Николай Губенко - Театр абсурда. Во что превратили Россию

«АиФ»: – Но что же, все так плохо у нас? Есть ведь, например, «Северный поток», будет «Южный», «Сколково»… Авиация начинает дышать…

Н.Г: – Вот если бы за счет прибыли от «Северного» и «Южного» потоков снизили цены на бензин, на тарифы ЖКХ, на ГСМ в сельском хозяйстве, то есть, проще говоря, сделали бы энергию для себя дешевле, чем для других, то эти проекты только радовали бы. Но ведь, напротив, цены только растут. Может быть, эти фантастические прибыли уплывут на Запад, как ежегодно уплывают десятки миллиардов долларов. Может быть, некие молодые люди приобретут на них кораблики, дворцы в Лондоне, или острова в океане. Во всяком случае, мы с вами этих доходов не почувствуем.

Вот и «Сколково»… Как-то невольно вспоминаешь Н.В.Гоголя с маниловскими мечтами. Это сколько же надо будет заплатить иностранным выдающимся ученым, что бы они бросили свой дом, свою страну и приехали работать в неведомую им Россию. А наши ученые будут в это время прозябать? Сколько НИИ закрыто по стране? Что стало с их специалистами? Кто-нибудь в верхах задумывался об этом? А если задумывался, значит это целенаправленная политика. Ведь у нас был огромный научный потенциал, которым обладала и еще обладает страна, огромное количество научных центров, начиная с новосибирского Академгородка, Пущино, Сарова, Дубны и др. Почему не отдать эти миллиарды им на новейшие исследования? А пока т. н. некоммерческие иностранные организации отслеживают наши идеи на стратегических направлениях науки, в том числе в оборонке. Уже с начальных курсов ВУЗов они «пасут» талантливых молодых ученых вплоть до диплома, предлагают им хорошие перспективы, зарплаты.

Только бы работали на них. Лаборатории в США и других странах кишат нашими специалистами. «Сколково» было бы идеальной мечтой, если бы «народы, распри позабыв» объединили свои усилия на благо людей. Но пока не будем забывать о бжезинских, олбрайтах, Тэтчерах, для которых «пятнадцать миллионов» – оптимальное количество населения России. И если вы помните эту цитату из речи Тэтчер, когда переводчик подумал, что она ошиблась и перевел «пятьдесят миллионов», г-жа Тэтчер поправила его: «Пятнадцать миллионов!»

«АиФ»: – В былые времена русская интеллигенция пыталась пробудить народ, организовать его жизнь… Сегодняшняя интеллигенция в состоянии это сделать?

Н.Г: – В былые времена интеллигенция строила больницы, школы. Вспомните хотя бы названия московских больниц. А школы, целых три, которые построил небогатый писатель А.П.Чехов. А Третьяковская галерея и т. д. А во время войны народные артисты жертвовали свои сбережения; кто-то на самолет, на танк, не говоря уже о концертных бригадах, работающих на фронтах. То есть разделяли с народом все тяготы войны. А сейчас, когда огромная часть народа еле сводит концы с концами. Мы только и слышим как один писатель купил поместье в Провансе, другой в Биарице, третий в Италии, актеры шоу-бизнеса обосновались в Майами. А вот собрались бы и вскладчину построили «Артек» для детей неимущих. О таком подвиге пока не слышно. Вот Чехов писал о Пржевальском: «В наше больное время… подвижники нужны как солнце». И в наше время подвижники есть; благодаря им еще работают школы, больницы, шахты, электростанции. Спасатели, которые едут в Крымск, да, собственно в любое место, где случилась беда…

«АиФ»: – Николай Николаевич, я знаю, у вас в театре скоро будут «Бешеные деньги».

Н.Г: – Бешеные деньги у нас в «Содружестве актеров Таганки» возможны только как название спектакля. А вот то, что скоро мы сыграем премьеру «Бешеных денег» в постановке Марии Федосовой, надеюсь, будет зрителю очень интересно. Государство не финансировало нас 16 лет, но знаете, по Высоцкому «мы научились штопать паруса и закрывать пробоины телами». Лишь последние четыре года мы вкусили благо бюджетного финансирования. А так не роптали, жили в тиши забвения, режиссура сторонилась (кроме таких отважных, как С. Соловьев, С. Кутасов, В. Иванов, А. Кирющенко), пресса (кроме покойного В. Вульфа) как правило, злобствовала насчет раскола старой Таганки, редко (за отдельными исключениями) заглядывая к нам. А вот публика нас жаловала, за что ей искренняя признательность. Но, главное, в результате блокады (это без преувеличения) в театре образовалась самодостаточная группа режиссеров, которые молоды, талантливы и трудолюбивы.

Чем актуальна такая пьеса, как «Бешеные деньги», спрашиваете? Сами деньги сегодня актуальны, а бешеные – до такой степени актуальны, я просто не поверил, когда посмотрел спектакль в изложении М. Федосовой и блестящих актеров нашего театра. Получается как то не скромно. Лучше прийти самим и убедиться.

«АиФ»: – Знаете, когда я бываю у вас на премьерах, частенько думаю: Губенко что, хочет, чтобы театр закрыли?

Н.Г.: – Нам очень важно, чтобы люди знали – в Москве есть театр, где можно глотнуть чистого, правдивого воздуха, напитанного любовью к человеку, замешанного на хорошей драматургии, музыке, поэзии. Сейчас я начинаю репетировать спектакль «Репетиция концерта по случаю конца света», где основой текста является поэзия, начиная с ее возникновения в России до наших дней.

«АиФ»: – Николай Николаевич, мне бы хотелось в нашем интервью дать читателю «АиФ» хоть какую-то надежду… Как нашим гражданам выйти из ситуации, которая сложилась в стране?

Н.Г: – До тех пор, пока государство не ограничит то, что сейчас именуют свободой – свободой грабить, свободой убивать, свободой растлевать, свободой насиловать человека, – до тех пор никакая религия не положит этому конец. Это обязанность государства. Вот у Чехова в дневниковых записях во время его путешествия на Сахалин, когда он плывет по Енисею: «Я стоял и думал: какая полная, умная и смелая жизнь осветит со временем эти берега!» Пора выполнять напутствия наших русских гениев.

2012 г.

Вот и прошел праздник народного единства. Телевидение выдало серии передач, документальных и художественных фильмов, отвратительных по смыслу и просто плохих по качеству. На каждом можно ставить пометку: «Осторожно – яд!» Призывы даже западных здравомыслящих политологов (например, французского историка Эммануэля Тодда): «Пора возвращаться к взвешенному взгляду на историю» – не возымели пока никакого действия на наших идеологов. Ими по-прежнему движет только ненависть к прошлому. Их совершенно не интересует отношение миллионов людей к происходящему. Мне вообще кажется, что сейчас такой праздник в принципе невозможен. А между тем мы жили в стране, где такой праздник был.

«Как часто вижу я сон, тот удивительный сон…» Вот двадцатилетней девушкой на съемках фильма Сергея Герасимова «Люди и звери» я побывала в Запорожье и Харькове. Увидела плотину и харьковский завод. Вот в Дивногорске увидела плотину на Енисее: дух захватывало от восторга и гордости за людей, создавших это. С делегацией от «Мосфильма» была на атомной электростанции в Армении. Помню поездку в Норильск на съемки фильма «Любить человека» того же С. Герасимова. И еще одну поездку в Норильск, уже после 1991 года. Нас встречали как самых дорогих гостей. Предложили проехать до знаменитого комбината, посмотреть на него хотя бы издали. Помню страшную метель, еле видны были огромные прожектора, освещавшие его по всему периметру. И, наконец, наши три концерта. Я думала: «Ну кто из нормальных людей выйдет из дома в такую вьюгу?» Но в переполненном зале под аккомпанемент ветра люди слушали Пушкина, Блока, Есенина, Ахматову, Цветаеву, песни Высоцкого.

А потрясающее зрелище двух Сургутских ГРЭС! Машинный зал и зал управления. Я вижу – мой муж Николай Губенко кивнул мне: «Посмотри журнал дежурств». Фамилии всех национальностей: русские, украинцы, татары, армяне, азербайджанцы… Вот это праздник единства так праздник! Помню чаепитие в кабинете директора. «Не знаю, как у вас там, в Москве, – говорит он, – а у нас тут никакого застоя не было. Раскладушки в цехах стояли, неделями не выходили домой».

Не могу удержаться, чтобы не рассказать еще об одном счастливом воспоминании – о посещении нашей средиземноморской эскадры в Египте, в городе Александрия. Наша делегация – министр кинематографии Ф.Т. Ермаш, кинорежиссер Юрий Озеров, актриса Людмила Савельева и я – приглашена на встречу с моряками. Красавица-эскадра: серо-стальные корабли, совершенные по форме и внушительные по содержанию. Гордо реет на мачте флаг Отчизны родной. Поднялись на борт: идеальная чистота и порядок, все надраено до блеска. Впечатление, что и люди тоже начищены до блеска. Командиры идеально выбриты, наша чудесная морская форма, черная, с золотым шитьем и золотыми пуговицами, сидит, как влитая. Матросы загорелые и пышущие молодостью и здоровьем. Когда мы поднялись на сцену, раздался такой оглушительный приветственный рев, которого, я уверена, ни Люся, ни я больше никогда в жизни не слышали.