Роберт Енгибарян - XXI век: исламский вызов. XXI Century: Islamic Challenge

Этап объединения государств по религиозному принципу европейский мир прошел в раннем средневековье. По мере того, как такие государства становились светскими, в основу их объединения выдвинулись политико-экономические критерии. Этот факт еще раз наглядно подтверждает, что исламский мир и остальное мировое сообщество живут по своим календарям в разных временных измерениях. В исламском мире сегодня 1437 год, в остальных странах мира (за редким исключением) – 2016 год[13].

Исламские страны Азии и большинство стран Африки по многим параметрам развития общественных отношений находятся в раннем средневековье. В свою очередь исламский мир далеко неоднороден. Географическая близость к Европе, долголетний колониальный статус того или иного европейского государства, интенсивность международного общения, а главное, сравнительная умеренность религиозности общества и теократичности государства обусловили более высокий уровень развития отдельных стран исламского мира, к которым можно отнести Турцию, не теряющую надежды стать членом Евросоюза, Египет, бывшие французские колонии Алжир, Марокко, Тунис, Сирию и Ливан, более четверти населения которого составляют христиане (арабы-марониты и армяне), постсоветские тюркские народы Азербайджана, Казахстана, Киргизии и Узбекистана, исповедующие ислам и благодаря советской власти переместившиеся в своем развитии на десятилетия вперед. На более консервативном архаичном уровне находятся менее развитый Таджикистан, а также Туркмения, родина племени огузов, предков сегодняшних турок и азербайджанцев.

Другая крайность – Саудовская Аравия, которая, являясь родиной Мухаммеда, выступает в роли миссионера исламского мира, а также Ирак, Йемен, страны Персидского залива, Афганистан, исламские страны центральной Африки. При этом следует отметить, что высокий ВВП на душу населения в ОАЭ, Катаре, Саудовской Аравии и Бахрейне, равно как и нарочитое богатство национальных элит этих стран никак не используются в целях общественных нужд и совершенствования национальных «политико-правовых» институтов. Приходится даже сомневаться в уместности употребления слова «политико-правовой», так как общественная жизнь в этих странах строится не на основе права, а по законам шариата и адата.

Очевидна следующая тенденция: чем выше степень религиозности общества и градус теократичности государства, тем бесправнее в таком обществе и государстве человек, лишенный статуса гражданина в контексте международного права. Несмотря на очевидную отсталость, исламский мир отнюдь не удовлетворен своим местом в мировом сообществе и любыми возможными способами заявляет об этом.

Исламская цивилизация, являясь религией и одновременно образом жизни огромного количества людей, исключительно неподвижна, вращается вокруг своей оси и, очевидно, собственными силами не сможет вырваться оттуда. Да и население в своей массе не осознает необходимость трансформаций в сторону либерализации общественной жизни и правового статуса личности.

Если в раннем средневековье разница между христианскими и мусульманскими странами была не столь ощутимой даже благодаря оживленной торговле с Китаем и Индией, исламские страны по многим направлениям были впереди европейского континента, то в последующие 600–700 лет ограниченные во всем религиозными запретами они почти не эволюционировали. Несвободный, подавленный человек, измученный каждодневными пятикратными намазами и своим бесправием перед наследственными шейхами, и лишенная самостоятельности, вечно беременная и безмолвная женщина не могли создать равноправное прогрессивно-демократичное общество. За это время иудео-христианская цивилизация приняла Великую хартию вольностей (Magna Carta) 1215 года, Habeas Corpus Act 1679 года, Декларацию прав человека и гражданина 1789 года, первую писаную конституцию 1787 года, перешагнула в демократическое общество свободных равноправных людей. После полетов в космос и на Луну создала сверхзвуковую авиацию, раскрыла атом, компьютерную технологию и космическую связь, освободила исламские страны от колониальной зависимости и установила равноправный диалог со вчерашними бесправными подданными. Однако результат неутешителен, как ни старается иудео-христианская цивилизация подтянуть за собой исламский мир, он, наоборот, тянет ее вниз своей злобной агрессивностью и страшным почти двух миллиардным грузом.

Реформировать ислам извне невозможно и нежелательно, ведь выбор вектора своего развития – право каждого народа, если этот выбор вписывается в общие интересы и ритм мировой цивилизации и не угрожает существованию других государств или вообще мировому сообществу.

Глубокое отставание исламских стран, особенно их неконтролируемая рождаемость, стало не только их проблемой, и уже требует защитных мер со стороны мирового сообщества. Сегодня исламские страны – Индия, отчасти Латинская Америка (особенно Мексика и Колумбия), – рожают больше, чем в состоянии кормить и обустроить. Такая высочайшая рождаемость не дает этим странам возможность повысить социокультурный, правоохранительный и образовательный уровень населения. Высочайшая рождаемость в станах ислама – это образ жизни, результат отсталости и бесправия женщин, безответственность перед будущим поколением, надежда на гуманитарную помощь сердобольных и нелюбимых ими европейцев.

Из года в год сотни тысяч голодных, никому не нужных людей в поисках еды и работы, рискуя жизнью, перемещаются по миру. Более удачливые попадают в Европу или в Северную Америку, менее везучие находят низкооплачиваемую рабскую работу в соседних исламских государствах, например, в Саудовской Аравии или Катаре, либо пополняют международные криминальные организации, торгующие наркотиками и похищенными людьми, а то и террористические организации типа «Аль-Каида» и ИГИЛ.

Безусловно, жалко этих фактически лишних людей, которые от таких страшных жизненных условий: голода, непомерного труда, нищеты, погибают тысячами. В Саудовской Аравии мусульмане-индусы за 2–3 доллара в день в сорокаградусную жару при высокой влажности, убивающей все живое, трудятся на огромных строительных площадках, воздвигают спроектированные европейскими архитекторами и поражающие великолепием сооружения, представляющие собой копии Лувра или гостиницы-небоскребы, фактически повторяя участь рабов, строивших египетские пирамиды.

Удивительным образом в таких ситуациях забывают об исламской солидарности и братстве. Ведь такую тяжелую работу выдерживают единицы, да и они через 3–5 лет умирают или больными возвращаются домой, заработав жалкие несколько сотен долларов.

Огромное количество голодающих людей, спасающихся от войны, от вечной нищеты, одурманенных пропагандой Турции и Саудовской Аравии, экспортируются в развитые страны Европы. Для Турции это не просто доходный бизнес (недавно только Европейский союз выплатил этой стране 3 миллиарда долларов с обещанием выплатить столько же в будущем), но и геополитическая цель – разрушить изнутри Евросоюз, оскорбительно захлопнувший перед ней двери, когда бывший канцлер Германии Гельмут Коль объявил, что Турция для христианской Европы – представитель чужой культуры, поэтому Германия против ее вступления в Евросоюз.

Сильное влияние на общее негативное развитие исламского мира оказывают созданные в разное время исламские международные религиозно-политические, финансово-экономические, образовательные организации, стремящиеся координировать и направлять внутреннюю и внешнюю жизнь мусульман как в отдельных странах, так и в мировом масштабе.

Идея создания подобных организаций была выдвинута еще в середине 20-х годов Турцией, которую тогда возглавлял «светский правитель» Кемаль Ататюрк. Ему удалось получить от большевиков огромную материальную и военную помощь в борьбе с мировым капитализмом, роль которого досталась маленькой православной Греции. Победив Грецию с помощью большевиков и успешно сыграв роль друга и благодетеля для «восставшего трудового народа» Востока, Кемаль Ататюрк повесил камни на шеи турецких коммунистов и утопил их как котят в Черном море. Благодаря такой «дружбе» Ататюрк (в переводе – «отец турок») получил еще больший кусок в виде армянских территорий Карской губернии и Сурмалинского уезда, а также символ Армении – гору Арарат, после чего покончил со своей «трогательной любовью» к большевикам.

Убедившись в дипломатическом кретинизме большевиков, он оказал братскую помощь Азербайджану, принадлежавшему, как и турки, к тюркскому племени огузов, и добился включения в его состав отделенной Арменией от Азербайджана Нахичеванской области (по-армянски «Нахичевань» означает «стоянка Ноя»), а также Нагорного Карабаха, полностью населенной армянами исконной армянской области.