Александр Север - Бандера и бандеровщина

Аналогичная картина наблюдалась и в других регионах Украины. Формально Москва одержала победу. По данным МВД УССР, к апрелю 1946 года численность ОУН-УПА составляла всего лишь 3735 бойцов. Однако успех был иллюзорным. Несмотря на кажущуюся малочисленность, это была очень опасная сила. Достаточно сказать, что только на протяжении 1948–1955 годов подпольщики уничтожили 436 партийных и советских работников, 231 председателя колхоза, 329 председателей сельсоветов. Боевые потери внутренних войск за послевоенные годы в регионе превысили 4,5 тысячи человек, «истребительных батальонов» – 2,5 тысячи…

Фактически произошел естественный отбор «боевиков». Слабые погибли, были арестованы или сложили оружие, а сильные продолжили борьбу. На месте уничтоженных в ходе оперативно-войсковых операций «проводов» (организационно-территориальных звеньев ОУН), как Феникс из пепла, восставали новые. Так, провод «Буг-2» возобновлялся трижды, «Подолье» – пять, «Запад – Карпаты» – шесть раз! Против них чекистско-войсковые операции оказались малоэффективными. Потребовалось разрабатывать новые методы.

Одна из причин такой живучести структур бандформирований – гибкое реагирование на происходящее.

Летом 1945 года лидеры ОУН-УПА приняли решение о переходе к тактике террора и о роспуске крупных отрядов. Одновременно произошла трансформация всей структуры подпольной военизированной организации.

Теперь она состояло из Центрального провода на Украине и двух т. н. больших краевых проводов – «Северо-Западные Украинские Земли» («ПЗУЗ») и «Галичина».

«ПЗУЗ» состоял из малых краевых проводов «Москва» (Волынская обл., ряд южных районов Белоруссии), «Одесса» (Ровенская обл. и часть Тернопольской) и «Подолье».

В провод «Галичина» входили «малые» краевые проводы «Буг-2» (Львовщина) и «Карпаты – Запад» (Карпатский край и Буковина).

Основными звеньями ОУН выступали окружные, надрайонные (по 2–6 в окружном), районные (по 3–5 в надрайонном), кустовые и станичные проводы (последние – на уровне населенного пункта).

Это позволило организовать эффективное командование множеством небольших (10–20 человек) боевых групп. Причем основными объектами их атак должны были стать не военнослужащие внутренних войск и Красной Армии (прекрасно вооруженные и обученные), а активисты Советской власти, низовые сотрудники партийных, административных и хозяйственных органов на местах. Часто бандиты применяли «п’яткування» (уничтожение каждого пятого) в селах, жители которых, по мнению «бандеровцев», лояльно относились к Советской власти. Аналогичные указания встречались в официальных документах ОУН-УПА того времени.

Еще одно проблема, с которой столкнулись правоохранительные органы, – массовое строительство «схронов». Подземные убежища сельские жители Западной Украины начали строить еще зимой 1943–1944 года. Почти в каждом крестьянском дворе к весне 1944 года было вырыт «схрон», «укрытие» или «убежище». В нем хранились запасы продовольствия и одежды. Также в нем семья могла спрятаться на случай визита в село врагов – немцев, советских партизан или Красной Армии, а так же банд дезертиров и коллаборационистов. После освобождения территории от немецкой оккупации такие схроны военнослужащие Красной Армии обнаруживали в каждом четвертом дворе. На самом деле их было значительно больше.

Отдельные убежища – шедевр саперного искусства. Так, одно из них находилось под огородом и имело четыре выхода! Один на сеновал, другой – в печь в хате, третий – в овраг, четвертый – в дупло старого дерева. Вход в другой схрон закрывала небольшая откидная дверь, замаскированная землей и растущей сосенкой, поднимающейся и опускающийся вместе с люком.

«Схроны» различались размерами. От одноместных, площадью два квадратных метра, больше похожих на могилы, до многокомнатных, оборудованных нарами и столами. В последних можно было жить, месяцами не выходя на поверхность, в относительно комфортных условиях. Часть «убежищ» изначально предназначалась для размещения в них библиотек, госпитателей, типографий, архивов и т. п.[95]

Неукоснительно соблюдалось главное требование к таким объектам – их тщательная маскировка. Потому что в случае обнаружения «схрона» противником у находящихся там людей не было шансов на спасение: оставалось погибнуть в бою (а точнее, в большинстве случаев, быть уничтоженными с помощью гранат) или сдаться на милость победителю.

Выше мы писали о том, что в начале 1945 года «бандеровцы» сменили тактику. На смену огромным отрядам пришли компактные группы. Последние активно начали использовать «схроны» не только в качестве мест базирования, но и для хранения оружия и боеприпасов.

В свою очередь, сотрудники правоохранительных органов и военнослужащие внутренних войск приложили максимум усилий для обнаружения «схронов». В результате, только за 1945–1946 год только на территории Западной Украины было обнаружено 28969 «укрытий»[96].

Москва оперативно среагировала на произошедшие в стане противника изменения, а в чем-то и опередила руководство ОУН-УПА. Так, 26 февраля 1945 года в Киеве состоялось заседание Политбюро ЦК КП(б)У, на котором было принято постановление, во многом определившее дальнейшие действия советской стороны в борьбе с националистическим подпольем на Западной Украине. В документе говорилось:

«… Если недавно в большинстве западных областей Украины были банды, насчитывающие по 400–500 человек, то в настоящее время… все крупные банды ликвидированы, а многие главари… уничтожены или арестованы.

… Потерпев крупное поражение, украинско-немецкие националисты в последнее время меняют свою тактику и методы борьбы с советской властью и переходят главным образом к террору и диверсиям. Действуют мелкими бандами, которые стараются маневрировать и не принимать открытых боев, а политическая сеть ОУН с целью сохранения своих кадров уходит в глубокое подполье…».

Исходя из вышесказанного, предписывалось:

«… для уничтожения каждой мало-мальски крупной банды выделять специальный подвижный боевой отряд с включением в него хорошо подготовленных разведчиков, оперативных, партийных и советских работников.

Указанный отряд обеспечивать агентурными данными, средствами связи и не обременять тыловым хозяйством (обозы, кухни и т. п.).

Отряд должен, увязавшись за бандой, преследовать ее до полного уничтожения, независимо от того, в какой район или область эта банда будет уходить…»[97].

Новая тактика борьбы с повстанцами доказала свою эффективность.

Во всех районах Западной Украины были сформированы рейдирующие оперативно-войсковые (чекистско-войсковые) группы.

Они были укомплектованы оперативными сотрудниками органов госбезопасности и военнослужащими внутренних войск. Главной задачей этих подразделений была быстрая реализация оперативных данных от территориальных органов внутренних дел и госбезопасности путем поиска и нейтрализации участников националистических бандформирований. Все ОВГ были радиофицированы, снабжены необходимым количеством боеприпасов и продуктов. Задача считалась выполненной лишь при полной ликвидации банды.

Спустя какое-то время выяснилось, что местные органы госбезопасности и внутренних дел, в силу ряда объективных и субъективных причин, не могут предоставить всю необходимую информацию по бандформированиям (численность, места дислокации, вооруженность, имена главарей, связи и т. п.).

Участники состоявшегося 26 февраля 1945 года заседания Политбюро предусмотрели и это. Было обращено внимание на необходимость:

«…еще больше расширить сеть нашей агентуры, обратив особое внимание на улучшение ее качества.

Шире и смелее практиковать засылку агентуры в оуновское подполье и бандформирования УПА.

Усилить работу по воспитанию агентуры, обучая ее правилам конспирации и методам работы по выявлению и раскрытию участников и организаций ОУН…».

Решить эту задачу за несколько недель было невозможно. На подготовку и внедрение агентов в бандформирования требовались месяцы, а то и годы (если говорить о руководящих органах). Поэтому основное внимание было обращено на использование бывших «бандеровцев». В первую очередь тех, кто добровольно явился с повинной. Добровольно Советской власти в 1944–1945 году сдавались многие. Начиная от насильственно мобилизованных в отряды УПА крестьян и заканчивая профессиональными «боевиками», разочаровавшимися в идеях западноукраинских националистов и не хотевшими участвовать в уничтожение мирных жителей.

По данным Управления по борьбе с бандитизмом МВД УССР, только за первый год явилось с повинной 29204 участника националистического подполья. За период с февраля 1944 года по июль 1946 года этой возможностью воспользовалось 52452 человека.