Сергей Рязанцев - Танатология — наука о смерти

Как уже говорилось в XII главе данной книги, американские статистики подсчитали, что если население всей планеты пропорционально представить в виде деревни с населением в 1000 человек, то в ней соответственно будут проживать 300 христиан (183 католика, 84 протестанта, 33 православных), 175 мусульман, 128 индуистов, 55 буддистов, 47 анимистов (анимизм — религиозные верования первобытных народов, считающих, что каждая вещь имеет свой дух) и 210 атеистов. Так вот, если исключить анимистов, чьи представления о посмертном существовании души весьма разнообразны и недостаточно оформлены, то окажется, что в переселение душ верит 183 человека из тысячи, проживающих в этой глобальной деревне (128 индуистов и 55 буддистов), а оформленными представлениями о существовании загробного мира обладают 475 человек (300 христиан и 175 мусульман), т. е. почти половина населения нашей планеты.

Очень трудно систематизировать разнообразные представления, имеющиеся по этому предмету в верованиях разных народов, тем более, что и идеи каждого отдельно взятого народа о загробном мире душ обычно далеки от ясности.

У наиболее отсталых народов идеи о местопребывании мира душ до крайности смутны: мир душ находится где-то далеко, при этом иногда указывается определенное направление: на севере, на западе, на востоке. Есть основания думать, что это направление указывается не случайно: оно, видимо, соответствует тому направлению, откуда в прошлом шло переселение племени либо какое-то культурное влияние.

У приморских народов и островитян, особенно в Океании, широко распространено представление о загробном мире, находящемся где-то за морем, на острове. Корни этих представлений двояки: с одной стороны, здесь, несомненно, сказались смутные воспоминания морских переселений, которые оставили в сознании людей память о стране предков, лежащей за морем. С другой стороны, здесь, возможно, отразилось влияние практики водяного погребения, особенно в ее более сложной форме — отправление трупа в лодке в открытое море: его как бы посылают в заморский мир душ. В той же Океании известно и близкое к предыдущему поверье о мире душ под водой. Вероятнее всего, что такое представление также прямо порождено практикой водяного погребения.

Очень широко распространено у народов всех стран представление о подземном мире душ. Вполне правдоподобно предположение некоторых авторов, что на это представление повлиял обычай зарывать покойников в землю, либо хоронить их в пещерах. Впервые эта идея была высказана еще Цицероном. Но были и другие корни такого поверья; в частности, указывают на связь его с вулканизмом: где есть действующие вулканы, там нередко имеется верование, что души умерших через кратер вулкана спускаются в подземный мир. Так обстоит дело, например, в Южной Меланезии. Везувий, Этна и Гекла даже во времена христианства считались местами чистилища или даже отверстиями той пропасти, в которую низвергались души грешников.

Наконец, в древние и новые времена людям приходило в голову избирать небо, солнце, луну и звезды местом пребывания отошедших душ.

Среди образов, в которых человечество рисует себе будущую жизнь, следует различать два главнейших представления. Одно из них изображает будущую жизнь как отражение настоящей: в новом мире человек удерживает земную форму и условия прежнего существования, живет между земными друзьями, владеет своей земной собственностью и занимается обычными земными делами. По другому представлению будущая жизнь есть вознаграждение за настоящую, и удел человека там является следствием его земной жизни, наградой или наказанием за нее. Э. Б. Тайлор, один из выдающихся историков культуры и религии, первую из этих идей называл «теорией продолжения существования», а вторую, противопоставляя ее первой, — «теорией возмездия».

К учению о продолжении существования относится преимущественно воззрение дикарей на страну духов как на призрачную область, «где душа умершего карена с помощью душ его топора и серпа строит себе дом и срезает рис. Тень алгонкинского охотника охотится за душами бобра и лося, скользя по душе снега на душе лыж. Закутанный в шубу камчадал ездит в санях на собаках. Зулус доит свою корову и загоняет скотину в крааль».

У народов, прославившихся своей воинственностью, вера в возможность попасть после смерти в более счастливое место служит как бы религиозным отражением и освещением воинской этики: подобное место уготовано храбрым воинам, погибшим в бою. Такое поверье особенно было распространено у индейцев Северной Америки, оно известно и у народов других частей света. Наиболее известный пример — древние скандинавы с их верой в светлую Валгаллу, обитель душ павших воинов. Оттуда они каждое утро в боевом порядке выезжают на равнину Одина и бьются друг с другом, пока жребий не наметит жертв, как и в земных сражениях. Когда наступает обеденное время, победители и побежденные садятся на коней и возвращаются домой есть вечного кабана и пить мед и пиво.

Обе соперничающие между собой теории — продолжения прежнего существования и возмездия — встречаются в поучительном соединении в классической Греции и Риме. Более старым верованиям соответствует царство Аида (в римской мифологии — Оркус или Орк). Эта мрачная область бестелесных парообразных духов является обиталищем безразличной усредненной толпы. Одновременно с этим в античных представлениях уже фигурирует судилище Миноса, Радаманта и Эака, блаженство Елисейских полей для справедливых и добрых (в римской мифологии — Элизиум) и огненный Тартар, наполненный стонами грешников, отражающие более поздние учения о нравственном воздаянии.

Давайте остановимся несколько подробнее на представлениях античного мира о посмертном существовании души. Древние греки представляли себе царство Аида, царство душ умерших, мрачным и страшным, а «загробную жизнь» — несчастьем. Недаром тень Ахилла, вызванная Одиссеем из подземного мира, говорит, что лучше быть последним батраком на земле, чем царем в царстве Аида.

В печальное царство Аида никогда не проникают лучи солнца, оно полно мрака и ужасов. Бездонные пропасти ведут туда с поверхности земли. Через мрачную расщелину у селения Колона, около Афин, проникли в царство теней античные герои Тесей и Пейрифой с намерением похитить супругу Аида Персефону. Через темную пещеру у мыса Тэнар (теперь мыс Матапан на южной оконечности Пелопоннеса) спускался в Аид Орфей, надеясь вернуть Эвридику. Через ту же пропасть у мыса Тэнар в Лаконии пробрался к берегам священного Стикса Геракл, стремясь увести из Аида страшного Кербера.

Мрачные реки текут в Аиде. Там протекает все леденящая священная река Стикс, водами которой клянутся сами боги. Катят там свои волны Коцит и Ахеронт; души умерших оглашают своим стенанием, полным печали, их мрачные берега. В подземном царстве струятся и дающие забвение всего земного воды источника Леты. Души умерших, хлебнувшие лишь один глоток из Леты, забывают о своей прошлой жизни (отсюда выражение: «кануло в Лету», т. е. забыто навсегда).

По мрачным полям царства Аида, заросшим бледными цветами дикого тюльпана асфодела носятся бесплотные тени умерших. Они сетуют на свою безрадостную жизнь без света и без желаний. Тихо раздаются их стоны, едва уловимые, подобные шелесту увядших листьев, гонимых осенним ветром. Нет никому возврата из этого царства печали. Трехголовый бессонный пес Кербер (Цербер) сторожит выход из Аида. С каждой из трех шей этого пса спадает вниз густая грива из страшных ядовитых змеи. Вместо хвоста у Кербера вырос свирепый дракон, который свивается в кольца, высовывает острое жало и шипит.

Через воды священного Стикса на ладье души умерших перевозит суровый старый Харон. Платой за перевоз служит мелкая медная монетка обол, которую вкладывали в рот умершему. Интересно, что этот древний обычай, пройдя через два тысячелетия христианства, все-таки кое-где сохранился. Известный русский историк М.

И. Пыляев свидетельствует: «В старину существовал еще остаток язычества, который, кажется, у некоторых купцов в Петербурге существует посейчас. В рот умершего кладут мелкие деньги, будто бы для издержек в дальней дороге».

Но ни за какие сокровища Харон не повезет ни одну душу обратно, туда, где ярко светит солнце жизни. На вечное безрадостное существование обречены души умерших в мрачном царстве Аида.

В этом царстве, до которого не доходят ни свет, ни радости, ни печали земной жизни, правит брат Зевса Аид (Плутон). Он сидит на золотом троне со своей женой Персефоной. Ему служат неумолимые богини мщения Эринии. Грозные, с бичами и змеями, преследуют они преступника, не дают ему ни минуты покоя и терзают его угрызениями совести.

У трона Аида сидят судьи царства умерших — Минос, Радамант и Эак. Сыновья Зевса и смертных женщин, будучи мудрыми правителями на Земле, после смерти они сделались судьями загробного мира. Согласно Платону, Эак судил европейцев, Радамант — азиатов, а Минос решал сомнительные случаи.