Валерий Коровин - Третья мировая сетевая война

Тогда же пролилась и первая кровь. Точнее, первая кровь пролилась, когда полицейский застрелил индейца-подростка. Но это была не та кровь, что пролилась на улицах Нью-Йорка, когда колонны индейцев, объединившись со сторонниками движения Occupy Wall Street, двинулись в сторону американского финансового центра. Тогда-то и была допущена первая фатальная ошибка. «Зря я их послушал», — пронеслось в голове у президента. Это именно они, те же самые «ястребы», которые только что советовали ему жёстко подавить сепаратизм в Техасе, тогда настояли на необходимости разрешить полиции открыть огонь на поражение в момент, когда процессия вплотную приблизилась к биржевому кварталу. «Нельзя стрелять в свой народ…» — невольно вслух произнёс президент, но тут же осёкся, хотя в кабинете пока никого не было. «…даже если это индейцы», — продолжил он начатую мысль уже про себя.

Тогда погибло более сорока полицейских и не менее ста индейцев — невиданные жертвы для Америки за последние два столетия. И это в мирное-то время! Оказалось, что практически каждый из прибывших в обе американские столицы индейцев вооружён, причём довольно серьёзно. Хотя надо отдать должное, индейцы открыли огонь далеко не после первого выстрела со стороны полиции, а лишь когда полицейские цепи при поддержке водомётов и светошумовых гранат двинулись в наступление, начав зачищать занятую улицу. Вот тогда-то и прозвучали ответные выстрелы, — индейцы теперь действовали уверенно и жёстко, стреляли профессионально, прицельно, а дальше и с их стороны в ход пошли гранаты. «А что было бы, если бы начали разгонять техасцев? — почему-то эта мысль со всей ясностью возникла в голове у президента только сейчас. — Эти ребята тоже не промах, а уж на своей земле они дрались бы как дикие звери. Что-то есть в них такое, животное».

Президент взглянул на часы. Как ни старался он оттянуть этот момент, но стрелки приближались ко времени начала совещания, на котором необходимо обсудить дальнейшие действия по стабилизации ситуации на Тихоокеанском побережье, где китайское население перевалило за 60 %. Особую головную боль доставлял Сан-Франциско — китайцы подняли там настоящий бунт, требуя признать своего соплеменника президентом государства Калифорния. Избрание калифорнийского президента состоялось на несколько импровизированных выборах, хотя и прошедших с соблюдением всех формальных демократических процедур. Но сам факт провозглашения Калифорнии в качестве суверенного государства вызывал много вопросов у юристов президентской администрации, да и в Конституционном суде тоже. Однако китайское большинство, похоже, решило взять главу Белого дома измором. Действовали они, конечно, не так агрессивно, как сепаратисты в других штатах, но это и понятно. Основная масса полицейских, стоящих в оцеплениях вокруг административных зданий Сан-Франциско, представляла собой выходцев из того самого китайского сообщества. Собственно, захватов административных зданий как таковых и не было. Полицейские шеренги просто расступились, когда к главному зданию города подошли протестующие — и они просто вошли внутрь, довольно вежливо попросив прежнего губернатора на тот момент ещё Штата Калифорния покинуть своё рабочее место, предварительно собственноручно написав заявление о добровольном сложении полномочий.

Куда больше проблем доставили, не сами китайцы, а уличные банды нацистов из окрестностей Сан-Франциско, поднявших на щит казалось бы навсегда канувший в Лету, но вновь возродившийся лозунг калифорнийских сепаратистов прежних эпох — Сalifornia ьber alles! Эта строчка из старой песни панк-группы Dead Kennedys стала своего рода точкой смысловой сборки для всего белого населения Штата. И что самое парадоксальное — в своём стремлении к независимости Калифорнии от США белые нацисты и китайцы, одним своим видом приводящие в ужас представителей всех остальных расовых групп, — проявили единодушие. Почувствовав свою силу и негласную поддержку китайского большинства, белые расисты буквально в считанные месяцы очистили и город, и близлежащие Редвурд, Беркли и другие города от всех, кто не вписывался в «арийско-китайский» формат, объявив Калифорнию «зоной, свободной от чёрных и латинос». Пострадали даже такие, казалось бы, исконно латинизированные точки на карте Калифорнии, как Сан-Хосе, Сан-Пабло и Сан-Рафаел, а Сакраменто пережил настоящие уличные войны с баррикадами, позиционными боями, откровенной резнёй и охотой на чёрных со стороны расистов. Именно в Сакраменто полиция действительно, сколько могла, стояла на стороне закона.

Происходящее в Калифорнии всколыхнуло соседние южные штаты. Аризона и Нью-Мексико, столкнувшись с потоком беженцев из «освобождённой» Калифорнии, преимущественно мексиканского происхождения, объявили настоящую мобилизацию, начав создавать отряды самообороны. Зазвучали даже призывы об объявлении войны Калифорнии, а также требования к Вашингтону вмешаться. Здесь нельзя было горячиться. Президент серьёзно размышлял над этой темой. Принять позицию одной из сторон, означает официально признать раскол страны, а это удар по репутации США на международной арене. Ведь невольно возникнет вопрос: как государство, испытывающее внутренние территориальные проблемы, которые к тому же признаёт на официальном уровне, может поучать другие страны, как им поступать с собственными очагами сепаратизма? Речь в первую очередь, конечно же, шла об Украине, где госдепартамент увяз по самые уши, пытаясь спасти проамериканский марионеточный режим, закрепившийся в Киеве и контролирующий, по сути, лишь несколько западных областей бывшей Украины. Там администрация президента США вот уже который год тщетно пыталась уврачевать сепаратизм Юго-Востока и некоторых областей центральной «Украины», существовавший к этому моменту лишь номинально.

Часы на стене пробили ровно полдень. Дверь Овального кабинета открылась, и на пороге показался помощник президента по вопросам национальной безопасности в сопровождении ещё нескольких чиновников Белого дома. «Господин президент…» — начал помощник, однако был остановлен молчаливым кивком и жестом руки, указывающим на стулья, расставленные вокруг небольшого стола справа от двери. Вошедшие расположились. «Сэр…» — «Да, слушаю вас», — произнёс президент. Голос его был слегка хриплым, а вид подавленным. «Нью-Мексико объявили о референдуме о признании испанского языка официальным для государственного документооборота…» — «Да, ясно, несущественно, — вновь прервал президент, — есть что-то серьёзное?» — «Сэр, отряды ополченцев… — помощник на несколько секунд опустил взгляд, вздохнув, вновь поднял глаза, — они продолжают формироваться. С учётом того, что население как Калифорнии, так и Аризоны и Нью-Мексико повально вооружено, речь может идти о начале гражданской войны…» — «Гражданской? — вдруг как бы обратил внимание на докладчика Президент, — а как быть с объявлением независимости Калифорнии? Ведь если мы её признаем, конфликт перерастёт в межгосударственный. А если признаем независимость Нью-Мексико и Аризоны — призывы об этом звучат там всё громче… Тогда это будет вообще не наше дело. И вообще…»

Президент не успел закончить фразу — на его столе зазвонил телефон. Секретарь, стоявший рядом, снял трубку. «Звонят из оперативного штаба Белого дома, господин президент», — отчеканил секретарь. «Что там ещё?» — президент недовольно обернулся. «Служба безопасности передаёт сообщение CRITIC. Они говорят, что митингующие двинулись по Танло Роуд в сторону Капитолийского холма. Только что представители движения „Республиканская альтернатива“ провели встречу с послом России, после чего толпа двинулась к Белому дому, скандируя: „Америка — для американцев“, „Вы нас даже не представляете!“. В комнате повисла пауза. „В сторону Белого дома, — задумчиво повторил Президент. — Это не больше четырёх миль…“»

Дверь кабинета открылась. «Старший дежурный офицер оперативного штаба», — сухо отчеканил помощник, представивший посетителя, ожидавшего в приёмной. «Да, пусть заходит». В дверях показался невысокий, крепкий офицер. Перешагнув порог кабинета, он, вытянувшись, сходу начал докладывать: «Протестующие движутся колонной численностью более ста тысяч человек. Слышны выстрелы в воздух. Толпа заведена. Мы перекрыли Танло Роуд на пересечении с 37-й улицей. Там дальше изгиб на выходе к Висконсин-авеню, ещё несколько кордонов, дорога перегорожена полицейскими грузовиками, но сил явно недостаточно. Толпа снесёт первый кордон полицейских, которые, как вы и распорядились, даже не вооружены. А дальше полиция будет применять слезоточивый газ и водомёты, но силы явно неравны. К тому же есть другие подходы…» «Чего они хотят?» — остановил офицера президент. «Требуют немедленно прекратить все военные операции за пределами США, вывести американский воинский контингент отовсюду, где он на данный момент присутствует, закрыть все военные базы, находящиеся за пределами США, начать реформы образования, здравоохранения, повысить социальные выплаты, снизить налоги…»