Иосиф Дискин - Модернизация России: сохранится ли после 2012 года? Уроки по ходу

Проблема политического измерения модернизации часто рассматривается уж и вовсе кривобоко: сначала либерализация, а затем экономические изменения. При этом совершенно не анализируется цепочка влияния либерализации на модернизационные процессы. «Либералам» эта связь кажется самоочевидной, ровно так же, как «прорабам перестройки» казалась самоочевидной связь между гласностью, демократизацией и решением насущных, просто горящих социально-экономических проблем.

Давайте рассмотрим этот вопрос с конца, как в школьной задачке. Какая конкретно институциональная среда реально необходима ключевым агентам модернизации? Стоит задаться этим вопросом, и станет очевидно, что вряд ли проблемы политической либерализации окажутся на первом месте у этих агентов. Скорее их заботит представительство собственных интересов, для того чтобы формировать стимулирующую институциональную среду. Но как это представительство интересов связано с появлением либеральных персон на федеральных каналах или со снижением барьеров на парламентских выборах? Не окажется ли это представительство еще более ущемленным в реальной расстановке сил и влияний? И не потому ли началу успешной модернизации часто предшествует идеологическая атака на силы «старого режима», с тем чтобы компенсировать сложившуюся либеральную расстановку сил?

Мне ответят, что это скажется на общественной атмосфере, на активности. Думаю, что здесь и сейчас проблема не столько в стимулировании общественной активности, прежде всего бизнеса, сколько в конкретных механизмах трансформации социальных, экономических, да и политических запросов в изменение реального функционирования институциональной среды. Эта проблема гораздо сложнее, чем просто снятие раздражающих административных барьеров.

При этом отметим, что либерализация – приоритет для тех сил, которые косвенно участвуют в процессе модернизации. Так что призыв к ней сильно смахивает на подмену цели. Но учтем и последствия. Либералы традиционно на протяжении веков верят, что «освобождение» всегда ведет к благу народа. Но реалисты должны наперед задуматься, чем конкретно будет заполнен тот вакуум власти, который возникнет в результате ухода «вертикали», и как это скажется на условиях модернизации.

На сей счет есть ряд предположений. На уровне федеральных СМИ этот вакуум заполнится безудержными обличениями журналистов, мягко говоря, не жалующих власть и не сильно заботящихся о последствиях. К ним присоединятся бывшие политики, отодвинутые новой повесткой дня. Доказательство – бесцензурные сайты. Разница только в масштабах контактов и характере реакции на обличения в официальных СМИ, которые будут восприняты как сигнал: «огонь по штабам». К этому добавится мощный вал заказухи наших постолигархических империй. У них денег точно больше. В результате запрос на институциональные изменения будет представлен в основном двумя группами: постолигархами и политическими люмпенами. Хочется повторить за классиком: «шизофрения, как и было сказано».

На уровне субъектов это будет всплывание многих ушедших с поверхности конфликтов, борьба за передел власти и, соответственно, собственности. Хуже того, эта борьба во многих местах примет националистический характер. В принципе эти подавленные конфликты все равно придется решать. Но кажется, лучше их решать на гребне успеха модернизации, при разделе растущего пирога.

Еще хуже сложится ситуация на местах. Там снятие пресса вызовет атаку на тамошние власти многих, действительно живущих очень трудно. К этому следует добавить перспективу демократической легализации смычки местного криминала и власти. Из-под этих глыб нормальным людям вырваться будет не под силу.

Слов нет, перспектива многостороннего обострения ситуации превосходная. Нет, революции не будет, не дождетесь, но о модернизации, требующей социально-политической консолидации, придется забыть.

Также в качестве непреодолимого барьера модернизации выставляется коррупция. Слов нет, коррупция – большая беда, сжирающая огромные ресурсы развития, искажающая национальные приоритеты. Бороться с ней насущно. Но ждать, пока мы победим застарелое зло, не след. Здесь стоит прислушаться к знатоку зарубежных модернизаций академику В. М. Полтеровичу, который указывает на успех модернизаций «азиатских тигров» при высоком уровне коррупции. Значит, и борьба с коррупцией необходима прицельная, остро направленная на преодоление реальных препятствий для модернизационного проекта.

Все сказанное вовсе не означает, что политические изменения нужно отложить до победы модернизации. Напротив, автор изначально отстаивал концепцию интегрированной модернизации. Но именно интегрированной, такой, когда один сегмент модернизации (например, экономика) предъявляет жизненные, очень конкретные требования другому (например, государственной системе поддержки инноваций) и получает адекватный ответ. Тогда проект строится не на мечтаниях политических маниловых, а на предметном прагматическом интересе конкретных слоев и групп – активных участников модернизации. Это уже будет не борьба обличений, а кропотливая работа по модернизации институциональной ткани общества.

При таком понимании интегрированной модернизации главными проблемами становятся:

• идентификация ключевых групп – сторонников модернизации;

• мониторинг реальных запросов этих групп, существенных для их активного участия в модернизационном процессе;

• активный диалог между властью и соответствующими группами на предмет насущного развития институциональной среды;

• способность власти обеспечить развитие институциональной среды, адекватной запросам ключевых групп – участников модернизации;

• создание системы обратной связи между участниками модернизационного процесса и соответствующими властными структурами, позволяющей вести оперативную адаптацию институциональной среды – «институциональный ремонт»;

• и, конечно же, возможно, это самое главное – политическая воля высшего руководства осуществлять интегрированную модернизацию институциональной среды.

Это уже совсем не либерализация, а сложнейшая инструментальная задача, требующая ясного понимания специфики российской модернизации, возникающих институциональных проблем, позиций различных слоев и групп, участвующих как на стороне, так и против модернизационного проекта.

Задача институциональных преобразований в современной России также обладает большой политической спецификой. Как уже отмечалось в предыдущих работах, да и следует из охарактеризованных выше задач, необходимые преобразования могут быть реализованы лишь в рамках демократических процедур. Без этого невозможно ни реализовать функции представительства и нахождения баланса интересов, ни организовать диалог и систему обратной связи. Но и на эту демократическую систему задачи модернизации будут накладывать свои специфические требования и ограничения.

Современная политическая система, как это вполне справедливо отметил Г. О. Павловский, буквально пронизана волюнтаризмом. В условиях слабости и неартикулированности сигналов, посылаемых различными группами, власть сосредоточила в своих руках основные креативные функции и прокладывает курс своими политическими волениями.

В принципе многие успешные модернизации, включая советскую, держались на волюнтаризме лидеров, позволявшем подавлять сопротивление оппонентов. Но на концентрации политической воли и ресурсов можно прокладывать Турксиб и Беломорканал, строить ДнепроГЭС и Магнитку. Однако наша современная модернизация, ориентированная на инновации, на использование рыночных механизмов, требует достаточно тонких инструментов, которые наверху не сконструируешь и внизу не навяжешь. Тем более это не сработает при тонкой институциональной настройке, когда нужен чуткий слух к специальным запросам небольших групп, от которых будет зависеть многое в успехе модернизации. Тут политическая воля необходима совсем для другого: удерживать балансировку системы, не дать проектам сбиться с курса.

Другая угроза для проекта – популизм. В течение десятка лет руководство страны, и прежде всего В. В. Путин, сосредотачивали свои усилия на повышении жизненного уровня людей. Это был подлинно демократический (отнюдь не либеральный) курс, отвечающий запросам большинства населения. Результаты налицо – кардинальный рост жизненного уровня и очень высокий уровень поддержки руководства страны.

Этот уровень поддержки – необходимый стартовый ресурс модернизации. Но налицо стремление и дальше двигаться в том же направлении, просто наращивая социальные расходы. Здесь нужно оговориться, что в последнее время во власти появилась фракция, борющаяся с таким подходом, но борющаяся, мягко говоря, своеобразно. К этому мы еще вернемся при обсуждении проблем «декоративного государства».