Сергей Кара-Мурза - Коммунизм и фашизм: братья или враги

Мы сами совсем недавно были свидетелями, как во время перестройки идеологи, помахав картой Прибалтики с неразборчивой подписью Молотова, сумели полностью парализовать всякую способность к критическому анализу не только у депутатов Верховного Совета СССР, но и у большинства нормальных, здравомыслящих людей. А попробуйте спросить сегодня: какую же вы там ужасную тайну увидели? Почему при виде этой филькиной грамоты вы усомнились в самой законности существования СССР и итогов Второй мировой войны? Никто не вспомнит. А на той карте ничего и не было. Просто наши манипуляторы хорошо знали воздействие самого вида карты на сознание. Поскольку тоталитарный контроль над прессой был в их руках и никакие призывы к здравому смыслу дойти до масс не могли, успех был обеспечен.

В ведомстве Геббельса были отработаны методы «фабрикации фактов». Они были во многом новаторскими и тогда ставили в тупик западных специалистов. Так, фашисты ввели прием подстраховки ложных сообщений правдивыми, даже очень для них неприятными. В такой «упаковке» ложь проходила безотказно. На широкую ногу была поставлена разработка и распространение слухов. Впервые в Германии стали публиковаться ложные «научные» работы, в которых давались сфабрикованные цитаты со всеми научными атрибутами — с указанием ссылок на несуществующие источники, с номерами страниц, выходными данными и т. д.

Особую роль в пропаганде фашистов играла театральность. Большое внимание уделялось провокациям, многие из которых были большими спектаклями (например, поджог Рейхстага). Провокации порой проводились с единственной целью снять «правдивый» пропагандистский фильм. Так, например, жителям оккупированного Краснодара было объявлено, что через город проведут колонну советских пленных и что им можно передать продукты. Собралось большое число жителей с корзинками, полными продуктов. Вместо пленных через толпу провезли машины с ранеными немецкими солдатами — и сняли фильм о «теплой встрече».

В выработке технических приемов фашисты проявляли большое знание психологии и интуицию. Вот какой прием был, например, введен в практику радио немецкими фашистами — они специально инсценировали всяческие «накладки», чтобы создать образ бесхитростных, неуклюжих людей. То «забудут» отключить микрофон и в эфир попадает дружеская перебранка сотрудников, за которую они потом извиняются, то «нечаянно» вторгается посторонний разговор или шум. Это на первый взгляд примитивный, но действенный прием «захвата аудитории». Позже, отталкиваясь от этого опыта, в отношении телевидения было также обнаружено, что искажения на экране телевизора, вызванные работой оператора в реальных условиях, не только не снижают силы воздействия на зрителя, но даже наоборот — создают ощущение большей подлинности репортажа.

Этим приемом злоупотребляло НТВ, когда делались телерепортажи о Чечне в 1995–1996 гг. Вот тропинка вдоль разрушенного дома, вдалеке от боя. По этой тропинке бегут какие-то люди, за ними следует камера. Камера дергается, люди выпадают из кадра, сбивается фокусировка. Все так, будто оператор, в страшном волнении, под огнем снимает реальность. Но камера дергалась и сбивалась с фокуса только для того, чтобы создать иллюзию боевой обстановки. Создается мощный эффект присутствия, мы как будто вброшены в страшную действительность Чечни. Трюк, который должен имитировать реальность! Описан в учебниках телерекламы и телерепортажа как прием, оказывающий сильное эмоциональное воздействие от иллюзии достоверности. Это дешевый прием телерепортера, манипулирующего сознанием зрителя — realityshow(имитация реальности). Советским радио и телевидением он не употреблялся.

Роль женщины и молодежи в концепции советского и фашистского государств. Не будем брать крайности и копаться в вывертах евгеники, включенной в идеологию фашизма — в расовых брачных нормах, идее улучшения породы, организации борделей, где производители-арийцы из СС оплодотворяли ариек для заселения новых жизненных пространств. Возьмем фундаментальную формулу фашизма для средней немки. Она сводилась к магическим «трем «К»: Kirche, Kinder, Kuche(т. е. церковь, дети, кухня). В этом отношении к женщине декларировался откат назад от современного общества.

Советское государство, напротив, декларировало освобождение женщины от «паранджи» (в широком смысле слова) и от экономического подчинения — в рамках наших исторических возможностей. Перед выборами 1995 г. по телевидению была пущена целая серия тупых маленьких пасквилей на советское прошлое. В одном из них Нонна Мордюкова представала в виде страшной, загубленной этим прошлым женщины, которая с кувалдой трудилась на железной дороге. Что хочет сказать Мордюкова своим паскудным скетчем? Что русская женщина не желала ни образования, ни работы, а желала «церковь-дети-кухня»? А если не это, то пусть Мордюкова прочтет доклад ООН о детской проституции в «нетоталитарных» странах — единственной замене учебы и работы для девочек из «семей с низкими доходами». Но вернемся от Мордюковой к обыкновенному фашизму.

В отношении молодежи мы видим в фашизме сознательное разрушение традиционных отношений. Для превращения молодежи в «женихов смерти» нужна была глубокая культурная революция. Она заключалась в снятии естественных для детского и подросткового возраста культурных норм, запретов, отношений подчинения и уважения к старшим. Сначала — «раскрепощение» сознания, доведение атомизации до полного предела, чтобы затем слепить в рой, в военизированные группы. Идеологи поставили задачу: создать особый фашистский стиль — так, чтобы «молодежи стало скучно в лагере коммунистов» (этот прием не так давно успешно использован и нашими антикоммунистами). Этот стиль был развит как философия под названием «а мне что за дело» или стиль «бродяги и фанфарона» — говоря попросту, хулигана. Взрослые наставники молоденьких фашистов поощряли уличное насилие, ножи и кастеты. Сам фюрер заявил: «Да, мы варвары, и хотим ими быть. Это почетное звание. Мы омолодим мир». Это — принципиальное отличие от установки коммунизма в отношении молодежи: ее дело — учиться и овладевать всем культурным богатством, которое накопила цивилизация. Надеюсь, ленинские слова еще читатель помнит.

И здесь речь идет не о конъюнктуре, а о фундаментальном открытии философов фашизма, о котором очень много думал и писал КЛоренц: «демократизация» подростков, то есть освобождение их от иерархических связей со взрослыми и от гнета традиций, предоставление им самим устанавливать этические нормы и связи подчинения, неизбежно ведет к фашизации их сознания. Это надо подчеркнуть, ибо многие наши демократы сейчас с энтузиазмом бросились «раскрепощать» школу и детей вообще. Большинство из них не понимает, что творит. Никита Михалков в своем фильме «Утомленные солнцем», за который ему еще будет очень стыдно, издевается над «тоталитаризмом» советских детей. Они у него хором декламируют: «Ленин-Сталин говорит: надо маму слушаться!» Вот чему учили проклятые коммунисты. Тут сын сталинского детского поэта, сам того не понимая, сказал важную вещь. В этой позиции коммунистов соединялась традиция русской культуры с наукой, хотя тогда научных данных о развитии детской психики было еще недостаточно — их как раз добавило изучение фашизма. Дети должны «маму слушаться», а не создавать свой мирок с демократией.

Изучение процесса фашизации молодежи отражено в романе-антиутопии английского писателя У.Голдина «Повелитель мух» и в классическом фильме по этому роману. Почему-то наши демократы его не вспоминают. А в нем показано, как сотня нормальных детей, попавших без взрослых на тропический остров, решает воспроизвести политический строй «как у взрослых» — с выборами парламента, президента и т. д. И как этот строй неизбежно перерождается в жестокую фашистскую диктатуру. Наш коммунизм (и тут, думаю, большая заслуга Ленина и уже старого Горького) охранил детство и юность от радикалов Пролеткульта. Первым делом была проведена огромная государственная программа по массовому изданию и внедрению буквально в каждую семью сказок народов СССР (прежде всего, русских сказок), а также Пушкина и сказок писателей-классиков. Официальная («рекомендованная») советская литература о детстве («Детство Темы», «Детство Никиты») задавала определенный тип отношений взрослых и детей. Она смогла нейтрализовать «Тимура и его команду» — абстрактную и убогую модель «взрослой» детской организации «для нас». Мы эту книжку переварили.

Миф о «русском фашизме» — оружие против советской и постсоветской России

Утверждение, будто тоталитаризм есть специфическое универсальное состояние разума и души, политического и социального строя, было очень важным оружием Запада в холодной войне против СССР. Выдвинутое в лево-либеральной среде и сформулированное в книге Ханны Арендт «Истоки тоталитаризма» (1951), это положение оказало сильное влияние на сознание левой интеллигенции Запада, в том числе и в коммунистическом движении. Смысл его был в том, чтобы представить сталинизм и фашизм генетически однородными явлениями и, таким образом, нацепить на СССР ярлык «недобитого фашизма», который западным демократиям удалось стравить с его двойником (национал-социализмом) во Второй мировой войне. Теперь его придется добивать. Эта концепция, подхваченная в кругах элитарной интеллигенции, стимулировала сдвиг «просвещенной» части западных левых к антисоветизму, в том числе в виде еврокоммунизма. В среде рабочих и крестьян эта проповедь особого успеха не имела, но к их сознанию нашлись другие отмычки.