Александр Смородинцев - Беседы о вирусах

Тогда вирусологи не знали, что будет много надежд и разочарований, что придется выдержать нелегкую борьбу с соперниками и доказывать надежность и без­упречность живой коревой вакцины. Ученые беззаветно любили свое дело, и преданность ему помогла преодо­леть все преграды. Но так было потом...

Вначале от больных детей выделили много разных штаммов вируса кори, и все они прошли длительный путь приучения к тем или иным культурам ткани. В ре­зультате получили ослабленные вирусы, которые вызы­вали интенсивное образование антител при введении лабораторным животным, и в частности обезьянам.

Казалось бы, после апробации на животных вакцина уже готова к применению на людях. Но именно на этом этапе исследований для авторов вакцины наступала и наибольшая ответственность. Они должны были так про­вести опыты, чтобы надежно проверить и гарантировать безопасность вакцины для людей, вернее, для очень ма­леньких детей в возрасте около года, которые еще не болели корью.

Именно этот возраст наиболее опасен. К концу пер­вого года жизни у ребенка исчезают из крови материн­ские антитела, которые защищают его от кори в течение первых месяцев жизни. Вот тут-то при контакте с коре­вым больным ребенок и заражается, и поэтому в про­шлые годы большая часть детей болела именно в воз­расте одного-трех лет.

В первую очередь авторы ввели вакцину себе и всем добровольцам из числа лабораторного персонала и дру­гих сотрудников института. Однако опыты, проведенные на взрослых, были еще малоубедительными, поскольку все взрослые имеют иммунитет к кори и очень редко страдают от этой инфекции. Все привитые никак не от­реагировали на прививку, а уровень антител в их крови значительно возрос, что говорило о хорошей иммунизи­рующей способности вакцины, но не более. Если бы вак­цина и была вредной для детского организма, этого на взрослых выявить попросту нельзя.

И вот авторы вакцины решились применить ее на своих детях, введя им для защиты от возможных побоч­ных явлений противокоревой гамма-глобулин, содержа­щий большое количество антител. Первым привел двух своих внучек А. Смородинцев. То же сделали В. Меша­лова, Т. Трегубова и Л. Тарос. Прививки проводил Т. Перадзе, аспирант лаборатории. Он очень волновал­ся: а вдруг дети дадут сильные реакции? Но тревоги оказались напрасными, прививки прошли удачно, у де­тей выработались антитела, и побочных реакций, кроме небольшого подъема температуры, не наблюдалось.

После этого ученые начали ограниченные испытания вакцины в нескольких детских учреждениях Ленинграда. Привитые дети чувствовали себя отлично и лишь из­редка отвечали на прививку развитием небольших лихо­радочных реакций и появлением сыпи. Тогда с разре­шения врачей-педиатров, контролировавших и наблю­давших за проведением каждой прививки, авторы вакцины рискнули убрать гамма-глобулин и ввели не­скольким детям чистую коревую вакцину.

Вот тут-то неожиданно для всех ответные реакции отметили у половины привитых детей, и выразились они в довольно интенсивном повышении температуры и раз­витии сыпи на коже. Сыпь была весьма похожа на ту, которая возникает у коревого больного. Наблюдавшие за испытаниями детские врачи потребовали немедленно прекратить иммунизацию. Они высказали мнение и на­стаивали на нем, что прививка вызывает типичную корь, правда, в сильно облегченной форме.

В первый момент пришло недоумение. Л. Бойчук и Е. Шикина, проводившие прививки, были уверены, что корь не могла развиться у привитых детей. Вирус был сильно ослаблен, он потерял заразительность.

Именно в этом заключалась разгадка. Ведь главный признак естественной коревой инфекции — ее высочай­шая заразительность. Ни один ребенок, не болевший корью, но находящийся в одной комнате с коревым боль­ным, не имеет шансов остаться здоровым.

В детских учреждениях, где прививали коревую вак­цину, было много не болевших ранее здоровых детей, восприимчивых к кори и постоянно находившихся все эти дни в общей комнате с привитыми. У таких детей, оставшихся непривитыми, никаких симптомов кори не появлялось, а ведь они все должны бы были заболеть. Значит, это была не коревая инфекция, а сильные реак­ции на вакцинный вирус, решили исследователи. Тем более что самочувствие привитых детей все время оста­валось хорошим, несмотря на температуру и легкую сыпь. Такого при кори никогда не наблюдалось.

К счастью, эти дни тревог, благополучно окончившие­ся для всех восемнадцати привитых детей, уже стали историей. С марта 1959 года вакцинация проводилась регулярно под защитой гамма-глобулина. Однако это де­лало прививки не совсем удобными и значительно удо­рожало стоимость вакцины. В 1960 году в Ленинграде было привито 10 тысяч детей, наступление на корь на­чалось.

Прошло три года, в течение которых дети Ленингра­да, а также Украины, Киргизии, Молдавии и Азербай­джана получали вакцину под защитой гамма-глобулина. К октябрю 1963 года было привито 400 тысяч детей. За­болеваемость корью в Ленинграде снизилась более чем в десять раз. Скептики отказывались этому верить, од­нако цифры говорили сами за себя.

В то же время на улице Мира, где располагается Институт имени Пастера, шла жесточайшая борьба с коревыми вирусами. Ученые старались дополнительными воздействиями на этих мельчайших врагов ослабить их болезнетворные свойства.

Долго подбирали пригодные для этих целей культу­ры клеток, полученные из тканей различных животных и человека. Сотни раз пересевали вакцинный вирус из одних флаконов в другие, выращивали его при разных температурах.

С самого начала работ по приготовлению коревой вакцины ученые столкнулись с большими трудностями по выбору живой ткани. Вирус кори мог размножаться не в любых, а только в определенных видах клеток жи­вой ткани, причем чувствительность этих клеток к виру­су была различной.

Ученые опробовали ткани почек обезьян, различные ткани, полученные из эмбрионов курицы, мыши и мор­ской свинки. В одних тканях вирусы кори размножались лучше, в других — хуже.

Исследователям нужно было не только дополнитель­но ослабить вакцинный вирус, но и подобрать ткань, при­годную для массового производства вакцины. Ученые должны были учитывать «технологичность» живых кле­ток, то есть их приемлемость для биологических фаб­рик, где основным показателем считают количество ви­руса, которое удастся накопить в питательной среде, омывающей культуру ткани. Ведь чтобы выпускать боль­шие количества вакцины, необходимо собирать и боль­шие «урожаи» вируса.

В конце концов аспирант лаборатории Л. Тарос вместе со своим руководителем Л. Бойчук после многих опытов подобрали культуру ткани, которую они получа­ли из почек новорожденных морских свинок. Именно в этой среде вирус кори хорошо размножался, а после многих пересевов потерял болезнетворные качества для человека, сохранив всю свою первоначальную структуру.

Наступил день, когда исследователи провели первые испытания этой новой вакцины на детях. Она вызвала образование стойкого иммунитета. Главная цель нако­нец достигнута. Вакцина перестала вызывать выражен­ные реакции у привитых и лишь у некоторых детей да­вала слабый и кратковременный подъем температуры. Очень редко через 6—14 дней после прививки появля­лась легкая сыпь. Общее самочувствие обычно не нару­шалось, ребенок чувствовал себя хорошо, и весь период после вакцинации проходил без каких-либо осложнений. Самым главным было то, что ни разу привитый ребенок не становился источником заражения корью других ма­лышей. Так была создана вакцина «Ленинград-16», где цифра 16 означала число пересевов вируса кори через клетки почек морской свинки.

Вакцина «Ленинград-16» была и очень выгодной с экономических позиций: се можно было вводить без гамма-глобулина. Первые прививки провели в Ленин­граде и в ряде областей СССР еще в 1963 году. К 1965 году, когда привили уже более двух миллионов детей, установили и очень высокую защитную эффек­тивность вакцины: дети болели в 20 и более раз реже, чем дети непривитые.

Вакцина не вызывала никаких побочных реакций и была признана детскими врачами, которые повсеместно участвовали в вакцинации, совершенно безвредной. В результате число прививаемых в различных респуб­ликах страны увеличилось до 4,5 миллиона человек.

Наблюдения показали, что в каждом городе или об­ласти нужно стараться привить всех или почти всех де­тей — от этого зависела эффективность вакцинации. Если прививки организованы были плохо и охватывали менее половины детей, заболеваемость корью почти не сокращалась. Оставалось еще много детей, которые мог­ли болеть, так как у них не было иммунитета. Если вак­цинировали три четверти детского населения, заболевае­мость падала не более чем в четыре раза.

Совсем иная картина наблюдалась во многих круп­ных городах пашей страны, где против кори удалось вакцинировать более 95 процентов детей в возрасте до 14 лет. Заболеваемость упала в 35—50 раз. Так про­изошло в Ленинграде, где корь стала вообще достаточ­но редким событием для врачей.