Норман ФИНКЕЛЬШТЕЙН - ИНДУСТРИЯ ХОЛОКОСТА

Абрахам Фоксман, руководитель американской АДЛ, с этим не согласен: "Бедность тяжела, приносит страдания и может быть смертельной, но это не холокост и не концлагерь" (Джон Райе. "Кастро выдвигает ложные обвинения против капитализма" АП, 13 апреля 2000 г.).

.

Wiesel, Against Silence, Bd. Ill, 156, 160, 163, 177..

Шомон, цит. соч., стр. 156. Шомон приводит также важный аргумент, что утверждение о невообразимом зле холокоста не согласуется с параллельным утверждением, что творившие его преступники были совершенно нормальными людьми (с. 310)..

Кац «Холокост», с. 19, 22. "Утверждение, будто нет никакой формы неоправданного сравнения, если подчеркивается уникальность, систематически ведет к двурушничеству, — замечает Новик. — Верит ли кто-нибудь, что утверждение об уникальности представляет собой нечто иное, чем претензию на превосходство?" К сожалению, и сам Новик позволяет себе такие неоправданные сравнения. Так, например, он утверждает (хотя это расценивается как моральная уловка со стороны Америки), что верно говорят, что все, "что творили США по отношению к неграм, индейцам, вьетнамцам и прочим, блекнет по сравнению с холокостом" ("Холокост", с. 15, 197)..

Jacob Neausner, "A Holocaust Primer", 178, Edward Alexander, "Stealing the Holocaust", 15–16, in Neusner, Aftermath.

Peter Baldwin (Hrsg.), Reworking the Past (Boston:1990), 21..

Nathan Glazer, American Judaism, втрое издание (Chicago: 1973), 171..

Seymour M. Hersh, The Samson Option (New York:1991), 22. Avner Cohen, Israel and the Bomb (New York: 1998), 10,122,342..

Исмар Шорш. "Холокост и выживание евреев" ("Мидстрим", январь 1981, с. 39). Как убедительно показывает Шомон, утверждение об уникальности холокоста происходит от религиозной догмы о богоизбранности евреев и лишь в этом контексте имеет какой-то смысл..

Wiesel, Against Silence, Bd. I, 153. Wiesel, Und das Meer, 230..

Novick, The Holocaust, 59, 158–159..

Wiesel, Und das Meer, 104..

Daniel Goldhagen, Hitlers willige Vollstrecker (Berlin:1997). Критику см. в книге Финкелыптейна и Бирн "Нация на испытательном стенде".

.

Hannah Arendt, Elemente und Urspruenge totaler Herrschaft, (Muenchen, Zueruch: 7. Aufl. 2000), 36..

Boas Evron, Jewish State or Israeli Nation (Bloomington:1995), 226–227.

Goldhagen, Hitlers willige Vollstrecker, 46, 53–54, 58, 61. Wiesel, Und das Meer, 73..

John Murray Cuddihy, "The Elephant and the Angels:

The Incivil Irritatingness of Jewish Theodicy", in Robert N. Bellah and Frederick E. Greenspahn (Hrsg.), Uncivil Religion (New York: 1987), 24. В дополнение к данной статье см. также его доклад "The Holocaust: The Latent Issue in the Uniqueness Debate", in P. F, Gallagher (Hrsg.), Christians, Jews, and Other Worlds (Highland Lakes, N. J.: 1987).

.

Шорш «Холокост», с. 39. Кстати, утверждение, будто евреи составляют "одаренное меньшинство", в моих глазах тоже "безвкусная светская версия теории богоизбранности"..

Подробное обсуждение этой тематики выходит за рамки данной работы, но можно рассмотреть хотя бы первый тезис. Война Гитлера против евреев, даже если она рационально не объяснима (одно это уже сложная тема), взятая сама по себе, не является уникальным историческим событием. Вспомним хотя бы главный тезис работы Иозефа Шумпетера об империализме, согласно которому "нерациональное и иррациональное, чисто инстинктивное стремление к войне и захвату играло очень большую роль в истории человечества. Бесчисленные войны — может быть, большинство войн — велись без обоснованных и разумных интересов" (Иозеф Шумпетер. К социологии империализма. "Архив фюр Социальвиссеншафтен и Социальполитик", т. 46, 1918–1919)..

О Гольдхагене см. примечание 26. Альберт С. Линдеман в новейшем исследовании антисемитизма, демонстративно не учитывая конструкцию холокоста, исходит из предпосылки, что "независимо от возможной силы мифа, не всякая вражда к евреям, индивидуальная или коллективная, основывается на фантастических или ирреальных представлениях о них или на проекциях, которые не имеют никакого отношения к реальности. Как люди, евреи, подобно всем другим группам, могут оказаться в положении, когда враждебность к ним будет порождаться повседневным бытом" ("Слезы Исава", Кембридж, 1997, с. XVII)..

Wiesel, Against Silence, Bd. I, 225, 384..

Шомон убедительно показывает, что эта догма о холо-косте делает более приемлемыми другие преступления. Вследствие того, что ее сторонники настаивают на радикальной невиновности евреев, т. е. на том, что нет никакого рационального мотива преследовать их, а тем более убивать, "получается, что преследования и убийства при других обстоятельствах «нормальны», в результате чего образуется разрыв между ни в коем случае не допустимыми преступлениями и такими преступлениями, с которыми можно — и должно жить" (с. 176)..

Perlmutter, Anti-Semitism, 36, 40..

Novick, The Holocaust, 351, Anm. 19..

Нью-Йорк, 1965. Я пользовался книгой Джеймса Парка Слоуна "Ежи Косинский" (Нью-Йорк, 1996)..

Эли Визель "Всеобщая жертва" в "Нью-Йорк Тайме бук ревью" от 31 октября 1965 г. Визель "Все реки", с. 518. Цитата из Озик взята из книги Слоуна, с. 304–305. Восхищение Визеля Косинским неудивительно. Косинский хотел проанализировать "новый язык" холокоста, Визель хочет "создать новый язык". По Косинскому, то "что лежит между эпизодами, служит как комментарием к эпизоду, так и чем-то, к чему комментарием является сам эпизод". По Визелю, "промежуток между двумя словами больше, чем между небом и землей". Русская пословица называет подобные «глубины» переливанием из пустого в порожнее. Кроме того, оба они обильно сыпят в своих мудрствованиях вольными цитатами из Камю, а это верный признак шарлатанства. Визель вспоминает, как Камю однажды сказал ему: "я завидую Вам — Вы были в Освенциме", и продолжает: "Камю не мог себе простить, что он не знал этого величественного события, этой мистерии всех мистерий" (указаны источники)..

Geoffrey Stokes and Eliot Fremont-Smith, "Jerzy Kosinski's Tainted Words", in Village Voice (22. Juni 1982). John Corry, "A Case History: 17 Years of Ideological Attack on a Cultural Target:, in der New York Times (7. November 1982). Чтобы придать достоверность своим рассказам, Косинский перед смертью как бы обратился в иную веру. На протяжении нескольких лет между его разоблачением и самоубийством Косинский сожалел о том, что индустрия холокоста ничего не говорит о жертвах-неевреях. "Многие евреи Северной Америки склонны воспринимать холокост как Шоа, как исключительно еврейскую катастрофу… Но как минимум половина живущих в мире рома (которых презрительно называют цыганами), около 2,5 млн. польских католиков, а также миллионы граждан Советского Союза и других стран тоже пали жертвами этого геноцида". Он воздает должное и смелости поляков, которые, несмотря на его "семитскую внешность", давали ему убежище во время холокоста (Ежи Косинский. Проходя мимо. Нью-Йорк, 1992, с. 165–166, 178–179). Когда Косинского во время конференции по холокосту спросили, что делали поляки, чтобы спасти евреев, он огрызнулся: "А что сделали евреи, чтобы спасти поляков?".

Франкфурт-на-Майне, 1995. О подоплеке мошенничества Вилькомирского см. также Елена Лаппин "Человек с двумя головами" ("Гранта", № 66) и Филип Гуревич "Кража холокоста" ("Нью-Иоркер" от 14 июня 1999)..

Сильное «литературное» влияние на Вилькомирского оказал также Визель. Сравним следующие пассажи:

Вилькомирский: "Я смотрел в их широко раскрытые глаза, и мне сразу стало ясно: эти глаза знали все, они видели все, что видели и мои глаза, эти глаза знали несравненно больше, чем все прочие в этой стране. Это были глаза, которые я знал. Тысячи раз я видел их, и в лагере, и позже. Это были также глаза Каролы. Эти глаза рассказывали тогда нам, детям, все. Их взгляд проникал в меня до глубины души" ("Обломки", с. 130).

Визель: "Глаза — я должен рассказать тебе об их глазах. Я должен начать с них, потому что их глаза — это самое первое, и в них содержится все. Остальное может подождать. Оно лишь подтвердит то, что ты уже знаешь. Но их глаза — они были воспламенены несокрушимой истиной, которая горела в них и не гасла. Перед ними ты можешь только смущенно молчать, опустить голову и выслушать их приговор. Видеть мир таким, каков он есть, это все, чего ты хочешь. Ты взрослый человек, умный и опытный человек, и вдруг ты ощущаешь бессилие и ужасную опустошенность. Эти глаза напоминают тебе о твоем детстве, о том, что ты был сиротой, они доводят тебя до того, что ты теряешь веру в силу языка. Эти глаза отрицают ценность слов, и потребность в языке исчезает" ("Молчащие евреи", Нью-Йорк, 1966, с. 3).