Карл Каутский - Экономическое учение Карла Маркса

3

Ряд фактов показывает, что первоначальное развитие товарного производства происходило в действительности таким путём, как изображено в последующих строках. Понятно, это произошло не так просто, как здесь описано, но наше изложение имеет своей целью представить не историю товарного производства, а его отличительные особенности, которые легче всего познаются путём сравнения его с другими способами производства.

Как уже было отмечено выше, речь идёт о первобытной общине. — Ред.

От латинских слов aequus — равный и valere — стоить.

В этой связи Маркс делает интересное замечание об утопии, ещё до сих пор разделяемой многими. Он говорит:

«Вопрос, почему деньги не представляют непосредственно самого рабочего времени, почему, напр., бумажный денежный знак не представляет x рабочих часов, сводится просто к вопросу, почему на базисе товарного производства продукты труда должны становиться товарами, так как присущая товарам форма предполагает необходимость раздвоения их на товар и денежный товар; или — к вопросу, почему частный труд не может рассматриваться как непосредственно общественный труд, т. е. как своя собственная противоположность. В другом месте я подробно рассмотрел плоский утопизм таких проектов, как «рабочие деньги» на основе товарного производства («Zur Kritik der Politischen Oekonomie», стр. 61 и сл. [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 13, стр. 67 и сл. ]). Здесь отмечу только, что, напр., «рабочие деньги» Оуэна имеют с «деньгами» так же мало общего, как, скажем, театральный билет. Оуэн предполагает непосредственно обобществлённый труд, т. е. форму производства, диаметрально противоположную товарному производству. Рабочая квитанция лишь констатирует долю индивидуального участия производителя в общем труде и долю его индивидуальных притязаний на предназначенную для потребления часть общего продукта. Но Оуэн и не думал предполагать товарное производство и в то же время стремиться устранить его необходимые условия посредством денежных фокусов» («Капитал», т. I, стр. 104).

Агитация в пользу биметаллизма, ещё очень сильная в последние десятилетия прошлого века, затем стала совершенно безнадёжной и почти заглохла. Одна страна за другой переходят к золотой валюте. За последние десятилетия к ней перешли Австрия (1892), Япония (1897), Россия (1898), Соединённые Штаты (1900). В Англии она введена уже с конца XVIII века, в Германии — с 1871 г., в Голландии — с 1877 г. В Бельгии, Франции, Швейцарии она фактически господствует, хотя номинально там и существует двойная валюта. Британские и голландские колонии также перешли к золотой валюте. Переход Германии к двойной валюте был бы наиболее выгоден для тех, кто наделал долгов при господстве золотой валюты и мог бы затем уплатить их более дешёвым серебром. Бо́льшую часть таких долгосрочных долгов составляют ипотеки, что вызывает агитацию аграриев.

Стоимость денежного запаса (монет и слитков) в благородных металлах в странах с современным способом производства исчислялась:

Золото | Серебро

в 1831 г. — 2 232 000 000 марок | 8 280 000 000 марок

в 1880 г. — 13 170 000 000 марок | 8 406 000 000 марок

С 1880 по 1908 г. на всём земном шаре отчеканено золотой монеты на 30 миллиардов, а серебряной — свыше 20 миллиардов марок.

Следовательно, золото в настоящее время является безусловно преобладающим денежным товаром.

Обесценение бумажных денег в несравненно большем масштабе имело место в Германии после первой мировой войны. В результате политики германской буржуазии, направленной к ограблению трудящихся масс, выпуск бумажных денег достиг астрономических размеров. В ноябре 1923 г. при проведении денежной реформы одна золотая марка была приравнена к миллиарду бумажных марок. — Ред.

Приведённые здесь и ниже цифры являются, конечно, совершенно произвольными и выбраны исключительно ради большей наглядности. Это, казалось бы, должно быть само собой понятно. Но некоторые из писавших о «Капитале» изображают дело таким образом, будто Маркс приводил примеры вроде вышеизложенного как факты. До чего в состоянии дойти толкователи «Капитала», можно судить по следующему: в 57-м томе «Preussische Jahrbücher» господина фон Трейчке некто д-р Штегеман поместил чрезвычайно поверхностную статью об «Экономическом мировоззрении Карла Маркса». Непосредственно после того, как он «принцип стоимости» приводит как основное требование Маркса, он рассказывает (на стр. 227): «Маркс утверждает, что человеческое общество нуждалось бы только в 6 часах ежедневного труда для создания необходимых для всех средств существования, если бы только каждый работал и притом сообразно своим силам». Из всего этого нет в «Капитале» ни одного слова. Если бы господин Штегеман меньше фантазировал и с бо́льшим вниманием читал «Капитал», то он нашёл бы там на стр. 231, что Маркс на основании числовых данных, доставленных ему одним манчестерским фабрикантом, вычислил необходимый труд, который в 60-х годах фактически должен был затратить прядильщик одной определённой прядильной фабрики. Маркс пришёл к заключению, что при десятичасовом рабочем дне необходимое рабочее время прядильщика не достигает 4 часов, остальное же рабочее время, в течение которого он производит прибавочную стоимость, составляет больше 6 часов. Мы увидим ниже, что необходимое для существования работника рабочее время представляет чрезвычайно изменчивую величину.

Мы предполагаем при этом, что сокращение рабочего времени с 12 до 11 часов сопровождается также и понижением производительности труда на 1/12. В действительности же это отнюдь не обязательно. Обычно сокращение рабочего времени сопровождается повышением энергии, ловкости, напряжённости, внимания, понимания — словом, работоспособности рабочего. Эта работоспособность может возрасти до такой степени, что рабочий в течение более короткого времени начинает производить больше, нежели прежде, когда он работал более долгое время. Впрочем, с этим следствием сокращения рабочего времени мы в данном случае не будем считаться, — ради простоты мы не принимаем его во внимание.

Это неверно. Закон стоимости сохраняет силу и при господстве монополии. Ещё в условиях домонополистического капитализма Маркс указывал, что «если бы выравнивание прибавочной стоимости в среднюю прибыль встретило в различных сферах производства препятствие в виде искусственных или естественных монополий, и в частности в виде монополии земельной собственности, так что сделалась бы возможной монопольная цена, превышающая цену производства и стоимость товаров, на которые распространяется действие монополии, всё же границы, определяемые стоимостью товаров, этим не были бы сняты. Монопольная цена известных товаров лишь перенесла бы часть прибыли производителей других товаров на товары с монопольной ценой» («Капитал», т. III, стр. 937–938). Именно это и происходит в эпоху империализма, экономическая суть которого заключается в господство монополий. — Ред.

Это противопоставление законов прибыли законам прибавочной стоимости, утверждение, будто теория прибыли не нужна для объяснения отношения между буржуазией и пролетариатом, в корне неверно. Маркс указывает, что солидарность всего класса капиталистов в деле эксплуатации рабочего класса объясняется «не только в силу общей классовой симпатии, но и непосредственно экономически; потому что, — если предположить данными все прочие условия, в том числе стоимость всего авансированного постоянного капитала, — средняя норма прибыли зависит от степени эксплуатации совокупного труда совокупным капиталом» («Капитал», т. III, стр. 215). — Ред.

Австрийской парламентской анкетой 1883 г. о положении рабочих было констатировано, что в некоторых прядильнях Брюнна работа производится непрерывно с утра субботы до утра воскресенья. Эта постыдная практика, к сожалению, не ограничивается одним только Брюнном и одними только прядильнями.

Английские рабочие — и не одни английские, конечно, — превосходно умеют высмеивать ту расчётливость, с которой капиталист наблюдает за тем, чтобы рабочий ничего не оттягивал у него из купленного им рабочего дня. Так, рассказывают анекдот о некоем владельце каменоломни, что у него один рабочий преждевременно взорвавшейся миной был выброшен на воздух, но благодаря случайности упал на землю невредимым. При расчёте предприниматель вычел с него за время, проведённое им в воздухе, как за прогульное. Нечто подобное действительно имело место при постройке водопровода в Кротоне в штате Нью-Йорк. Надо было пробуравить гору. От взрывов в туннелях распространялись удушливые газы. Это приводило рабочих в бесчувствие, и они становились на некоторое время (менее чем на час) неработоспособными. За это время у них производился вычет из заработной платы. В Цюрихском кантоне один фабрикант-бабник вычитывал из заработной платы работниц за то время, которое они проводили у него в кабинете.