Дж. Лэнггут - Скрытый террор

— Нам только что сообщили, — сказал репортер, — что тело нашли в северной части Монтевидео.

— Есть ли подтверждение? — спросил Рей (за последнюю неделю он слышал столько самых невероятных слухов и предположений, что этого с лихвой хватило бы на целую жизнь).

— Еще нет. Вы больше ничего не хотите сказать?

— Может быть, это неправда? Может, это какой-нибудь трюк? Может быть, они убили кого-то другого?

— Мне больше пока ничего не известно.

Через 10 минут позвонил Дэвис Деннис, их конгрессмен, опекавший семью в течение всего этого кошмара.

— Вы слышали о Дэне?

— Да, — сказал Рэп. — Но пока нет подтверждения.

— Я это подтверждаю.

Мэр Ричмонда Роланд Каттер имел все основания полагать, что именно он поставил Дэна Мнтрионе на стезю, которая и привела его теперь на католическое кладбище св. Марии. До последней роковой недели он гордился той ролью, которую сыграл в судьбе Дэна. С некоторым изумлением он следил за тем, как тот ловко воспользовался протянутой ему рукой и сумел подняться чуть ли не до уровня самого Каттера, а затем и вовсе уехал из Ричмонда.

Дедушка Каттера приехал в Ричмонд из Германии еще в прошлом веке. Генри Каттер не умел говорить по-английски, но выучил названия различных продуктов и открыл продуктовую лавку. Роланд Каттер унаследовал лицо бюргера, украсив его щегольскими усами. Окончив Университет штата Индиана, он вернулся в Ричмонд в занялся страховым делом.

Каттер был одним из тех, кто восхищался методами воспитания, практикуемыми итальянцами в северной части города. (Те же чувства испытывал и местный священник, отец Минтон.) Вот уже несколько лет Каттер наблюдал за Дэном, который был всегда опрятно одет и вежлив. Он знал, что этот молодой человек воспитывался в семье, где слово отца — закон.

За последние годы в муниципальный совет были избраны два итальянца, которые так рьяно защищали Америку, что их пылкие речи могли бы посрамить американцев третьего, а то и четвертого поколения. Каттер и его друзья обычно соглашались, что кое-кто из итальянцев ценил страну больше, чем они сами.

В 1955 году Каттер стал мэром города. Он гордился своей политической наивностью и любил говорить, что не мог отличить полицейский участок от кипы сена. Недели через две после своего избрания Каттер отправился в Университет штата Индиана навестить сына. Мысль о том, что вскоре ему предстоит назначать шефа полиции и начальника пожарной охраны, никак не покидала его.

Хотя был воскресный день, новый мэр решил тут же пойти на факультет управления. Застав декана у себя в кабинете, он спросил, какими же, собственно, критериями руководствоваться при назначении шефа полиции. Поначалу декан подумал, что тот шутит. Где-где, а в Индиане на эту должность всегда назначали по знакомству. И пока у местных денежных мешков оставался хоть один непристроенный племянник-бездельник, не было никакого смысла обращаться в университет за советом относительно такого назначения.

Убедившись, однако, что Каттер не шутит, декан решил направить в Ричмонд группу научных работников. Мэт снял для них номер в гостинице, и те принялись выбывать по очереди всех претендентов и устраивать им проверку. Кое-кто жаловался, что некоторые тесты, на их взгляд не имели ничего общего с работой в полиции. Хотя где-то в глубине души мэр соглашался с ними, он все же не хотел возражать против этой не понятной никому методики, веря, что в конце концов она поможет отобрать образцового шефа полиции, отвечающего всем современным требованиям.

Группа экспертов сначала объяснила Каттеру, каким не должен быть шеф полиции, неоднократно повторяя, что всякого рода смельчаки для этой должности не годятся. Зачем назначать героя, если шеф полиции должен заниматься прежде всего административной работой?

В конце концов, после длительного ожидания и неизвестности, к удивлению одних и возмущению других, эксперты предложили назначить на должность начальника полиции молодого полицейского, служебный стаж которого не превышал и десяти лет. Мэр Каттер утвердил назначение.

Новый шеф не был героем и не старался им казаться. Однако впервые за всю историю Ричмонда шефом местной полиции стал профессионал, назначение которого было научно обосновано. В дальнейшем он убедительно подтвердит правоту мэра, поверившего в целесообразность такого подхода к назначению, И все же Роланд Каттер никак не мог заставить себя серьезно относиться к новому шефу полиции, мысленно называя его не иначе как маленьким Дэнни Митрионе, итальянским мальчишкой из Густауна.

Пока Дэн был еще жив, официальные лица хранили какое-то непонятное и странное молчание. Однако как только поступило извещение о его смерти, в Вашингтоне, будто по волшебству, заработали тысячи телетайпов. Государственные чиновники стали чуть ли не в очередь выстраиваться, чтобы осудить «тупамарос». Кое-кто даже прислал соболезнование семье Митрионе.

Два «высочайших» соболезнования были получены и от учреждений. В одном из сообщений Ассошиэйтед Пресс говорилось: «Белый дом заявил в понедельник, что похищение и убийство американского официального лица Дэниела А. Митрионе в Уругвае является „достойным презрения актом, который будет осужден всеми честными и порядочными людьми“». В статье без подписи, напечатанной на первой полосе газеты «Оссервэторе романе», Ватикан осудил преступления, совершаемые во имя фанатичных идеологий. Накануне папа Павел VI назвал «подлым» всякое похищение люден в политических целях. Из политических деятелей дольше всех об убийстве говорил Джеральд Форд, в то время лидер меньшинства в палате представителей и конгрессмен от штата Мичиган. «Хотя это убийство побудило некоторых людей призвать правительство Соединенных Штатов отказаться от деятельности, которой занимался Дэн Митрионе в Уругвае, этот акт, — заявил Форд, — лишь еще раз показывает, что США не должны отступать». Он также выразил уверенность, что уругвайское правительство сделало все возможное для освобождения Дэна. Что касается американской стороны, то особую благодарность в этой связи Форд выразил боссу Дэна Байрону Энглу, директору Управления общественной безопасности.

Своим назначением Луис Гиббс был обязан Дэну Митрионе. И не только одним назначением. Он понял это именно сегодня. Гиббс шесть раз подавал прошение о зачислении его в полицию, и всякий раз, дойдя до графы в правом верхнем углу анкеты, где нужно было указать партийную принадлежность, он ставил прочерк. Эта его скрытность кому-то в полицейском управлении не очень правилась, и посему все шесть раз он получал отказ.

В апреле 1956 года, когда Гиббс подал прошение в седьмой раз, его вызвал к себе новый шеф полиции. Сомнения Митрионе в отношении молодого просителя была вызваны не политическими, а экономическими причинами. Работая мясником, Гиббс приносил домой 9 тыс. долларов в год, а жалованье полицейского составляло чуть больше половины этой суммы.

Митрионе спросил: «Вы уверены, что действительно хотите служить в полиции? Ведь сейчас вы получаете больше меня».

Подав семь прошений, Гиббс, разумеется, был в этом абсолютно уверен, и Митрионе удовлетворил его просьбу.

До назначения Митрионе опытные полицейские в Ричмонде обучали своих молодых коллег кустарно, от случая к случаю. Обычно новобранец усаживался на заднем сиденье патрульной машины, а два более опытных полицейских — на переднем. По ходу дела они поучали: «Уши и глаза держи открытыми, а рот закрытым». Но новый шеф мыслил по-иному. Он сам получил назначение по научному методу и хотел внедрить такой же подход к делу во вверенном ему учреждении. Сначала он сам, вопреки сопротивлению некоторых членов муниципалитета, отправился в Вашингтон на курсы ФБР. Вернувшись домой, он договорился с руководством Университета штата Индиана об организации там 6-недельных подготовительных курсов для нового пополнения полицейских.

Закончив обучение на курсах, Гиббс вдруг обнаружил, что жизнь полицейских под началом нового шефа была далеко не сахар. Полицейские постарше сразу же невзлюбили Митрионе. И удивительного в этом ничего не было — ведь тот обошел их по службе. Гиббс тоже считал, что шеф проявляет излишнюю суровость, требуя, чтобы все делалось так, как сказал он. Однако и Гиббс, и другие новички понимали, что в конфликтных ситуациях шеф, как правило, оказывался прав.

Митрионе откровенно говорил своим подчиненным: «Эта дверь открывается и в ту, и в другую сторону. Либо вы вступаете в игру, либо выбываете из нее». Случалось, что кто-то из опытных полицейских пил на дежурстве. Шеф был тогда непреклонен: «Вот вам рапорт об отставке, подписывайте и убирайтесь вон».

Позже, когда полицейские стали заключать контракты через свою профсоюзную организацию, провинившимся было гарантировано надлежащее рассмотрение дела. Хотя в свое время Митрионе пользовался неограниченной властью над подчиненными, он все же старался палку не перегибать. Как-то Гиббс дежурил со старшим по званию полицейским (тот был сержантом). Во время дежурства они задержали человека, ограбившего кассу на заправочной станции. Сообщивший о грабителе предупредил, что у того два пистолета, поэтому при задержании нарушителя сержант стал бить его по лицу, пытаясь заставить сказать, куда он спрятал оружие. Когда дальше терпеть это было уже невозможно, Гиббс сказал: «Если ты удариш его еще раз, тебе придется иметь дело со мной».