«Откройте, военная полиция!» - Розов Александр Александрович "Rozoff"

Конечно, реализация чучхеизма так просто не дается. Убедить комфортно живущего человека пожертвовать некоторую долю благ на «духовность» могут обычные СМИ. Гораздо сложнее убедить бедствующего человека поделиться с «духовностью» последним куском хлеба. Для этого надо долго промывать ему мозги смесью идеологического (религиозного) мистицизма с патриотической пропагандой, не допуская никаких посторонних влияний со стороны либерализма, космополитизма и постмодернизма.

Проще всего делать это с самого детства, но если момент упущен — можно попробовать такие сильные средства, как «маленькая победоносная война». Не важно с кем, да хоть с той же Грузией. Естественно, вся оппозиция сразу же оказывается агентами влияния врага и ее можно показательно растерзать — на страх буржуям и гнилым интеллигентам. Войну потом можно даже проиграть — это не важно. Контролируемые СМИ все равно напишут: «Мы одержали величайшую военную победу», а доступ к остальным СМИ все равно придется закрыть, поскольку чучхе не работает в открытом медиа-пространстве.

Но для торжества идей чучхе совершенно недостаточно просто уничтожить оппозицию, закрыть нелояльные СМИ и ввести уроки мистического патриотизма в школе. Надо еще ликвидировать повседневные признаки неравенства людей. Если этого не сделать, то общество воспроизведет естественную систему ценностей (стремление к комфорту и личному благополучию). Идеи духовности будут подвергаться осмеянию и глумлению, как это было с коммунистической идеей в эпоху застоя. В таких условиях чучхе не работает, а «отцы отечества» рискуют в любой момент разделить судьбу семьи Чаушеску.

Люмпены — это главный человеческий ресурс любого чучхе. В психологии и образе жизни этого социального слоя вся суть чучхеизма. Во-первых, люмпен нищ, жаден и завистлив, поэтому он всегда искренне поддерживает любую политику, направленную на то, чтобы «отнять и поделить». Он готов лично участвовать в процедуре отъема и дележки, если только его вооружат и соберут в достаточно большую толпу. Во-вторых, сколько бы люмпен при этом не награбил, он никогда не поднимется из грязи. Все, что он награбит, протечет у него между пальцев. В-третьих, люмпен искренне ненавидит не-люмпенов, считая, что из-за их козней он сам находится на социальном дне. Люмпен обожает считать, что он — гордость страны, потому принадлежит к определенной расе или церкви. Поручите люмпену выявить «буржуев, жидов и интеллигентов» и он с восторгом запишет в эти категории всех, кто не похож на него и при этом богаче хоть на один рубль. Официальное патриотическое православие — рай для люмпенов. В прошлый период господства этой идеологии, редкий люмпен не участвовал в погромах инородцев, иноверцев и прочих нелояльных буржуев. То же самое мы видели в августе этого года в Кондопоге.

Но у люмпена есть важный недостаток, который является продолжением его несомненных достоинств: люмпен не умеет и не хочет работать. Поэтому, хотя люмпен и является основой чучхе-государства, но работать за него должен кто-нибудь другой.

Совершенное чучхе — это система из трех классов: номенклатура, люмпен и работники.

Номенклатура стрижет работников — «овец», а люмпен-хунвейбины их «пасут», чтобы эти гады не разбежались или не устроили какую-нибудь революцию. Чтобы «пастухи» не возомнили о себе, среди них регулярно проводятся чистки (выборочные расстрелы). Люмпены готовы с должным рвением выявлять и расстреливать «скрытых буржуев» даже друг среди друга — достаточно лишь посулить им имущество казненных собратьев. Никакая взаимовыручка и самоорганизация люмпенам не свойственна, поэтому нет риска, что они по собственной инициативе обратят оружие против своих хозяев — номенклатуры.

Надо следить лишь за тем, чтобы кто-нибудь не перехватил люмпенов, предложив им более вольготные условия для грабежа и пьянства — иначе пиши пропало. Так, в 1917 люмпен, организованный, чтобы под лозунгом «православие, самодержавие, соборность» громить либеральную буржуазию, подпал под социалистическое влияние и под лозунгом «грабь награбленное» начал громить своих хозяев — православных попов и монархистов.

Но если всю оппозицию свести под корень, то стабильность чучхе-государства будет идеальной. Никакая внутренняя сила не сможет разрушить священный правящий блок номенклатуры и люмпена.

Главной проблемой чучхе-государства является прогрессирующая нищета. Фокус в том, что работнику в этой системе нельзя предоставлять никаких стимулов для труда, ни материальных, ни моральных. С материальными все ясно: нельзя, чтобы раб жил лучше надсмотрщика. С моральными тоже ясно: если работники будут гордиться своим мастерством, то рациональные идеалы рабочей или инженерной профессии начнут вытеснять мистические идеалы чучхе, а это — прямой путь к разрушению государства.

Следовательно, работать люди должны только из страха, а это заведомо неэффективно.

Люмпен глуп, при отсутствии видимого неравенства в чучхе-государстве, он не осознает своей нищеты. Номенклатура не так глупа. Еще только готовясь к чучхезации страны, она уже задумывается об этом. В обществе, где все держится на аскетическом мифе о низости материальных благ и высоте духовности, даже номенклатура вынуждена притворяться нищей. Номенклатурные чины и члены их семей могут использовать спецраспределители, где доступны любые предметы роскоши, но не могут шиковать на публике, иначе рухнет основа чучхе. А какой смысл в роскоши, которую приходится тщательно скрывать?

Кроме того, жить в нищем обществе не очень приятно, а если отделить себя от нищего народа проволочными заграждениями и вооруженной охраной, то это будет слишком сильно напоминать тюремное заключение, пусть и со всеми удобствами.

Еще одна проблема: с точки зрения богатого и бездуховного постиндустриального Запада, нищее, идейно-патриотическое милитаристское чучхе-государство — это мерзкая язва на теле планеты. Не ровен час, очередной американский президент решит сыграть в экспорт демократии и прижечь эту язву каким-нибудь новым изобретением Пентагона. Что тогда? Прятаться в бункере, как Саддам Хуссейн или бежать в горы, как Мулла Омар?

Так возникает главная номенклатурная дилемма и формулируется задача: как обмануть природу и совместить стабилизирующую духовность и народный аскетизм чучхе с материальным богатством и технологической мощью постиндустриальной цивилизации.

В поисках ответа президент Путин увлекся учением православного мистика Ивана Ильина (1883–1954) и даже цитировал его в своем послании 10 мая 2006. Лизоблюды-олигархи тут же выкупили архив Ильина у Мичиганского университета и перевезли в Москву. Труп Ильина был эксгумирован и перевезен в Россию еще раньше — в октябре 2005.

Иван Ильин был эмигрантом-монархистом, приверженцем гитлеровского национал-социализма (статья «Национал-социализм. Новый дух», 1933) и состоял в фашистской организации «Лига Обера». После разгрома III Рейха пропагандировал неофашизм для российских условий (статьи «О фашизме», 1948, «О воспитании в грядущей России», 1953).

«Правильный» неофашизм по Ильину отличается от гитлеровского фашизма:

1) Он идеологически опирается на священство и национальную церковь.

2) Он правит не путем тоталитаризма, а путем авторитарной диктатуры.

3) Он не настаивает на однопартийной системе, а допускает несколько лояльных партий.

4) Он проводит не этнический геноцид, а религиозный геноцид и этническую сегрегацию.

5) Он не ставит целью завоевание мира, а оккупирует только ограниченный регион.

6) Он основан не на культе личности вождя, а на религиозном культе и культе нации.

7) Он не приемлет буржуазного материализма и устремлен к духовной цели.

Кроме этого, Ильин советует будущим русским неофашистам не использовать слово «фашизм» в публичной деятельности, т.к. это слово дискредитировано врагами фашизма.