Дмитрий Верхотуров - Сталин и евреи

Евреи делают оружие

В советской промышленности, в особенности в оборонной, до войны возник сильный еврейский костяк, включавший высококвалифицированных рабочих, инженеров, технологов, конструкторов, ученых. По данным исследования Л. Л. Мининберга, в 1939 году в промышленности работало 689 тысяч рабочих-евреев. Они приняли самое активное участие в создании новейших обрацов вооружения и боевой техники, организации их массового производства, невзирая на тяжелейшие условия военного времени, эвакуацию промышленности и многочисленные трудности. За годы войны было награждено 180 тысяч евреев — работников промышленности, в том числе 200 человек были награждены Орденом Ленина, 300 человек получили Сталинскую премию, 12 человек были награждены званием Героя Социалистического Труда, а 50 человек получили генеральские звания[4].

Не было ни одного вида вооружения или боевой техники, над созданием или производством которого не трудились бы евреи. Вклад их был очень значителен, и его нельзя замалчивать. Например, огромный вклад в развитие боевой авиации внес Михаил Иосифович Гуревич, заместитель главного конструктора ОКБ завода № 155, более известного под аббревиатурой «МиГ». Он участвовал в создании истребителя МиГ-3, за который получил Сталинскую премию 1941 года. Этот истребитель сбил половину немецких бомбардировщиков, вылетавших бомбить Москву. Так вышло, что на этом истребителе 22 июля 1941 года первый немецкий бомбардировщик в воздушной битве за Москву сбил известный летчик Марк Галлай, еврей по национальности. После войны Гуревич участвовал в создании первого советского реактивного истребителя МиГ-9. Галлай после увольнения из Вооруженных сил стал инженером-методистом первого отряда космонавтов и готовил Юрия Гагарина к его историческому полету в космос.

Другой пример, горьковский авиазавод № 21, на котором находилось ОКБ-21 под руководством С. А. Лавочкина, за годы войны выпустил 17 691 самолет, или около 25 % всех истребителей, произведенных в годы войны. Завод выпускал знаменитые истребители ЛаГГ-3, Ла-5 и Ла-7. На этом заводе трудилась целая группа евреев: главный инженер завода Д. И. Резников, главный технолог С. Е. Зайчик, заместители директора завода А. Е. Шульман и А. О. Иоффе[5]. Под их руководством выпуск истребителей был поставлен на поток. В развитии поточного авиационного производства использовались разработки инженеров из других КБ, например, 3. И. Ицковича из КБ К. А. Калинина.

Большой вклад в создание боевых самолетов внес главный инженер Саратовского авиазавода (завод № 292) Г. Н. Пивоваров, еврей по национальности. Завод за годы войны выпустил более 13 тысяч истребителей Як-1 и Як-3. После войны Пивоваров перешел на Тбилисский авиазавод, который освоил выпуск реактивных истребителей МиГ-15[6].

Нельзя обойти вниманием также вклад химиков, создавших во время войны бронестекло для самолетов, которое могло выдерживать попадание пуль даже крупного калибра. Оно было разработано и запущено в производство под руководством начальника 1-го Главного управления Наркомата химической промышленности С. Я. Файнштейна, заведующего лабораторией НИИ пластмасс А. С. Файнштейна, директора завода К-4 в Ленинграде 3. Д. Шульмана и главного инженера этого же завода Г. Л. Зискина[7]. Эта разработка спасла немало жизней летчиков.

Наконец, Александр Эммануилович Нудельман, который создал «дьявольское орудие» для самолетов: авиапушки НС-37 и НС-45 и еще ряд других авиационных пушек, трижды лауреат Сталинской премии, в 1943, 1946 и 1951 годах[8]. Эти пушки ставились на истребители и на штурмовики, причем Ил-2 с пушкой НС-37 могли поражать даже тяжелые немецкие танки. Получив истребители с новыми пушками, летчики изменили тактику воздушного боя и стали бить немцев издалека, поскольку одного или двух попаданий из пушки Нудельмана было достаточно, чтобы вражеский самолет развалился в воздухе.

Пленные немецкие солдаты жаловались на штурмовики с «большой пушкой», которые косили наземные войска с воздуха.

Советскую танковую промышленность в годы войны вряд ли себе можно представить без участия в ней евреев, которых особенно много было на оборонных заводах в Харькове. Знаменитый танковый дизельный двигатель В-2, стоявший в Т-34, создавался в конструкторском подотделе дизельного отдела Харьковского паровозостроительного завода им. Коминтерна под руководством Я. Е. Вихмана. Танковые дизели производились на заводе № 75 в Харькове, под руководством главного инженера завода Я. Н. Невяжского и главного технолога А. Л.Хайтова. Яков Исаакович Невяжский потом сыграл большую роль в развитии танкового производства в Челябинске. Сразу после эвакуации он за 35 дней поставил производство дизелей без остановки основного производства — выдающийся технологический и организаторский подвиг[9].

Это вовсе не образец справедливости, когда многословно обсуждается роль танков в Великой Отечественной войне, но почти не говорится, кто эти танки делал. В этом важнейшем деле еврейские ученые и инженеры сыграли выдающуюся роль. Вряд ли без них возник бы знаменитый «Танкоград» на Урале, и вряд ли бы он сумел освоить поточное производство броневых машин.

Еврейские инженеры внесли немало ценных усовершенствований в технологию производства танков. Это автоматическая сварка броневой стали, внедренная на заводе № 183 (ныне «Уралвагонзавод») технологом завода М. Э. Кацем и начальником броневого производства завода М. И. Сойбельманом. Разработчиком метода автоматической сварки был Е. О. Патон. Они разрешили одну из самых сложных технологических проблем в выпуске Т-34, корпус которого сваривался из броневых плит. Сварка занимала сотни квалифицированных сварщиков, и это было «узкое» место в производстве, тормозившее рост выпуска танков. Группа инженеров под руководством Е. О. Патона потратила немало времени на разрешение различных проблем, пока в январе 1942 года опытные установки не сварили первые образцы. Они оказались качеством не хуже ручных, но производственники смотрели на них с недоверием. Но по настоянию Патона на участок автоматической сварки стали подавать плиты, и дело пошло. Автомат работал в 10 раз быстрее, что и сказалось на объеме выпуска танков. За годы войны завод № 183 выпустил 25 266 танков Т-34.

В изготовлении башни для «тридцатьчетверки» помогли с «Уралмаша». Технологи штамповочно-кузнечного бюро под руководством Б. А. Морозевича разработали технологию и оснастку для штамповки башни Т-34 на 10 000-тонном прессе. Весь процесс был механизирован, башня штамповалась за 5–6 минут. Это было выдающееся достижение, которое ГКО сравнил с выигрышем крупного сражения[10].

Впрочем, знаменитая «гайка» — башня Т-34 сравнительно недолго штамповалась на уралмашевском чудовище. В 1943 году на «Уралмаше» были завершены работы под руководством И. С. Кватера по производству литых танковых башен. Эта новая технология не только улучшила защитные качества башни, но и существенно сократила затраты на изготовление. Литье на 20 % сократило загрузку оборудования, на 50 % механическую обработку и сэкономило дефицитные никель и молибден[11]. Литые башни позволили существенно модернизировать конструкции танков и открыли новые возможности. В 1944 году на уральском танковом заводе № 184 в КБ под руководством Я. И. Барана и Б. А. Черняка была создана новая конструкция Т-34, за которую коллектив разработчиков получил Сталинскую премию. На этом танке стояла литая башня с увеличенным внутренним объемом. Новейшие танки ИС-1 и ИС-2 выпускались уже с литой башней, которая стала визитной карточкой советского танкостроения.

Но еврейские инженеры внесли большой вклад не только в технологию и организацию производства на отдельных оборонных заводах. Ими была решена сложная задача по снабжению эвакуированных и пущенных в ход на Урале оборонных заводов. Так вышло, что в войну практически все начальство уральской энергетики было представлено еврейскими кадрами. Начальник Главуралэнерго Израэль Иосифович Угорец, начальник Свердловэнерго Абрам Михайлович Маринов, начальник Уралэнергостроя Ефим Герасимович Аронсон, начальник Уралэлектромонтажа Юрий Борисович Резник.

Перед ними встала задача исключительной сложности и исключительной важности. На Урал было вывезено около 500 крупных промышленных предприятий, в том числе 200 из них были размещены в Челябинской области. По большей части это были крупные, энергоемкие производства: тяжелое машиностроение, черная и цветная металлургия, химия.

Разумеется, довоенные планы развития уральской энергетики вовсе не предусматривали такого объема промышленного строительства и такого роста энергопотребления. После массовой эвакуации Уральская энергосистема работала на пределе сил. Осенью 1942 года частота тока в системе падала до 45–41 Гц, отмечались перебои с подачей энергии и крупные сбои, когда отключались целые города и заводы. Положение удалось улучшить предложенным наркомом электростанций Дмитрием Жимериным 24-часовым графиком распределения нагрузки.