Михаил Дронь - Тверская Карелия. Рождение Нации

Поэтому мы и имеем завышенное количество карельских переселенцев с более-менее реальных четырёх-пяти тысяч до фантастических тридцати тысяч. Скорее всего, 30 тысяч человек – это общее количество беглых крестьян из шведских поместий Карелии и Ингерманландии за весь XVII век. Подавляющее большинство из них переселилось во внутренние районы Финляндии, в Олонию и Поморье. Но владельцам шведских поместий было гораздо проще вписать в реестр, что крестьянин переселился в пределы Русского государства и получить хоть какую-то компенсацию за беглого работника, чем организовывать сыск в других регионах Швеции с туманной перспективой поимки и возвращения беглеца, а королевское правительство исправно предъявляло эти списки к оплате московскому царю. Шведские помещики выбирали синицу в руках.

Это объясняет также, почему карельских переселенцев селили исключительно на дворцовых землях, а тех из них, кто селился на монастырских или частновладельческих землях, принудительно переселяли на дворцовые. Ведь за каждого переселенца платила казна, и только она намеревалась получать доход от его хозяйственной деятельности. Кроме того, уже с царствования Алексея Михайловича переселенцам-карелам полагались льготы и подъёмные деньги для обустройства на новом месте. Местная администрация, которая и занималась размещением переселенцев, вполне могла завышать их количество с целью присвоения подъёмных сумм. Таким образом, для московского правительства не было значительного расхождения между количеством беглых крестьян, поданных в шведских списках, и количеством переселенцев, заявленных местными администрациями. Но нужно чётко понимать, что указанное в шведских списках и отчётах местных властей количество переселенцев не соответствует действительности, оно серьёзно завышено.

Вряд ли общее количество карельских переселенцев на территорию современной Тверской области в XVII веке превышало несколько тысяч человек.

Другим расхожим штампом стало объяснение мотивов переселения карел на Тверщину гонениями на православие. Как я уже писал, единственным мотивом, который приводится в отечественной историографии, считаются религиозные гонения якобы устроенные лютеранами-шведами на православных карел сразу же после заключения Столбовского договора и передачи Карельского уезда Шведскому королевству.

И здесь тоже возникает много вопросов. Главный среди них: а насколько вообще карелы были православными на момент своего переселения в пределы Русского государства в XVII веке?

Считается, что карелы приняли крещение в 1227 году. Массовое крещение, согласно Лаврентьевскому списку Новгородской летописи, осуществил новгородский князь Ярослав Всеволодович5 «послав кристи множество Корел». Однако исторические источники, которые свидетельствовали бы о религиозной православной жизни карел после крещения, отсутствуют. Мы не можем сказать ничего определённого о степени христианизации карельского населения Карельского уезда до начала XVII века.

И вновь, как и в случае с подсчётом количества переселенцев, мы вынуждены прибегнуть к косвенным свидетельствам распространения православия у карел.

Впервые обучать священников, которые назначались в карельские приходы, карельскому языку стали в Тверской духовной семинарии. Помимо религиозных обязанностей, священники в карельских приходах выполняли роль переводчиков для местной администрации. Но Тверская духовная семинария была образована в 1739 году, и первые священники, владеющие карельским языком, из её стен направились в свои приходы не ранее 40-х годов XVIII века.

Это означает, что более ста лет, с 1617 года и до середины XVIII века, в карельские приходы Нижней Тверщины назначались священники, которые не владели карельским языком и их проповеди были не понятны подавляющему большинству карелоязычных слушателей, либо же до середины XVIII века в местах расселения тверских карел вообще не существовало никаких православных приходов. Последнее утверждение представляется более вероятным, так как первые достоверные сведения о постройках деревянных церквей и часовен в карельских приходах относятся только ко второй половине XVIII века. Каменное храмовое строительство в карельских уездах Тверской губернии началось лишь с начала XIX века. Объективно мы не располагаем никакими данными о наличии православных церквей и часовен у тверских карел до середины XVIII века.

Другим важнейшим свидетельством интенсивности религиозной жизни является наличие и востребованность религиозной литературы и, в первую очередь, Священного писания. Начало финскому литературному языку, например, положил в XVI веке Микаэль Агрикола, и начал он именно с перевода книг Нового Завета на финский язык для его последующей печати и распространения среди финского простонародья.

Так вот первое издание Нового Завета даже не целиком, а только одного из его четырёх евангелий – Евангелия от Матфея – на карельском языке было осуществлено в Санкт-Петербурге лишь в 1820 году. Евангелие от Матфея перевели на карельский язык священники Козловской и Кавской церквей Тверской епархии Введенский Г.Е. и Золотинский М.А. Это был первый опыт издания произведения на карельском языке, поэтому для обозначения карельских слов Введенским Г.Е. и Золотинским М.А. был изобретён специальный алфавит: к русскому алфавиту прибавлено 13 букв, которые отсутствовали в русском языке. Карельского литературного языка на момент издания евангелия не существовало, поэтому священникам и пришлось создавать карельский алфавит самостоятельно.

Кроме того, первые начальные училища для карельского населения были открыты по инициативе тверского губернского земства только в конце XIX века. Первый карельско-русский букварь составлен учительницей Толмачёвской школы Анастасией Толмачевской в 1887 году. Именно с этого времени начинается обучение карельских детей русскому чтению и письму.

Все факты указывают на то, что никакой православной религиозной литературы на карельском языке карелы до 1820 года читать не могли, такая литература попросту отсутствовала. Также не могли они в большом количестве обучиться русскому языку для чтения Священного писания на русском языке, по причине отсутствия начальных училищ для карельского населения Тверской губернии до второй половины XIX века.

В этой связи нельзя не вспомнить о широком распространении среди карел Олонии и Поморья рунических песен, которые впоследствии легли в основу опубликованного Элиасом Лённротом в 1835-1849 годах эпоса «Калевала». Большинство рун были записаны Лённротом на территории Беломорской Карелии у таких известных карельских рунопевцев, как Архип Перттунен и Василий Киелевяйнен. Карельские рунические песни повествуют о сотворении мира, богах, героях, воспевают природу Карелии, их сюжеты связаны с бытом и обрядами крестьян, с древними космогоническими мифами и многим другим. Но главной особенностью рунических песен является полное отсутствие в их сюжетах христианских мотивов и обрядов6. А ведь в Поморье карелы стали активно переселяться с территории Карельского перешейка примерно в то же время, что и в Бежецкую пятину.

Если мы обратим внимание на географию распространения рунических песен в XIX веке, то обнаружим, что древнефинский фольклор сохранился только у карел и ижоры, что свидетельствует о слабом и поверхностном влиянии христианства на карельскую культуру даже в начале XIX века. Для сравнения, в границах современной Финляндии Элиасом Лённротом и другими собирателями рун, несмотря на все поиски, не было записано ни одной рунической песни. Причина лежит на поверхности. После перевода Микаэлем Агриколой Священного писания на народный финский язык, появления финской литературы, в первую очередь, конечно, религиозной, и распространения начального церковного приходского образования, происходит окончательное вытеснение из финской народной культуры древнего фольклора и верований христианской традицией.

Формально на территории Тверской губернии среди ареала расселения тверских карел не записано ни одной рунической песни. Но справедливости ради следует отметить, что до начала XX века не было организовано и ни одной этнографической экспедиции в места проживания карельского населения губернии. К началу же XX века рунопевческая традиция повсеместно вытесняется православным христианством и исчезает без остатка даже в Олонии и Поморье. У тверских карел просто не оказалось своего Лённрота.

Поэтому объяснение переселения карел в Бежецкую пятину религиозными гонениями на православие со стороны лютеран можно признать несостоятельным. Вплоть до самого начала XIX века православие было довольно слабо распространено среди карел как Тверской губернии, так Олонии и Поморья. До подготовки первых священников со знанием карельского языка при Тверской духовной семинарии в середине XVIII века, карельское население было лишено возможности понимать церковную проповедь, смысл обрядов и таинств. Не существовало также никакой православной религиозной литературы на карельском языке, по крайней мере, до 1820 года. Массовая школа, которая смогла бы обучить карел чтению и письму на русском языке, появилась лишь во второй половине XIX века. Если бы карельские переселенцы в начале XVII века захотели ознакомиться с христианским учением, то в составе Шведского королевства им было это сделать намного проще, стоило только найти переводы книг Нового Завета Микаэля Агриколы и прочесть их.