Коллектив авторов - Введение в политическую теорию для бакалавров. Стандарт третьего поколения: учебное пособие

Одним из основоположников геополитической школы США был А. Мэхэн, родоначальник « морского » направления классической геополитики, которое исходило из преимуществ морских держав над сухопутными. В работах А. Мэхэна «Влияние морской силы на историю. 1660–1783», «Влияние морской силы на Французскую революцию и Империю. 1783–1812» и других проводилась мысль об определяющей роли морской мощи в исторической судьбе государства. Превосходство Великобритании в конце XIX в. над другими государствами А. Мэхэн объяснял ее морской мощью. Исходя из этого постулата, он обосновал идею выхода США из международной изоляции, превращения ее в великую военно-морскую державу, способную соперничать с самыми сильными государствами.

А. Мэхэн перенес на планетарный уровень принцип «анаконды», примененный в ходе гражданской войны 1861–1865 гг. американским генералом Мак-Кленнаном. Этот принцип заключался в блокировании территории противника с моря и по береговым линиям с целью стратегического истощения. По мнению А. Мэхэна, евразийские державы (Россия, Китай, Германия) следует «душить» путем сокращения сферы их контроля над береговыми зонами и ограничения возможностей выхода к морским пространствам.

Русская школа геополитики классического периода (ведущие представители – П. Н. Савицкий, Л. П. Карсавин, Г. В. Вернадский) разработала концепцию евразийства, ключевым понятием которой стало понятие «месторазвитие», обозначавшее не только географическую среду, но и социально-историческое пространство, которые взаимно дополняют друг друга, образуя единое целое. Месторазвитие, по мнению евразийцев, определяет национальный характер народов, их судьбу и перспективы развития.

Российских геополитиков-евразийцев объединяло видение России как особого мира, порожденного пространством Евразии, культурными влияниями византийского Юга, европейского Запада и монгольско-тюркского Востока. Они были убеждены в великом будущем страны в силу занимаемого ею уникального геополитического положения в центре гигантского континента, обладания огромной территорией и самобытности культуры.

Для большей наглядности сведем все направления классической геополитики в единую таблицу (табл. 24.1).

Таблица 24.1. Направления классической геополитики [216]

Подводя итоги, можно сказать, что классическая геополитика стоит на трех китах .

Во-первых, это пришедшее из глубины веков представление об извечном, исходившем из географического положения, геродотовом разделении государств на державы Суши и державы Моря. В классический период его переформулировал Карл Шмитт, который политику и геополитику понимал как схему «или-или», а точнее, «друг или враг, свой или чужой, Суша или Море, Запад или Восток». Это представление не поколебал даже факт освоения третьей среды – атмосферы, и сформулированная Дуэ доктрина господства в воздухе.

Во-вторых, это теория Ратцеля, утверждающая, что государство – живой организм, что оно ведет себя как колония мхов или водорослей. У государства есть только одна альтернатива: или поглотить соседние страны и расширить свое геопространство, или быть съеденным соседним разрастающимся государством. Эта теория экспансии адекватно описывала структуру мира конца XIX – начала XX в., состоявшего из колониальных метрополий, колоний и полуколоний.

В-третьих, это формула Маккиндера: благодаря разному географическому положению государств земли могут образовываться в том числе и недостижимые для экспансии зоны типа хартленда. Отсюда – «Кто владеет хартлендом – владеет миром». Правда, в ответ на «закон» Маккиндера Николас Спикмен сформулировал прямо противоположный «закон мирового контроля», гласящий: «Кто контролирует римленд [217] – доминирует над Евразией, кто доминирует над Евразией – держит судьбу мира в своих руках».

Современная геополитика ведет свой отсчет с окончания Второй мировой войны и послевоенного переустройства мира. Эти исторические события послужили причиной коренной перестройки структуры мира, международных отношений и геополитической парадигмы, а также совпали с изобретением оружия огромной разрушительной силы – атомной бомбы, которое вместе с созданным несколько позднее ракетным двигателем стало играть не только военно-стратегическую, но и геостратегическую роль.

Важно отметить, что геополитические представления классического периода всегда были связаны с освоением человеком реальных, физических пространств суши, моря, а в последний период – и неба, всегда опирались на военную мощь государства, что не могло не вести к захватам и аннексии территорий, разделам и переделам мира с помощью оружия и грубой силы. Эта парадигма геополитического мышления начала меняться после первого применения атомной бомбы (1945), изобретения ракетно-ядерного оружия, накопления колоссальных запасов других видов оружия массового уничтожения. То обстоятельство, что даже небольшая страна может иметь оружие массового поражения, нивелировало различия в военной мощи малых и великих держав, снижало вероятность войн между ними. Осознание изменений, которые принес научно-технический прогресс в военной, промышленной, теоретико-стратегической и других областях в середине XX в., и ознаменовало собой конец классического периода геополитики.

В период современной геополитики произошла определенная перегруппировка школ и направлений геополитических исследований.

На первое место и по количеству исследователей, и по количеству исследований, и по их влиянию на развитие мировой геополитической науки вышла американская школа геополитики.

Интеграционный процесс в Европе, создание сначала Европейского объединения угля и стали, затем Европейского экономического сообщества и, наконец, политической конфедерации – Европейского союза, означали, что европейцы постепенно осознают не только национальные, но и общеевропейские интересы, что происходит формирование общей европейской школы геополитики. Этот процесс после распада Варшавского договора и увеличения количества членов ЕС за счет стран Центральной и Восточной Европы вступил в новую стадию и пока далек от завершения.

Важное место в мировой геополитике заняла новая российская геополитика, возродившаяся после замалчивания в советский период и создавшая собственную геополитическую школу.

Активно формируется китайская школа геополитики.

Свои исследования послевоенные геополитики начали с осмысления изменений структуры мира и новых геополитических реалий. Действительно, произошел распад антифашистской коалиции (в составе США, Великобритании, СССР, Франции и других стран) и началось формирование биполярного мира. Существенно изменился мировой политический климат – началась холодная война. Наконец, было изобретено ракетно-ядерное оружие.

Характерные исследования этой темы – работы американского военного историка и геополитика Бернарда Броди, французского геополитика Пьера Галуа и английского военного стратега Эдгара Джеймса Кингстон-Макклори.

Броди в своей получившей довольно широкую известность книге «Стратегия в век ядерного оружия» (1960), тщательно исследовав возможности ракетно-ядерного оружия и состояние геостратегий (в том числе стратегии воздушной мощи и господства в воздухе Дуэ), пришел к такому выводу: необходимо пересмотреть активные, наступательные доктрины доядерной эпохи и сформулировать новые постъядерные стратегии – стратегии предотвращения всеобщей войны, принципы ограничения, локализации любых военных конфликтов, концепции сдерживания.

Галлуа в книге «Стратегия в ядерный век» (1960) утверждал, что появление ядерного оружия и ракет как средств его доставки коренным образом меняет отношение политиков к войне. «Государство, бросившее вызов другому государству, рискует потерять за несколько часов все, что создано им до этого, и оказаться отброшенным на несколько десятилетий назад, даже если оно обладает превосходящей военной мощью» [218] . Это нивелирует неравенство в военной мощи между государствами и делает более равноправными отношения между разными по величине и военной мощи державами, владеющими ядерным оружием, дает возможность сдерживать агрессивные устремления крупных геополитических держав. Причем ядерное оружие нивелирует не только военную мощь современных государств, но и их географические положения. Ядерные ракеты могут достичь как территории США, так и самых отдаленных уголков России. Это изменяет значимость теорий «хартленда» и «римленда».