Сергей Кургинян - Суть Времени 2013 № 15 (13 февраля 2013)

Девятый — наша тяга к большим просторам и великим проектам.

Десятый — наша вера в возможность справедливого устройства жизни.

Одиннадцатый — «вредная» специфичность русского языка.

«Церковь покаяния», занявшись прозелитизмом, не информировала грешников в открытую о том, что она будет искоренять все эти их пороки. Она поначалу притворилась искоренителем всего лишь какого-то сталинизма, потом перешла от сталинизма к советизму. И стала намекать на то, что ведь советизм тоже произошел от чего-то такого нехорошего.

Только затянув свою новую перестроечную и постперестроечную паству в воронку регрессивного инферно, «церковь покаяния» решилась во всеуслышанье заявить о том, что именно она будет вырывать с корнем.

В ответ она получила от Большинства — когда рычащее, а когда и мычащее «нет».

В итоге после двадцати с лишним лет всевластья «церкви покаяния», ее фактической информационной да и политической монополии, «церковная община» обнаружила, что Большинство упорствует в грехах и даже наращивает греховность. А «святых и подлинно верующих» в «религию покаяния» не более 7 процентов населения России.

Тогда-то и доформировалась в недрах «церкви покаяния» доктрина Меньшинства с большой буквы. Согласно которой Меньшинство с большой буквы — это крохотное племя гигантов, которому противостоит огромный человеческий свинарник, оно же Большинство с большой буквы.

«Да, — заявило Меньшинство с большой буквы, — наши жизненные установки противоположны мировоззрению этого свинарника — и что с того? Ведь именно нам, находящимся в Меньшинстве избранным, ведомо благо. А если несопричастное благу Большинство будет этому сопротивляться, то по отношению к нему правомочны любые санкции. Вплоть до уничтожения».

Эта доктрина Меньшинства поразительно подтверждает пророчество Достоевского о том, что враги России попытаются доказать народу, что его история есть абсурд.

Что им «надобно, чтобы такой народ, как наш, не имел истории, а то, что имел под видом истории, должно быть с отвращением забыто им все целиком». И что враг яростно приближает час, когда народ «устыдится своего прошлого и проклянет его».

Достоевский предупреждал, что лозунг врага и прост, и коварен одновременно. «Кто проклянет свое прежнее, тот уже наш, — вот наша формула!» Таков был лозунг врага, по мнению Достоевского.

Под какими бы масками ни прятало свой лик Меньшинство с большой буквы, творящее свои покаянные (а на самом деле окаянные) мессы на наших улицах и площадях, — это именно тот враг. Он все чаще скидывает маски. Только вот Большинство еще боится признать, что ему противостоит именно это.

Проклятия в адрес нашей неуклюжей России, в которой «порядочному человеку» до сих пор еще нечего делать… Лакейство перед Европой… Ненависть к России — вот что, по мнению Достоевского, является сокрытым движителем так называемой религии покаяния. Ненависть к России за все — за ее природу, за ее историю, за ее идеалы… Так ли уникальны и эта «церковь покаяния» и ее отношение к не вошедшему в эту церковь презренному большинству?

Анализ социокультурных конфликтов, раскалывавших разные народы в разные исторические периоды, позволяет утверждать, что в происходящем у нас сейчас нет ничего уникального.

Что разные народы переживали такие расколы на разных этапах своей судьбы. И что Большинство может спастись от объявившего ему войну Меньшинства, только проявив способность к организации полноценного и эффективного сопротивления.

Но имеем ли мы право говорить о расколе как о чем-то случившемся и потому лишь требующем адекватного оформления? Да, мы имеем право так говорить. Ибо раскол везде и во все эпохи осуществляется руками так называемого просвещенного Меньшинства. Когда идеологи Меньшинства начинают под аплодисменты этого Меньшинства говорить о Меньшинстве как о племени гигантов, а о Большинстве как о человеческом свинарнике, — это и есть произошедший по вине Меньшинства раскол.

И только тогда Большинство можно и должно призвать к Сопротивлению. Потому что только тогда становится понятно, о Сопротивлении чему идет речь. Становится понятно, что если не сопротивляться (причем сосредоточенно, умно, превосходя противника во всем, что касается прихватизированной им современности), то Меньшинство, всегда более консолидированное и сосредоточенно ненавидящее, обречено на успех.

Но если успех английских пуритан (обливавших презрением английское крестьянское большинство в XVII веке, требовавших нещадно пороть это большинство, согнанное с земель, клеймить это большинство раскаленным железом, наделить его статусом прокаженных, изолируемых в работных домах) не разрушил Англию до конца, а создал новую великую Англию…

Если успех французских просветителей, ощущавших себя таким же избранным меньшинством, создал новую великую Францию, то успех нашей «церкви покаяния», нашего «просвещенного меньшинства» — породит только вторую перестройку, то есть окончательный крах России.

Почему? Для ответа на этот вопрос рассмотрим отношения между западенским «просвещенным меньшинством» на Украине и тем украинским большинством, которое меньшинство презрительно называет «омоскаленным». И убедимся, что у украинского западенского меньшинства, радикальные представители которого утверждали, что для освобождения от «омоскаленности» допустимо физическое уничтожение двух третей украинского населения, есть хоть какая-то мечта об украинском государстве. А у «прихожан» нашей «церкви покаяния» есть только ненависть к России и ничего больше.

Опаснее всего не раскол, который Меньшинство осуществило вполне сознательно и предъявило обществу. Опаснее всего полная политическая бесплодность этого Меньшинства, отсутствие у этого Меньшинства какого-либо государственного идеала, какой-либо государственной страсти. И даже зачатков государственного мышления. Этим наше Меньшинство радикально отличается от всех иных подобных Меньшинств, существовавших в разные времена на разных землях.

Сперва проповедники покаяния лукаво заявляли, что абсолютно порочной является только часть нашего исторического прошлого, его советский период. Но с течением времени они все больше отказываются от такого подхода. И проповедуют порочность всего нашего прошлого. С их точки зрения, одинаково порочны и Александр Невский, давший отпор Тевтонскому ордену, и Иван Грозный, завершивший освобождение России от татаро-монгольского ига, и Петр Первый, прорубивший окно в Европу. Конечно, наиболее порочным такие проповедники считают именно советский период. А внутри него — все то, что связано с эпохой Сталина.

Но по прошествии двадцати лет такого экстравагантного покаяния выяснилось, что и порочность отдельных периодов нашей истории отодвигается такими проповедниками на второй план. А на первый план выдвигается порочность отвечающего за историю субъекта. Того самого, о котором Пушкиным было сказано: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет».

Именно порочность этого духа, который бичующие порок проповедники называют духом-мутантом, теперь обсуждается ревнителями покаяния наиболее активно. Да, теперь они уже не скрывают того, что и перестройка, и радикальные рыночные реформы были нужны не для обеспечения тех или иных трансформаций нашего общества, а для истребления омерзительного духа, который в разные периоды нашей исторической жизни с одинаковой неумолимостью волочет нас по «неверному» пути, рождает в нас «ошибочные» представления о благе, вселяет в нас «скверные и несбыточные» мечты.

Признав через двадцать лет судорожных борений с этим ужасным духом, что истребление духа возможно только при уничтожении государства и народа, наше Меньшинство не оставило Большинству никакого иного выбора, кроме Сопротивления.

Поняв, что именно замыслило Меньшинство, Большинство решило спасать себя, народ и историю. И оно справится с этой задачей. Тому залогом его дух, который Меньшинству так и не удалось истребить.

Раскол между Меньшинством и тем Большинством, которое Меньшинство непрерывно оскорбляет, усугубляется с каждым месяцем. Отрицать его могут только люди, находящиеся вне политики и общественной жизни. Мы не призываем наращивать этот раскол. Мы не радуемся этому расколу. Мы всего лишь говорим о том, что надо признать несомненное и действовать, исходя из этого признания. То есть оформлять раскол должным образом.

Оформление раскола предполагает жесткую постановку ряда вопросов.

Почему Меньшинство имеет право разговаривать с Большинством как поработитель?

Какое отношение такой подход имеет к демократии, особым приверженцем которой Меньшинство себя величает?