Соломон Шварц - Антисемитизм в Советском Союзе

«Вот некоторые факты выступлений антисемитов в рабочей среде, обнаруженные только за последние два-три месяца:

«Ты не бойся, когда будет погромчик, я тебя укрою», так «невинно шутили» над продавцом Гальпериным его сослуживцы по магазину Мосторга на Красной Пресне. Шутки закончились избиением Гальперина продавцом Голубковым. Когда подняли вопрос об увольнении Голубкова, предместкома Кузьмичев (член ВКП), заявил: «Мы не допустим, чтобы из-за жида увольняли русских».

С Кузьмичевым солидарен директор Ново-Богоявленской фабрики Чихачев: «Антисемитизм не причина для увольнения», заявил он, когда бюро ячейки предложило уволить рабочих-антисемитов, преследовавших молодого инженера Гуревича. Кто-то из них подсыпал песок и опилки в масло мотора, чтобы «извести» ненавистного им инженера. Только случайность спасла фабрику от катастрофы. Гуревичу пришлось уйти. Антисемиты торжествуют.

На Керченской консервной фабрике «Воля Труда» группа рабочих преследовала чернорабочего еврея Гутмановича, били его проволокой по спине… Антисемит Ничугин в присутствии предфабкома и толпы рабочих кричал: «Если этого жиденка не уберут от нас, я его задушу». Общее собрание, на которое явились только одни приятели хулиганов-антисемитов, решило, что никакого преследования Гутмановича не было, а были лишь «обоюдные шутки».

Иначе отнеслась пролетарская общественность к другому подобному же случаю. На заводе «Красный Прогресс» (Б. Токмак, Украина) антисемиты долго издевались над рабочим Резником, травили его, бросали в него болтами, гайками, засыпали стружками глаза, грозили убить, зарезать: наконец, комсомолец Глейх избил Резника в цеху на глазах у всех. Общее собрание, на котором присутствовали 1400 рабочих, единодушно заклеймило позором хулиганов-антисемитов и потребовало общественного суда над ними. В хвосте оказалась комсомольская ячейка, она ограничилась лишь тем, что вынесла Глейху выговор.

В Пскове на заводе «Металлист» комсомолец Трофимов уже давно и систематически травил комсомольца же еврея Большеминникова. Группа комсомольцев подавала об этом заявление в бюро комсомольской ячейки, но бюро не приняло никаких мер. 14 февраля в комсомольском общежитии Трофимов зверски зарубил топором Большеминникова. Убийца с гордостью сказал своим товарищам: «А всё-таки я жиденка укокошил». На допросе он заявил: «Убил, потому что я русский, а Большеминников еврей».

От антисемитской заразы оказались несвободны даже и рабочие такого культурного центра и старого центра рабочего движения, как Ленинград (Еф. Добин, «Правда о евреях», Ленинград, изд. «Краевой Газеты», 1928 г., стр. 5.):

«На зав. «Лит» антисемиты под руководством мастера-инструктора начали с криков по адресу евреев рабочих: «жиды». Потом на стенах уборной был вычерчен лозунг: «Бей жидов, спасай Россию». Потом, вдохновившись безнаказанностью, избили кирпичами т. Меллера, потом т. Елашевича и ряд других евреев. Или другой случай, тоже ленинградский:

На заводе им. Марти «шуточки» и анекдоты на еврейские темы в большом ходу среди комсомольцев даже среди актива. Мудрено ли, что член бюро коллектива этого завода пригрозил комсомольцу-еврею, выступавшему против него на собрании: «Если ты, жидовская морда, посмеешь еще хоть раз выступить, я с тобой разделаюсь». Мудрено ли, что на этом самом заводе несколько рабочих травили и избивали еврея-комсомольца при сочувственных смешках присутствовавших здесь других комсомольцев?»

Всё же из Ленинграда сообщений о проявлениях антисемитизма попадалось в печати не очень много. Гораздо более широкое распространение антисемитизм, по-видимому, получил в Москве. Для характеристики развития антисемитизма в Москве имеется в печати — в виде редкого исключения — документ, перечисляющий уже не отдельные случаи проявления антисемитизма, а дающий общую характеристику распространения антисемитизма среди московских рабочих. Это «сводка» Московского Городского Совета Профсоюзов за февраль 1929 года «об антисемитизме среди членов профсоюзов». Составлялись ли такие сводки и за другие месяцы, установить невозможно. Целиком и эта сводка, по-видимому, нигде опубликована не была, но в книге Юрия Ларина об антисемитизме в СССР цитируются обширные выдержки из нее, которые я привожу с некоторыми сокращениями (Юрий Ларин, «Евреи и антисемитизм в СССР», Москва и Ленинград, Госиздат, 1929 г., стр. 238–239.):

«Антисемитские настроения среди рабочих распространяются, главным образом, среди отсталой части рабочего класса, связанной с крестьянством, среди женщин… Часто рабочие, замеченные в антисемитских выражениях, недостаточно уясняют себе его контрреволюционное значение. Имеется много фактов, когда в числе антисемитов встречаются комсомольцы и члены партии.

Особенно распространены толки о еврейском засилье. Широко распространены оскорбительные выпады, передразнивание, насмешки по адресу работающих евреев. Распространено рассказывание разных анекдотов о евреях. Антисемиты-администраторы используют свое положение для травли и выживания евреев. Злостные антисемиты избивают евреев и стараются втянуть их в драку.

Антисемитизм выливается подчас в выкрики, угрозы и призывы, близкие к погромным, также в виде анонимных надписей, записок. На собраниях, в беседах и лекциях учащаются случаи антисемитских выкриков, выступлений, записок. Часто встречаются записки и выступления, поддерживающие версию об исключительной борьбе советской власти только с православной религией… Имеются случаи, когда евреи, подвергшиеся травле, молчат об этом, не апеллируя к общественным организациям — по-видимому, боясь преследований или не надеясь найти достаточную поддержку.

Со стороны профсоюзных организаций отсутствует постановка организованной борьбы с антисемитизмом. Очень часто местные профорганизации своевременно не выявляют антисемитские настроения, не реагируют на проявления их и не принимают мер к их изживанию. Со стороны низовых профорганизаций отмечаются факты примиренческого, недопустимо терпимого отношения к проявлениям антисемитизма. Были факты, когда в низовых профорганизациях пытались замазывать проявления антисемитизма.

Всё же за самое последнее время отмечается небольшой сдвиг. Передовая часть рабочих часто дает примеры сознательной борьбы с проявлениями антисемитизма со стороны отдельных товарищей и реакционных элементов».

Советская печать пыталась объяснить распространение антисемитизма в рабочей среде во второй половине двадцатых годов, главным образом, притоком в промышленные предприятия «отсталых» рабочих из деревень, а только что цитированная «сводка», наряду с «отсталой частью рабочего класса, связанной с крестьянством», в качестве носителей антисемитизма подчеркнула еще и роль женщин. Это последнее замечание — о роли женщин в распространении антисемитизма — не кажется обоснованным: среди множества фактов проявления антисемитизма, отмеченных в печати, — а выше я привел лишь небольшую часть имеющегося материала, — лишь в очень редких случаях отмечается активная роль женщин в антисемитских выступлениях. Более правильно указание на отсталые элементы рабочего класса, но, по-видимому, чрезвычайным преувеличением является объяснение антисемитских настроений отсталых рабочих их деревенским происхождением. При внимательном изучении имеющегося материала невольно бросается в глаза, что среди сообщений о проявлениях активного антисемитизма во второй половине двадцатых годов почти нет сообщений о конкретных проявлениях антисемитизма в деревне.

Эта волна антисемитизма была в основном городским явлением.

Вопреки господствующему в литературе воззрению, основным источником проникновения антисемитских настроений в рабочую среду был не приток отсталых рабочих из деревни, а приток в промышленные предприятия рабочих и служащих из среды выбитых революцией из привычной колеи жизни разоряющихся средних и низших слоев городского населения. Это было гораздо более опасное явление, чем простая «отсталость» выходцев из деревни, уже в силу своей отсталости не имевших возможности оказывать значительное влияние на окружающую их новую среду. Этим происхождением антисемитизма 20-ых годов, вероятно, и объясняется тот факт, что он захватывал отнюдь не одних лишь выходцев из деревни, но, как это видно из приведенных выше сообщений, глубоко проник в промышленные предприятия, в компартию и комсомол; больше того: в ряды партийного, комсомольского и профсоюзного актива. «Отсталых» рабочих, недавно прибывших из деревни, среди этого актива почти нет.

Яркой иллюстрацией зараженности в этот период антисемитскими настроениями партийной и комсомольской среды на московских фабриках (что уж говорить о многих провинциальных центрах!) может служить сообщение Ларина о «вопросах-записках», полученных им на специальной «консультации по антисемитизму», состоявшейся в августе 1928 года «в кабинете партработы одного из райкомов Москвы». На собрании присутствовали несколько десятков рабочих из различных московских промышленных предприятий: «передовики-партийцы», комсомольцы и несколько «сочувствующих», словом, всё человеческий материал, из которого формируется партийный, комсомольский и профсоюзный актив. В огромном большинстве поданных докладчику записок-вопросов явственно чувствовались антисемитские настроения. Вот несколько из этих вопросов (Полный список этих вопросов — всех их было 66 — приводится у Ларина, стр. 241–244.):