Нурали Латыпов - 50 оттенков серого кардинала: кто правит миром

Но повторимся: всё началось при Брежневе. Во второй период его правления правящий режим злокачественно переродился. И Горбачёв вырос тоже не из доброкачественного материала. Вспомнить его «ипатовский метод», когда сосредоточение сельскохозяйственной техники на одном участке использовалась не только для ускорения темпа жатвы, но и для сокрытия реально используемых посевных площадей и возгонки таким образом отчётных показателей. А уж продовольственная программа и подавно строилась по принципу «за два десятилетия кто-то умрёт – или я, или шах, или ишак». Безусловно, мастер саморекламы. Да и к Андропову – почти всесильному главе госбезопасности – прилепился умело. Как гласит индейская поговорка, из кривых ростков не вырастет прямого дерева. Однако самым страшным брежневским метастазом стал именно Ельцин. С его появлением в центре летальный исход для больной страны стал практически неотвратим.

Заметная часть перекосов и болезней брежневской эпохи спровоцирована усилиями Бжезинского. Прежде всего – в бытность его помощником по национальной безопасности президента Картера (1977–80).

Говорим «Картер», а в уме держим Бжезинского. Этот знатный русофоб формировал внешнюю политику Картера. Именно Бжезинский сублимировал комплекс польской неполноценности в агрессивные действия США в отношениях с СССР. Именно Бжезинский отказался от политики другого известнейшего стратега Генри Киссинджера[8] – помощника по вопросам национальной безопасности президентов Ричарда Никсона (1969–74) и Джеральда Форда (1974– 76). Киссинджер предписал избегать идеологических споров, не вмешиваться во внутренние дела советской сверхдержавы, максимально разрядить напряжение между двумя обкладками мирового конденсатора. Джимми Картер – с подачи Бжезинского – с самого начала вмешивался во внутренние советские дела. Он первым из президентов США публично усомнился в легитимности власти Советов в их родной стране. Он выделил огромные деньги на радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа», утвердил финансирование контрабандной переправки в СССР подрывной литературы. Под предлогом радикального нарушения прав человека использовал экономические санкции. Запустил новые программы вооружения и тайные операции в странах третьего мира, чтобы противостоять действиям Москвы.

Если сравнивать варианты подрывных действий против нашей страны, то долговременный разрушительный эффект войны экономической сопоставим с ядерной. Если последствия ядерной войны, когда мир уничтожается в одночасье, сродни внезапной смерти, остановке сердца, инсульту, то экономическая война сродни раковому заболеванию. Она более пролонгированная и несёт мучительную гибель для страны. Но летальный исход, финал – один.

И, кстати говоря, когда Бжезинский обкатывал санкции против Советского Союза, тогда СССР был к ним более устойчив, потому что был более диверсифицирован в экономике. СССР отличался от постперестроечной России, которая поспешила отдаться всему и вся – МВФ, Всемирному банку и т. д., резво включившись в мировую капиталистическую систему, но лишь на её верхних этажах, финансово. В то время как свою опору – производственный фундамент – мы бездумно откинули. Мы почему-то не горели желанием позаимствовать у Запада технологии (чем, кстати, отличается Китай) и развивать собственное производство. Да и Запад тоже относился «с пониманием» к такому поведению России и всячески поощрял разрушение нашей промышленности.

Мы садились на «нефтяную иглу». Колонизаторы прошлого, приходя на острова к туземцам, успешно – особенно поначалу – меняли всякие стекляшки и бусы на золотые слитки. Постепенно туземцы осознавали цену своим товарам или со временем приближались к тому технологическому уровню, когда они эти стекляшки были способны делать сами. Мы же – ровно наоборот. Мы были в стадии, когда худо-бедно умели сами делать «стекляшки», и обмен с заграницей у нас был относительно адекватным.

Правда, для нашей страны иначе как парадоксальной не назовешь ситуацию, когда мы вынуждены были идти на обмен нефти на продовольствие, подобно Саддаму Хусейну. Это утвердилось при Брежневе, а началось при Хрущёве. Мы меняли нефть на продовольствие, шёл бартер, и к этому начал добавляться ширпотреб. Хотя были и шаги в экономике. Например, стоит упомянуть о косыгинской реформе, когда в числе прочего был построен АВТОВАЗ в Тольятти. Была целиком куплена технология, и мы до сих пор продолжаем выпускать эти теперь устаревшие модели (кое-что из их компонентов используется и в новых изделиях). А половина России до сих пор на этих авто ездит.

В кардиологии известен синдром, когда единственный кардиомиоцит (клетка сердечной мышцы), давая неверные сигналы, может у вполне здорового во всём организма вызывать тяжелейшие аритмии – зачастую с печальным для организма исходом. Такой клеткой в сердце американской политики оказался польский эмигрант Бжезинский. Патологическую ненависть к русским, построившим к 1960-м годам сверхдержаву, говорящую на равных с Америкой, он выплеснул в шаги американской политики. Руками Картера Бжезинский вновь разжёг пожар холодной войны. Американский экономист Джеймс К. Гэлбрайт позже скажет: «Для Бжезинского вредить России – это хобби».

Да, советское руководство – в лице Брежнева и Суслова – совершило немало бездарных, стратегически провальных, шагов. Например, линейное мышление советских руководителей экстраполировало успех ввода войск стран Варшавского договора (во главе с СССР) в Чехословакию в 1968 году на решение о вторжении в Афганистан в 1979 году. Но Афганистан – не Чехословакия. Да и само вторжение в Чехословакию было тактическим выигрышем и стратегическим проигрышем советской политики.

Тайные операции США в тот период зачастую невозможно отличить от тайных махинаций. Советская авантюра в Афганистане стала возможной не только в силу опрометчивости и недальновидности многих членов Политбюро. Бжезинский нынче с удовольствием вспоминает: США начали финансировать и напрямую снабжать оружием силы, противодействующие тогдашней афганской власти, ещё весной 1979-го. У афганских правителей были несомненно уважительные причины просить советской помощи. Но лишь после ввода советских войск американская помощь стала открытой. Таким образом, у всего мира создалось впечатление: СССР вторгся в мирную страну, и её народ восстал против оккупантов.

Ловушку эту придумал именно Бжезинский (о чём долгие годы «скромно» умалчивал). Он же организовал и явную дезинформацию: мол, афганский руководитель Амин завербован американцами, и янки готовятся ввести свои войска в страну. Геронтократы из Политбюро купились на эту, в общем-то, нехитрую уловку. КГБ тоже выказал интеллектуальную недостаточность. В итоге Бжезинский переиграл Андропова. Афганистан на десятки лет ускорил конец Советского Союза.

Бжезинский достиг своей цели. Режим в СССР начал расшатываться. Брежнев в ответ, руками Андропова, стал закручивать гайки. Давление в котле начало подходить к красной отметке.

Вдобавок именно Бжезинский смог выстроить единый фронт США и Китая против СССР. Отец китайских реформ Дэн Сяопин сознавал, что играет в американских интересах. Но это были тактические интересы Америки – стратегически от альянса выиграл Китай. Смертельный удар Америки по могущественному северному соседу развязал руки Поднебесной.

Бжезинский в последних своих работах нехотя, но признаёт пагубность нарушения стратегического баланса в Евразии. Вот, например, его высказывание: «Ещё меня поражает, насколько много китайские лидеры знают о мире. А потом я вижу очередные дебаты кандидатов в президенты от республиканской партии…» Заканчивать свою фразу в интервью Бжезинский не считает нужным, но через некоторое время добавляет: «Республиканцы – это просто позор». В качестве руководящей модели американский стратег приводит фразу Дэн Сяопина: «Наблюдайте, сохраняя спокойствие, и обеспечьте безопасность наших позиций; управляясь с делами, сохраняйте спокойствие, скрывайте наши возможности и выжидайте, продолжайте оставаться в тени и никогда не претендуйте на лидерство».

В этом высказывании просматривается преемственность с традицией китайской стратегической мысли. В народе, кстати, есть поверье не выставлять ребёнка на люди, пока ребёнок совсем маленький и цветущий, чтобы «не сглазить». Не сглазить – это такая завеса. На самом деле – накопленная мудрость, потому что сосредоточение злых глаз заканчивалась тем, что в отношении субъекта могла быть проведена какая-то акция. Такого толка стратегии – но на государственном уровне – придерживается Китай. Дэн Сяопин учил именно тому, чтобы не высовываться, накапливать силу и раньше времени не будить страх и подозрения у соперничающих держав.

Кстати говоря: