократно уменьшенные копии, какие могут быть получены только с помощью фотоаппарата. Эти микроскопические тексты возможно читать только при одном условии: если глаза и разум находятся в состоянии полного динамического расслабления и осуществляют зрение совершенной центральной фиксацией. С помощью хорошего наставника человек с самыми серьезными нарушениями зрения (в данном случае я исхожу из своего личного опыта) может быть приведен в состояние, в котором он сможет читать слова, напечатанные микроскопическим шрифтом. И в результате не напряжение глаз и усталость, а заметное временное улучшение зрения.

Но без наставника работать с микроскопическим шрифтом не слишком легко, а порой и опасно, и чтобы самонадеянный энтузиаст не нанес себе непоправимого ущерба, я не стану распространяться на эту тему. Я и упомянул-то о ней для того только, чтобы показать: взаимосвязь между размерами шрифта и хорошим зрением не является прямой и очевидной, как представлялось прекраснодушным реформаторам.

Но даже если бы освещение школ отвечало всем требованиям, а во всех букварях и учебниках использовался наилучший шрифт, у многих детей все равно развивались бы близорукость и другие нарушения зрения. Это происходило и происходит потому, что большинству из них скучно, а иногда и страшно сидеть взаперти бесконечные часы, читая и слушая вещи, которые кажутся нелепыми и необязательными, где заставляют выполнять бессмысленные задания, где соревновательный дух и боязнь наказания или насмешек взлелеивает в душах хроническое беспокойство.

Все это крайне неблагоприятно воздействует и на организм, включая глаза, и на психику. Издержки обучения таковы, что детям постоянно необходимо предоставлять незнакомый материал для рассмотрения. Каждый день на классной доске появляется новая математическая формула, каждый день класс разучивает новое правило по латинской грамматике или изучает новую страну по географической карте, – и всякий раз при этом ребенок вынужден уделять пристальное и концентрированное внимание чему-либо совершенно незнакомому, а по этой причине особо трудно видимому, что вызывает чрезмерное напряжение глаз и разума даже у тех, кто имеет наилучшие зрительные привычки.