Сергей Кургинян - Политическое цунами

30 апреля Каддафи выступил с телеобращением, в котором заявил о готовности прекратить боевые действия в случае, если оппозиция сложит оружие, а НАТО прекратит бомбардировки. В ответ ударом с воздуха был снесен соседний с телестудией дом.

1 мая стало известно, что в результате ракетного удара по одному из домов в Триполи погибли Сейф аль Араб, младший сын Муаммара Каддафи, и трое его внуков. Сам Муаммар Каддафи, находившийся поблизости, избежал гибели. В НАТО заявили, что бомбили исключительно военные объекты.

Боевые действия к этому моменту переместились на запад Ливии, близ границы с Тунисом. Части Каддафи взяли под контроль несколько пограничных переходов, ранее находившихся в руках мятежников.

И, наконец, произошло событие особого рода, имеющее немалое значение для процессов, идущих во всем арабском мире и не только там.

2 мая все мировые СМИ сообщили, что в жилом доме в пригороде Исламабада американским спецназом был уничтожен лидер «Аль-Каиды», террорист № 1, Усама бен Ладен. За операцией уничтожения бен Ладена по прямой видеосвязи наблюдал лично Барак Обама, который затем заявил: «Это хороший день для Америки. Наша страна сдержала обещание добиваться правосудия. Мир стал безопасней после смерти Усамы бен Ладена».

Многие эксперты тем не менее указали на то, что подлинность фотографии убитого террориста вызывает сомнения. Самого бен Ладена быстро — в течение 24 часов после гибели — похоронили. Его тело было спущено в воды Аравийского моря. Скептиков удивила также скорость, с которой был проведен тест ДНК, подтвердивший личность убитого.

Однако вне зависимости от реального содержания американской операции, по результатам которой бен Ладен был объявлен уничтоженным, очевидно, что перелистывается страница десятилетних отношений Запада со странами исламского мира. А также отношений непосредственно США с радикальным исламом. Представляется высоковероятным, что после объявления о смерти бен Ладена процессы на Ближнем Востоке и в Северной Африке вступят в новую фазу.

Признаки этих перемен стали заметны уже в конце апреля — начале мая 2011 года. К ним, например, можно отнести объявление о примирении между собой палестинских организаций ФАТХ и ХАМАС. Церемония этого примирения торжественно прошла в Каире 4 мая.

Итак, на наших глазах многие государства Северной Африки и Ближнего Востока почти синхронно оказались охвачены бурными событиями. Событиями, ведущими (а в ряде стран уже приведшими) к крупномасштабным переменам.

Возникает закономерный вопрос: что происходит?

Некоторые аналитики говорят сегодня о разогреве макрорегиона, который часто называют «Большой исламской дугой».

Считаем нужным подчеркнуть, что мы живем в эпоху национальных государств. И что в XXI веке уже нельзя говорить об абсолютной приверженности всего населения страны к той или иной мировой религии. Потому что в любой стране есть светские люди и есть люди с разным вероисповеданием. В том же Египте, приковавшем к себе внимание всего мира, есть мусульмане и христиане-копты, а еще есть светские люди, говорящие: «Мы не христиане, мы не мусульмане, мы египтяне».

Безусловно, есть и государства, подчеркивающие свой политико-религиозный характер, — такие, как Иран и Саудовская Аравия. Однако они в меньшинстве. Но Египет, Тунис, Алжир и ряд других стран — это национальные государства.

А раз так, назовем все эти страны «государствами, в которых большая часть населения исповедует ислам» — великую мировую религию.

Совокупность таких государств слагается в географически непрерывную, огромную зону, простирающуюся от Марокко до Малайзии и Индонезии. В эту зону входят Марокко, Алжир, Тунис, Египет, государства Персидского залива, Сирия, Палестина, Турция, Ирак, Иран, Афганистан, Пакистан, Малайзия, Индонезия.

К исламу тяготеют и народы Средней Азии, и Азербайджан. В России население, в разной степени ориентированное на ислам, преобладает в Башкирии, Татарии, на Северном Кавказе.

К исламу тяготеют 150 млн. индийского населения, сосредоточенного в основном на Севере Индии, на границе с Пакистаном, который настаивает на своей исламской политико-религиозной государственной идентичности.

Посмотрите на карту — и вы увидите, что термин «Большая исламская дуга» имеет право на существование, разумеется, со всеми сделанными нами оговорками.

Итак, идет ли речь о разогреве «Большой исламской дуги»? Такая гипотеза имеет право на существование, поскольку есть прецедент. В 70-е — 80-е годы XX века мы уже сталкивались с попыткой США (и Запада в целом) создать «исламскую дугу нестабильности». То есть дестабилизировать ряд стран ближневосточного региона в расчете на то, что «дестабилизирующий импульс» затронет и мусульманское население СССР. И таким образом главный геополитический противник будет ослаблен.

Но, может быть, сейчас речь идет о чем-то большем, нежели разогрев региона с преимущественно исламским населением, — об очередном этапе глобального переустройства мира?

Как минимум, речь идет об очень острых процессах, уже охвативших существенную часть «Большой исламской дуги». И здесь крайне важным представляется то, что границы макрорегиона, в котором сегодня разворачиваются эти острые процессы, фактически совпадают с границами макрорегиона, коренную реконструкцию которого США предлагали осуществить еще в 2003–2004 гг. Тогда это называлось «проектом реконструкции Большого Ближнего Востока».

Предлагаем вспомнить, о чем шла речь. Это даст нам возможность лучше понять день сегодняшний. Но прежде чем перейти к рассмотрению проекта «Большой Ближний Восток», оговорим, что для обсуждения интересующей нас проблемы важно выбрать правильный язык.

Как нам представляется, единственно верный путь — обсуждать проблему на языке аналитическом.

Столь часто звучащий сегодня вопрос «стоят ли США за спиной событий, происходящих в регионе?» сформулирован на языке конспирологии. И пусть этот вопрос обсуждают конспирологи.

Вопрос «была ли у США мотивация, чтобы избавиться от Бен Али или от Мубарака?» сформулирован на языке психологии. Обсуждать мотивы поведения — удел психологов.

На аналитическом же языке основной вопрос может быть сформулирован так: «Была ли со стороны США оказана поддержка оппозиционным силам, стремящимся к свержению египетских, тунисских и других государственных руководителей, демонтажу египетских, тунисских и других политических систем, и так далее?»

Часть экспертного сообщества высказала твердое убеждение, что Запад не оказывал оппозиции никакой поддержки. Не было неофициальной поддержки со стороны негосударственных, но влиятельных сил. И тем более не было прямой государственной поддержки — тех же США, например.

А что если поддержка была?

Постараемся не навязывать читателю оценочных суждений и предоставим ему возможность ознакомиться, прежде всего, с высказываниями высоких официальных лиц США относительно их планов и видов на ближневосточный регион.

Во времена «холодной войны» Ближний Восток рассматривался США как регион, играющий крайне важную роль в «сдерживании СССР». По мнению ряда американских стратегов, советское проникновение в регион могло бы привести к «драматическому изменению мирового баланса сил», а установление советского контроля над ближневосточной нефтью нанесло бы «серьезный удар по экономике свободного мира».

В этот период Запад поддерживал на Ближнем Востоке «дружественных тиранов». Этот же курс был продолжен и после окончания «холодной войны». Ибо на смену «коммунистическому врагу» пришел новый враг — «международный терроризм». И в течение некоторого времени администрация США сохраняла толерантное отношение к тем авторитарным ближневосточным лидерам, которые проявили лояльность к США в ходе войны с терроризмом, объявленной Джорджем Бушем после событий 11 сентября 2001 года.

В октябре 2001 года США начали боевые действия в Афганистане против режима талибов.

К началу 2002 года талибы потерпели поражение и были отстранены от власти.

20 марта 2003 года началась военная операция в Ираке.

9 апреля 2003 года был взят Багдад. Американская администрация заявила, что в Ираке будет установлена демократия, после чего эта страна станет образцом по трансформации всех потенциально опасных режимов региона.

Ровно через месяц после взятия Багдада, 9 мая 2003 года, Джордж Буш-младший, выступая перед выпускниками университета Южной Каролины, заявил о намерении «создать в течение десяти лет зону свободной торговли между США и Ближним Востоком». Это позволило бы странам арабского мира «расширить круг возможностей» в сфере экономики и торговли. Буш подчеркнул, что США стремятся к миру в регионе и к тому, чтобы «заменить старую ненависть новыми надеждами». Создание зоны свободной торговли позволит странам Ближнего Востока снизить зависимость от конъюнктуры нефтяного рынка и даст возможность для дальнейшего экономического роста. «Сменив коррупцию и корыстные сделки на свободные рынки и справедливые законы, народы Ближнего Востока приумножат процветание и свободу», — сказал Буш[1].