Сергей Кара-Мурза - Русский путь. Вектор, программа, враги

С момента публикации той статьи прошло 23 года. Конечно, было бы гораздо лучше, если бы видные идеологи перестройки сами подвергли рефлексии собственные заявления и объяснили читателям методологические установки, которые привели их к тем выводам. Но это у нас не принято, и мы так и не знаем, как получилось, что влиятельная часть нашей гуманитарной элиты помогла толкнуть общество на тропу, которая привела его к бедствию и массовым страданиям. Если же идеологи такого поворота и сегодня считают те свои установки верными, результаты их рефлексии были бы вдвойне важными и интересными.

Опыт антисоветского проекта начиная с конца 1950-х гг. наводит на такой вопрос. Почему значительная часть советских гуманитариев, начав свою миссию с экзальтированного марксизма, плавно сдвинулись к антисоветизму, затем антикоммунизму, проникнутому революционной страстью, а одержав победу, не увлеклись строительством буржуазного общества, а направили революционный пыл на их же собственную «либеральную» власть? Напрашивается два объяснения. Первое: это особая субкультура, которая отвергает любую совместимую с размеренной жизнью политическую систему – бунтари с мессианскими заскоками. Второе: эта их революционная ненависть направлена не на какой-то социальный строй или политическую систему, а именно на Россию и ее государственность как имманентное зло. Как бы ни утряслась жизнь в России, хотя бы для передышки людей, ее надо сломать, даже если никакого внятного положительного проекта у них нет. Если они кого-то и уважают (или даже любят), то только Б. Ельцина, как явно деструктивного лидера.

В любом случае очень странно, что подобные люди сумели собраться в сообщество и, подталкивая друг друга, подняться в элиту и даже получить очень заманчивые титулы. Сейчас, после тяжелейших тридцати лет, можно предположить, что организованное сообщество таких людей, влияющее на государственную власть, весьма опасно для страны и нации. Лучше бы им давать привилегированные позиции, но подальше от власти. Что-то подобное пережил после революции Наполеон Бонапарт. Во Франции «властители дум» образовали сплоченное сообщество, в нем довольно быстро возникло самосознание, и началась теоретическая работа. Здесь впервые появилось слово идеология и была создана влиятельная организация – Институт, в котором заправляли идеологи [108][38]. Они создавали «науку о мыслях людей», хотя в категорию мысли они включали также чувства, желания и воспоминания.

В декабре 1797 г. идеологи приняли в члены своего очень узкого кружка («Института») поднимающегося к власти Наполеона. В свою очередь, и он правильно оценивал важность этого союза, так что, даже будучи уже членом Директории, подписывался «генерал Наполеон Бонапарт, главнокомандующий, член Института». Позже, когда Наполеон стал Первым консулом, а идеологи продолжали претендовать на слишком большое участие во власти, он велел поставить их на место, дав необычно большое жалованье (он сказал о директоре Института и одном из основателей клуба якобинцев Э.Ж. Сьейесе: «Что касается денег, он реагирует очень положительно. За достаточно большую сумму забывает о своих конституционных мечтаниях»). Кое-кто из Института оказался, однако, строптивым: жалованье взял, но воду продолжал мутить. Тогда Наполеон опубликовал в газете блестящую, великолепную статью против идеологов – тех, кто «дурит людям голову». Опубликовал анонимно, но так, что все знали, кто действительный автор. Звезда тех идеологов закатилась, но дело продолжало жить, и место идеологов во власти определилось четко: получать большое жалованье, но быть в тени. Кстати, унеся ноги из России, 20 декабря 1812 г. на заседании Государственного Совета Наполеон возложил вину за поражение именно на идеологов, которые, мол, навязывали народу свои туманные хитроумные концепции, вместо того чтобы изучать уроки истории. Жаль, что наши идеологи не читают Наполеона.

Классическим примером перманентного революционера можно считать А.И. Солженицына. Он отверг и советский строй, и совершенно антисоветский режим Б. Ельцина – начал его порицать сразу, явившись в Россию. Из этого сообщества выпадает А.А. Зиновьев: он хоть и готовил покушение на Сталина и писал едкие антиутопии на советский строй, но, повидав постсоветскую Россию, стал искренним приверженцем СССР и назвал Сталина самым великим политиком. Иными словами, он разумно искал положительный идеал и после сравнения альтернатив рационально остановился на возможной и осуществленной системе, пусть и после ее гибели.

Но пройдем по следам академика А.Н. Яковлева. Ранее были приведены его квалификации советскому строю, высказанные публично, когда это стало возможным. Но что дальше? Вроде все прекрасно, можно сеять доброе, вечное. Но как будто морда зверя или беса глядит на него из каждого куста: «Опрокинута система ленинско-сталинского фашизма, положено начало построению гражданского общества социального либерализма. Но только начало. Социалистическая номенклатура, дождавшись своего часа, снова пытается вернуть общество в стадо с его привычной рабской психологией» [39, с. 632].

Но это пока что мягкий упрек тем, кто увлекся «построением гражданского общества социального либерализма» и утратил бдительность. Приходится прямо указать на логово зла и воззвать «К оружию, граждане!»: «Форсированная бюрократизация демократии может привести к ее падению без всяких мятежей и бунтов. И решающую роль в переходе к масштабному авторитаризму сыграет чиновничья номенклатура. Если народы России хотят быть свободными гражданами и хозяевами, они должны начать настоящую освободительную борьбу против диктатуры чиновничества и воровского бизнеса, которые намертво связаны между собой» [39, с. 654].

Его поддерживает молодая смена – еще не академик, но опытный практик и директор Института (почти как якобинец Э.Ж. Сьейес) – Е.Т. Гайдар. Он представляет всю историю России как сплошное «красное колесо»: «В центре этого круга всегда был громадный магнит бюрократического государства. Именно оно определяло траекторию российской истории… Необходимо вынуть из живого тела страны стальной осколок старой системы. Эта система называлась по-разному: самодержавие, интернационал-коммунизм, национал-большевизм, сегодня примеривает название “державность”. Но сущность всегда была одна – корыстный хищнический произвол бюрократии, прикрытый демагогией» [109].

И это пишет премьер-министр, только-только покинувший свой кабинет (1994 г.)!

А.Н. Яковлеву и Е.Т. Гайдару в их ненависти к чиновникам вторит Е.Г. Ясин. Для него бюрократы и государственники – враги, антиподы либералов. Их укрепление он трактует как «полицейское государство» (а кое-кто из этой «партии» прямо говорит о «фашистском государстве»). Е.Г. Ясин заявил в обращении к «демократам»: «События вокруг ЮКОСа – это шаг к победе бюрократии над бизнесом… Это шаг от управляемой демократии к полицейскому государству… До недавнего времени казалось, что президент стоит над схваткой, что ему для равновесия нужны две стороны: либералы и государственники. Теперь стало ясно, что это не так, по крайней мере, в данный момент. И выбор его очевиден» [104].

Е.Г. Ясин угрожает В.В. Путину мобилизацией всего «класса» новых собственников и экономическим саботажем: «Владельцы компаний всех размеров формируют единый фронт для защиты своих интересов… Итак, позиция президента ясна и менять ее он не собирается. Получается, на события могут повлиять только бизнесмены: замедление экономического роста, сопровождаемое бегством капиталов…» [104].

Экономист рангом пониже, хоть и член-корреспондент АН СССР, П. Бунич тоже подал слабый клич: «Мы одной крови, вы и я!». Сразу после разгрома ГКЧП он признался: «Моя позиция была известна всей сознательной жизнью, непрерывной борьбой с государственным монстром» (как говорится, сохраняем стиль автора). Человек выучился на экономиста и нанялся к «государственному монстру» работать ради улучшения его экономики. Получал хорошую зарплату, премии и ласки – а оказывается, все это время неустанно стремился нанести своему работодателю вред, тайно боролся с ним!

После «Норд-Оста» и Беслана число граждан, которые сомневались в способности правительства защитить их от терроризма, увеличилось в полтора раза: с 50 до 75 %. А.Н. Яковлева спрашивают: «Не жалеете, что в свое время с Горбачевым силовиков не разогнали?» И он подливает масла в огонь: «Я думаю, это наша ошибка. Что касается монстра, я бы его ликвидировал… Кстати, по моей записке КГБ был разделен на несколько частей» [110].

Сколько крови и слез стоили нашим людям эти его дела! Но под дудочку этих «архитекторов» еще долго будут доламывать и так уже израненные структуры государства – эта субкультура живуча.