Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №36 от 06.09.2011

Некоторые выводы. Стихотворение немецкого автора прошлого века – сугубо, если можно так высказаться, бытово-материально (почти материалистическое), но носящее явственный оттенок виртуальной сущности взаимоотношений между людьми: Boersen (биржи), Banken, Kredite (оба без перевода), Derivaten (биржевые колебания стоимости валют), Hypothek aufs Haus (жилищная ипотека), Wertpapiere (государственные обязательства), Verluste (разорение), Profite (выгода) и так далее, что в конце концов приводит к логическому, тоже исторически обоснованному материалистическому концу:

...ist der Ausweg laengst bedacht

Dann wird bisschen Krieg gemacht.

...и, как следствие, – она,

То есть, попросту: война.)

Итак, мысль поэта в обобщённом виде можно изложить политически-прозаично: что и как для некоей устойчивости экономической жизни мирового сообщества ни устраивай, сколько ни занимай в долг, сколько ни вешай на шею народа расплату за кредиты, как ни старайся сохранить свой доход, свою выгоду за счёт государства, а значит, и всего населения, то есть - как ни крути, а без войны не обойтись. Теперь, с высоты нашего знания исторического процесса прошлого века, имеем право констатировать – так оно и случилось. И именно фашизм Германии, из которой поэт эмигрировал во Францию, как когда-то Генрих Гейне, развязал Вторую мировую войну, создав, к тому же, глобальный военный кризис как результат нравственного мирового кризиса и как следствие кризиса политического. И это всё наряду с так называемым финансовым кризисом. Сплошной материализм в политике - «материализм» не как философское понятие, а как понимание банальной мещанско-обывательской «выгоды».

Но время имеет свои незримые границы. И вот уже в наши дни, как принято сейчас говорить - виртуально, сошлись эти два несоединимых берега: «вчера» и «сегодня». Оно, время, протянуло своеобразный пространственно-интеллектуальный мостик между тридцатыми годами прошлого столетия и началом нашего, ХXI века. И мостик этот соединил уже не виртуальные, а реальные знаки жизни каждого поколения людей, их обоюдные взаимоотношения, их осознание существующего жизненного порядка. Вот и в наше время на знаковое слово «кризис» откликнулся соответствующим стихотворением уже наш поэт Евгений Нефёдов. Но отклик Нефёдова на явление под названием «кризис» имеет совершенно другое, глубинное смысловое содержание, нежели у Тухольского. Попробуем проследить

«А был ли кризис?» - так начинается опус Е. Нефёдова. Ничего себе начало разговора о некоем устойчивом, общепризнанном и общераспространённом знаковом понятии современности. И, чтобы дальше “не вводить нас во искушение“, автор в формате «вопрос – ответ», в этом же стихе даёт ясное и недвусмысленное разрешение его:

Да он у нас, куда ни повернёте,

Не то что «был» - а постоянно есть!

А вот далее сакральное понятие этого термина не ограничивается у поэта трактовкой слова только как характеристикой бытовой стороны жизни, как это происходит у Тухольского, а раскрывается у него в обобщённо-философском плане. И это стихотворение действительно не приземленное «Gedicht des Tages», а настоящее интеллектуально-философское обобщение во времени и в пространстве. Проанализируем.

«Есть кризис власти» - ну, что ж, можно начать и с политики. В конце концов, всему есть начало. Тем более что политика – это тоже одна из сторон как общественной, т.е. человеческого сообщества в целом, так и любой отдельно взятой человеческой жизни. Итак – кризис власти. Действительно, чехарда с заменой, подменой, подставой (и т.д. по списку) во властных структурах нынешнего российского общества вызывает стойкие ассоциации с цирковой клоунадой. Если это не нанайская борьба, то что это такое и как это называть по-другому? В астрономии есть некоторые так называемые «переменные звёзды», а именно: «тесные двойные звёзды (с перетеканием вещества от одного компонента к другому)». Так в Энциклопе-дическом словаре. На то он и словарь, чтобы давать чёткое определение и термину, и понятию. А теперь, даже если об этом не очень долго ассоциативно думать, - во всём этом есть что-то до боли знакомое... Не находите? Как-то становится несколько неуютно от роя мыслей на эту тему. Чур-чур меня!.. Но далее поэт говорит, что ««тандем» что-то выправляет». Как говорится - не знаю, не пробовал. Слышал, что «управляет»… А вот как? – не могу сказать, некомпетентен. Может быть, это только я такой? Однако и сам поэт признаётся, что «результат граничит с пустотой», а «от утрат, лишений и крушений кружится у народа голова». Так где, кто и что «выправляет»? Подскажите. Ау! Лично мне при словосочетании «тандем» и «народ» сразу приходит на ум классическое: «Что ему Гекуба?» - что ему, «тандему», до народа, до его болей, до его забот?.. Каждый из них обеспечил свой род до седьмого колена. Это не Иосиф Виссарионович Сталин с парой подшитых валенок и видавшей виды шинелью в личном гардеробе…

Итак - первые шестнадцать строк, начало есть. Но важно и как продолжить. А продолжается разговор о кадрах, о тех же «кадрах» питерского розлива, о которых шла речь в предыдущих строках. Следовательно, тема не исчерпана. Автор просто освещает этот же вопрос, но в несколько иной плоскости, «плоскости» взаимоотношений и «чего-то» метафизического: «дружба дружбой – а что-то и покрепче их роднит». Я, по правде сказать, довольно-таки далёк от политики, от большой политики. Так, по мелочам. И моя политическая философия, как когда-то обозначил нечто подобное В.В. Маяковский, – это «мелкая философия на глубоких водах». Поэтому определять «что-то», что «покрепче их роднит», просто не берусь, а, памятуя о некоей сентенции Ньютона, гипотезы я тоже не измышляю.

«Есть кризис жанра...» Беря за основу вознесённое в современном мировом обществе на недосягаемую для простого человека высоту слово «рынок», автор говорит не о торгово-спекулятивном значении его, а показывает через этот «рынок» абсолютно ненормальные для нормальных жителей нашего чрезвычайно тесного «шарика» (а тем более – новые и, по существу, неприемлемые для нашего государства и нашего общинного сознания) «базарно-рыночные» взаимоотношения людей, или, как говорили раньше, надстройку над современным базисом в бывшем социалистическом обществе, где теперь почти каждый «человек человеку» не «друг, товарищ и брат» и не добрый бескорыстный помощник, как Серый волк царевичу из известной русской народной сказки, а как самый настоящий хищный волчище, да ещё с большой мировой разбойничьей дороги. И самое главное, в этих восьми строках - не обрыдлое упоминание двух, не к ночи будь помянуты, проклинаемых честными советскими людьми подонков, а констатация того факта, что в какие-то неполные двадцать лет в значительной части русского народа (а также нерусских народов, некогда входивших в когорту общности под названием «советский народ») произошла немыслимая ранее трансформация сознания от «человечности» к бесчеловечности, от «братства» к необъяснимому для нормального человека безразличию к тому, к тем, кто рядом (Об этом поэт упомянет ещё раз и в последнем восьмистишии). «Пещерное сознание». Два слова, но какие! Только настоящий Поэт может так кратко и ёмко обозначить понятие-характеристику такого или подобного явления жизни.

«Есть кризис...» Каждая последующая катастрофа начинается с этих слов. И каждый из них раскрывает новую грань того состояния общества, в котором мы пока вынуждены жить. Так, например, следующие два четверостишья – обращение к ещё одному из важных для любого народа мира чувству и ощущению своего самосознания всех и каждого в своём собственном государстве, к патриотизму. А он, как провозглашает автор, является основой для «созидательных идей». Идеи же – производное человека, его личное интеллектуальное богатство, результат его общественной деятельности на благо и себе, и обществу, в котором он живёт, а в конечном итоге, достояние всего мира на все последующие века. Но странное дело, замечает автор (моя инверсия авторского текста, не нарушающая его смысл), именно в русском обществе и есть как раз кризис созидательных идей. А он не может не проявиться, потому что для выхода их нет у нас, у русских, общественных возможностей. Об этом поэт заявляет «во весь голос», и голос этот звучит набатно: «От имени великого народа мы вправе слово взять в родной стране». Но, «бдительные броды», не шейте и мне никакого «разжиганья». В данный момент я выступаю с цитатой из поэтического произведения, с которым лично я, как русский человек и патриот своей Родины – России, полностью согласен: ведь 16-тысячный тираж газеты на почти 140 миллионов жителей – это даже не литературная нанотехнология, а ещё на несколько порядков ниже…

«Есть кризис чести…» А вот в этой строке я не согласен с автором. Нет-нет, вы меня неправильно поняли! Я согласен с ним, что действительно есть кризис чести. Даже больше. Я утверждаю, что этот кризис наступил нам на горло значительно раньше, нежели «демократическая напасть» последнего двадцатилетия. Истоки кризиса и перерождения общества «опробованного социализма» находятся в глубинных залежах теоретического марксизма. Винить в этом историю неправильно и бессмысленно. Никто не может предугадать что-либо далее для него возможного. История предсказуема только для прошлого и настоящего. Если бы это было не так, не было бы и будущего. «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся…» Это - поэт Фёдор Иванович Тютчев, литератор, человек, выражавший свою мысль поэтическим словом, художественными образами. Мысль философа, выраженная не поэтическим, а научным словом, имеет ту же природу своего существования и несёт такую же смысловую нагрузку. Мысли двух гениев ХХ века – Ленина и Сталина, воплощенные в дела, дали нам нашу социалистическую Родину. Но после двух таких гениев мир ещё не родил следующего гения, который в постоянно изменяющихся исторических условиях мог бы обосновать и явить миру идеологическую парадигму воспитания морали и нравственности общества и человека на данный ему ближайший исторический период в социалистической системе координат. Такова логика развития мира. Именно это в итоге привело к «кризису чести» как внутри сообществ, так и их членов по отдельности. В этом я полностью согласен с автором. Но я не согласен в том, что кто-то имеет какое-то право, что кому-то «разрешено», что кому-то «можно продавать заводы, углероды, эрмитажи». Я не согласен, потому что это «мой» завод, построенный моими родителями, потому что добыли «мой» углерод (поэт наверняка подразумевал «углеводород», но вмешались законы стихотворной ритмики, поэтому извинительно), потому что мои родственники по принадлежности к «моему» государству построили «мой» Эрмитаж, мои талантливые соотечественники собрали произведения искусства, находящиеся в этом Эрмитаже, и я, как член нашего «сообщества», против того, чтобы какие-то ненавидимые мною торгаши и спекулянты продавали на сторону их, творцов - т.е. и «мои»! - живописные полотна. А вот в чём я солидарен с автором, так это с тем, что «...интеллект Отчизны на продажу постыдно безоглядно продавать». Здесь мы с автором в одном строю. И именно здесь, как и он, я тоже вижу «кризис чести».