Александр Бузгалин - Анти-Popper: Социальное освобождение и его друзья

Затем в своих рассуждениях Поппер идет дальше, и социальный детерминизм у него превращается в идею «экономического историзма». При этом он трактует его достаточно традиционным образом («Действительно, многие думают, что доктрина, согласно которой экономический мотив и, в особенности, классовый интерес являются движущими силами истории, составляет самое существо марксизма. Такую теорию принято называть „материалистической интерпретацией истории“, или „историческим материализмом“…» — с. 119). Впрочем, Карл Поппер все-таки понимает, что в перспективе Маркс видел возможность более активной роли субъекта («Маркс смотрел на людей-актеров на сцене истории, включая „больших“ актеров, как на простых марионеток, неумолимо подталкиваемых экономическими пружинами — историческими силами, над которыми у них нет никакой власти. Сцена истории, учил он, встроена в социальную систему, которая связывает нас всех и, следовательно, находится в „царстве необходимости“». В свое время марионетки уничтожат эту систему и вступят в «царство свободы» — с. 120).

Однако здесь происходит изрядная путаница в трактовке Поппером марксистской теории. Дело в том, что марксизм понимал активную роль субъектов, в том числе социальных сил, которые могут творить историю и творят историю, как антитезу «царству необходимости», действующую не только по ту сторону этого мира (в будущем коммунистическом обществе), но и в рамках мира отчуждения. Для Поппера же эта антитеза сводится к противопоставлению «царства необходимости» и «царства свободы» (надо отдать должное, мало кто из западных критиков марксизма вообще слышал про эти понятия и их трактовку Марксом). При этом переход к проблеме свободы у Поппера осуществляется при помощи цитаты Маркса о скачке из «царства необходимости» в «царство свободы» с довольно большим комментарием, который я хотел бы привести, включив и саму цитату Маркса, поскольку без этого будет непонятно последующее изложение.

«Царство свободы начинается в действительности лишь там, где прекращается работа, диктуемая нуждой и внешней целесообразностью, следовательно, по природе вещей оно лежит по ту сторону сферы собственно материального производства». И он заканчивает этот отрывок практическим выводом, который ясно показывает, что его единственная цель — открыть одинаковый для всех людей путь в это нематериалистическое царство свободы: «Сокращение рабочего дня — основное условие». По моему мнению, приведенный отрывок не оставляет никаких сомнений относительно того, что я назвал практическим дуализмом Марксова взгляда на жизнь. Вместе с Гегелем Маркс считал, что свобода является целью исторического развития. Однако он признавал, что мы не являемся чисто духовными существами, что мы не обладаем ни полной свободой, ни способностью когда-либо достичь ее, что мы всегда будем не в состоянии целиком освободить себя от необходимых условий нашего метаболизма и, следовательно, от производительного труда. Все, чего мы можем достигнуть, — это улучшить тяжелейшие и недостойные условия труда, сделать их более достойными человека, уравнять их и уменьшить объем тяжелой работы до такого уровня, чтобы мы все могли быть свободны какую-то часть нашей жизни. Я считаю, что это и есть центральная идея Марксова «взгляда на жизнь» — центральная в том числе и потому, что мне она кажется наиболее влиятельной из всех его идей. «Эту центральную идею марксизма следует соединить с методологическим детерминизмом Маркса, который мы обсуждали ранее» (с. 123).

Из этого тезиса, соединяя его с идеей методологии социального детерминизма, Поппер делает вывод, что научные процессы, познающие мир, возможны только в рамках «царства необходимости» и что это «царство» — материальный мир, а «царство свободы» (будущее общество) — это мир идеальный; и в этом смысле Маркс, будучи вроде бы материалистом, в то же время в трактовке будущего общества переходит (по Попперу) на идеалистические позиции. Иными словами, оппозиция свободы человека и его детерминистской зависимости от общества («необходимости») Поппером трактуется как оппозиция «царства необходимости» и «царства свободы». При этом он использует термины самого Маркса. В подтверждение приведу еще одну цитату:

«Однако было бы совершенно неправильно отождествлять Марксов экономизм с тем видом материализма, который подразумевает уничижительное отношение к человеческой духовной жизни. Марксово видение „царства свободы“, т. е. частичного, но равного освобождения людей от пут их материальной природы, можно, скорее, охарактеризовать как идеалистическое» (с. 124).

Критика Поппером этой идеи Маркса представляет для меня некоторые затруднения. И не столько потому, что трудно опровергнуть подход Поппера, сколько потому, что трудно критиковать абсолютно неточное, существенно искажающее суть дела представление.

Для марксизма суть отношений в рамках «царства необходимости» составляет господство отчужденных, довлеющих над человеком социальных сил — таких, как разделение труда, господствующая система производственных отношений, классы, господствующая идеология и мораль. При этом, как уже говорилось, люди не только способны активно выбирать свое место в обществе, но и осуществляют в различных формах противодействие силам отчуждения — индивидуальный протест, социальные реформы и революции, которые человечество осуществляло на протяжении всей эволюции «царства необходимости», а отнюдь не только в условиях его потенциального краха и перехода к «царству свободы».

Точно так же и «царство свободы» трактуется Марксом не как мир идей, и уж тем паче не в идеалистическом плане, а как новый тип материальных, социальных отношений. — таких отношений, при которых люди освобождаются от власти отчуждения и начинают действовать как активные деятельностные субъекты. Кстати, Поппер во многих случаях понимает, что для Маркса человек есть активный субъект, и даже обвиняет его в активизме, что плохо вяжется с его же трактовкой марксизма как жесткого социального детерминизма. Но я уже отмечал, что у критикуемого нами автора в его размышлениях о марксизме встречается немало плоских противоречий.

Итак, «царство свободы» для марксизма есть мир деятельности, преимущественно носящей творческий характер. Это мир реальных материальных общественных отношений между людьми по поводу этой деятельности, но отношений, которые носят неотчужденный характер. Более того, Маркс замечает, что «царство свободы» может развиваться лишь в диалектической связи с материальным производством. И хотя оно лежит по ту сторону последнего, но расцвести может только на нем как на своем экономическом базисе. Следовательно, суть проблемы перехода из «царства необходимости» к «царству свободы» в марксизме не в том, что в первом случае действуют жесткие законы социально-экономического детерминизма, а во втором мы перемещаемся в мир идеалистической свободы человека и его способности творить все, что он хочет, вне зависимости от объективных материальных условий. Речь идет о двух типах обществ, двух типах социальной логики (свободы и не-свободы) человека. В рамках первого, «царства необходимости», господствуют отношения отчуждения; и человек лишь в качестве альтернативы может проявлять свою активную деятельностную функцию и бороться за продвижение к новым общественным отношениям, будь то, например, переход от феодального к буржуазному обществу или будущая социалистическая революция. Во втором, «царстве свободы», складываются отношения, которые Маркс назвал свободной ассоциацией, но ассоциацией работающей, ассоциацией практически действующих людей (причем развивающейся на базе новых, но все-таки экономических производственных отношений и процессов).

В этой связи мне хотелось бы в качестве небольшого дополнения включить в этот текст фрагмент о марксистской трактовке отчуждения. Я написал его для другой книги — «Критический марксизм. Продолжение дискуссий». Изрядная часть этой книги посвящена как раз развитию многих положений марксизма, и я буду к ней апеллировать в тех случаях, когда речь пойдет о позитивной аргументации в противовес положениям Поппера. Но в данном случае мне представляется крайне важным использовать этот фрагмент, поскольку понятия «отчуждение» для Поппера не существует (хотя я плохо себе представляю, как может автор, знакомый не только с работами самого Маркса, но и с марксистами XX в., в частности, с Лукачем и его последователями, не видеть и не понимать проблемы отчуждения). Хочу напомнить, что в 1960-е гг. на Западе вышел целый ряд работ, в которых тщательно и детально проанализирована Марксова концепция отчуждения (работы Б. Оллмана, И. Месароша и др.). И Поппер, который писал свою книгу практически на протяжении всей второй половины XX в., делал к ней много дополнений, примечаний и т. п., вполне мог бы хотя бы обратить внимание на эти известнейшие работы марксистов (я уже не говорю о советских авторах, таких как М. Лифшиц и Э. Ильенков). Все они[4] практически не оставляют камня на камне от обвинений Маркса в социальном детерминизме. Эти работы позволяют понять, что отчуждение — это принципиально важное для последующего исследования понятие, поэтому остановимся на его рассмотрении подробнее, опираясь на широко известные положения гегелевско-марксистской традиции.