Наталья Крышталь - Враги Путина

Затем произошла цепь странных событий. В феврале 1985 года в Москву прилетел президент ФИДЕ Кампоманес и объявил о прекращении матча, мотивируя свое решение усталостью спортсменов. На первой конференции 15 февраля 1985 года Карпов согласился с отменой матча, а Каспаров – нет, однако спустя совсем немного времени Карпов выразил протест, а Каспаров поддержал Кампоманеса. Карпов направил в ТАСС и Reuters письмо, в котором требовал продолжения матча. Советское агентство не распространило заявление Карпова, и в памяти поклонников шахмат осталось лишь то, что он согласился с отменой матча, проиграв подряд две партии. Пресловутый административный ресурс в советское время работал отлично. Последовала еще одна пресс-конференция президента ФИДЕ, на Филиппинах. Окончательное решение: результат матча аннулирован, новый матч начнется со счета 0:0.

Годы спустя Гарри Каспаров признался, что влияние Алиева имело место и фактически спасло его от разгромного поражения: «Если речь идет о вмешательстве Алиева, то, полагаю, единственное, чего он добился, – сорвал главную задумку организаторов переноса матча, согласно которой второй раунд должен был начаться со счета 2:0 в пользу моего соперника. Начинать лимитный матч с такого счета, давая еще и ничью вперед, было бы самоубийством, и я бы никогда на это не согласился… Именно назначение второго матча с форой было ключевым, но Кампоманес так и не решился пойти на это. Именно в этом скорее всего проявилось влияние Алиева».[77]

Что легче всего сделать человеку, который нетерпимо относится к поражениям, но не имеет достаточно сил для честной победы? Прикинуться жертвой. Этот образ Гарри Кимович пронес перед собой через годы как знамя и получил, к слову сказать, немалые дивиденды, успешно демонстрируя, как, преодолевая интриги и ловушки, он все-таки «становится первым».

В 1983 году произошло событие, которое позволило гроссмейстеру быстро усвоить «схему славы» – он приобрел имидж жертвы «маразматической советской системы». В полуфинал отборочных соревнований, победитель которых получал право на матч с Карповым, вышли Каспаров – Корчной, Рибли – Смыслов, и оба матча сорвались по вине советских чиновников. Начались обывательские разговоры о том, что подлые партийные чинуши, опасаясь за своего любимчика Карпова, решили устранить его главного конкурента, Каспарова. Однако уже после того как Каспарову и Смыслову засчитали поражение, Москва принесла официальные извинения международной шахматной организации (ФИДЕ), выплатила штраф и попросила все же провести полуфинальные матчи. ФИДЕ идет навстречу СССР, Корчной, несмотря на всю свою ненависть к Советскому Союзу, соглашается играть с Каспаровым. Существуют свидетельства того, что матчи спас не кто иной, как Алиев, однако что произошло на самом деле, выяснить непросто. Как бы то ни было, в результате Каспаров обзаводится репутацией «жертвы советского режима».[78]

Впрочем, не одно покровительство Алиева помогло гроссмейстеру вырасти неуравновешенным и амбициозным. Убежденность в том, что Каспаров-Вайнштейн – непонятый гений, в нем старательно, с самого детства, воспитывала мать. Она ограждала его от любого внешнего влияния. Даже вмешивалась в тренировки. Влияние Клары Шагеновны на Гарри было и остается огромным. Поначалу тренер Каспарова Александр Никитин, как рассказывает он в своей книге «С Каспаровым ход за ходом, год за годом», не мог и представить себе более подходящей фигуры для решения всех технических и организационных вопросов, чем «крайне честолюбивая мать Гарри». «Я не учел, что ее влияние на сына не ограничено ничем». Вскоре после этого резко изменилось поведение Клары Шагеновны. Никитин пишет: «Свойственные ей прежде мягкость и человечность быстро уступили место многозначительности в суждениях и решительному, почти начальственному обращению с тренерами».

Вскоре Клара Шагеновна стала главным доверенным лицом Гарри, сопровождавшим его всюду (она даже поехала с сыном в Барселону получать шахматный «Оскар», что для 1982 года было неслыханно). Тренеры из помощников и советчиков окончательно превратились в наемный персонал. Клара Шагеновна начала вникать в шахматные вопросы. Тренер вспоминает, как рассердился Иосиф Дорфман, когда она предложила ему рассмотреть «староиндийскую защиту» вместо «защиты Грюнфельда».

Гарри тоже менялся год от года. Когда-то друзья одним из главных его качеств называли доброту. Со временем он стал высокомерным, начал верить в собственную непогрешимость. Когда в 1987 году на первом заседании Союза шахматистов СССР, созданного по инициативе Каспарова в противовес официальной федерации, собрались академик Абалкин, Василий Смыслов, Артур Юсупов и другие, Каспаров поздоровался с Абалкиным, Смысловым, а мимо Юсупова и некоторых других прошел, не замечая. После заседания один знакомый спросил Гарри, почему он так поступил.

– У них низкий рейтинг, – ответил Каспаров.[79]

В 1985 году, на той самой скандальной пресс-конференции президента ФИДЕ Кампоманеса, раздался возглас: «Пусть Каспаров скажет!» Кто-то тут же добавил: «Если мама позволит». И присутствующие понимающе усмехнулись.

Тексты интервью Каспарова обязательно просматривает мать. Лишь несколько человек могут позвонить Гарри напрямую. Клара Шагеновна отвечает на все телефонные звонки сына и решает, с кем его соединить. Она может вполне профессионально провести любые переговоры от имени сына.

Журналисты, раскопавшие школьное сочинение Гарри Каспарова, приводят такие строки: «Мама играет в моей жизни большую роль… Она знает меня лучше, чем кто-либо другой, потому что я обсуждаю с ней все проблемы – школьные, шахматные, литературные».

Наиболее полно отношение Клары Шагеновны к жизни выражено в словах, сказанных ею сразу после объявления Каспарова об уходе из шахмат: «Ни я, ни мой сын не понимаем, зачем жить, если не стремиться быть первыми».[80]

Воспитанное у Гарри чувство превосходства проявилось не только в мире шахмат, но и в общении, в нетерпимости к чужому мнению. Об этом говорят близкие к Каспарову люди. Был такой случай. Гарри Кимович решил объяснить, как устроена экономика, пришедшим к нему в гости академикам-экономистам Абалкину и Аганбегяну. Каспаров увлекся и не давал никому вставить слово. Тогда один из присутствовавших перебил его и рассказал такую притчу. Когда тренер Михаила Ботвинника, только ставшего чемпионом мира, почувствовал, что его воспитанник зарывается, он сказал: «Запомните, Миша, в шахматах вы, может быть, и гений, а в остальном обыкновенный еврей». После этих слов Каспаров вскочил и убежал на кухню. Клара Шагеновна заявила, что не стоило говорить Гарику такое. Через пять минут Гарри вернулся, сел за стол и начал молча есть. Потом положил вилку, обвел указательным пальцем окружающих и произнес: «Все равно вы все не правы».[81]

Мать Каспарова взяла на себя право вмешиваться и в личную жизнь сына. Когда стало известно о том, что актриса Марина Неелова, с которой у Гарри был продолжительный роман, беременна, Клара Шагеновна сделала официальное заявление в прессе: «Это не наш ребенок».[82] Именно так – не «это не ребенок Гарри», а «не наш ребенок». Этим все сказано.

Уверенность в собственной исключительности, взращенная на некоторых успехах на шахматном поле, постепенно определила стиль поведения и даже манеру игры Гарри Каспарова. Теперь было уже неважно, какими средствами и где добиваться победы – растущая гордыня требовала новой и новой пищи.

Примечательно, что в многочисленных комментариях, прозвучавших после его ухода из профессиональных шахмат, рядом с фамилией Каспарова всегда присутствовали эпитеты «резкий», «грубый», «несдержанный», «скандальный». Гарри Каспаров и здесь вошел в историю шахмат как «самый-самый» – его называют самым скандальным, самым беспардонным и самым меркантильным из шахматных королей. Его спортивная карьера сопровождалась скандалами с самого начала и до своего завершения – были ли то закулисные игры, над которыми до сих пор ломают голову историки шахмат, как во время первого матча за звание чемпиона Карпов – Каспаров в 1984 году, или скандальное открытое письмо в 2005-м «Всему есть предел!», возвестившее всему миру о том, что все виноваты, и «король» решил уйти.

Вот что говорят о Каспарове его бывшие коллеги по шахматному цеху:

«Каспарова трудно оценить однозначно. Он был чемпионом мира, который пытался сделать, может быть, больше, чем все остальные. У него были идеи, было влияние, была энергетика, необходимая, чтобы реализовать свои идеи. Но мешали особенности его характера, а именно диктаторские замашки, отсутствие способности слышать другого человека. Каспаров – человек очень эмоциональный, взрывной. Решения он, как правило, принимает на эмоциональном подъеме, а потом, когда пыль улеглась, выясняется, что очередное мироздание разрушено…» – считает одесский гроссмейстер Владимир Тукмаков.