Максим Лебский - Курды. Потерянные на Ближнем Востоке

В рассмотренный период история курдов с раннего Средневековья и до начала XX в. была насыщена противоречивыми политическими и социальными тенденциями. Геополитическое расположение курдского этноса на спорных землях, на стыке интересов разных соперничающих держав наложило особую печать на всю историю этого народа. Эта история определялась включенностью курдов в состав большого государства, видящего в них важный пограничный буфер в войне с сильными соседями. Полунезависимые курдские протогосударственные образования представляли перманентно полыхающие очаги восстания, но они не эволюционировали во что-то большее, оставаясь лишь малозначащими, временными и локальными образованиями. Отсталость экономической системы курдского этноса предопределяла тот факт, что «передовыми» общественными элементами становились верхние слои племенной верхушки и духовенства. Беки зачастую боролись не за национальные интересны, а за узкоклассовые, предпочитая не платить налоги и делиться властью с центральным турецким правительством. Их борьбу отличали племенной партикуляризм и местничество, что мешало объединению курдов, населяющих разные страны. Разорванность курдского этноса между разными государствами очень осложняло развитие единого национального самосознания и выработку общих целей национального движения.

В начале XX в. важной вехой в истории курдов становятся первые национальные организации, которые возглавляли представители курдской интеллигенции. Буржуазные преобразования в Турции не оказали глубокого влияния на курдов, не изменили для большинства этого народа его традиционный архаичный экономический уклад и мировоззрение. Это сильно затрудняло дело национально-освободительной борьбы. Так как основная масса населения не была вовлечена в политическую жизнь, сохраняя иерархично-сословный уклад, курдская национальная борьба возглавлялась, по сути, реакционными силами, т. е. феодальной знатью. Бурная политическая жизнь Турции в начале нового века была во многом обусловлена предшествующей реакционной политикой Абдул-Хамила по подавлению свободомыслия и всех национальных движений нетурецких народов, населяющих Османскую империю. Восстания, в которых принимали участие курды и армяне, стали фактическим доказательством того, что политика стравливания народов потерпела полный крах. В противоборстве с сильным противником армянские и курдские революционеры были вынуждены находить общий язык и идти на компромисс. Кроме того, курдские восстания в очередной раз подняли вопрос о руководстве, т. к. феодальная знать явно была неспособна возглавить широкое национальное движение. Она пыталась достичь привилегий, борясь с центральным турецким правительством и другими кланами курдских феодалов, при этом пытаясь еще заигрывать с Россией и Англией. Надежду на национальную свободу курды могли получить лишь при условии создания политической организации, возглавляемой курдской интеллигенцией, которая бы повела свободный Курдистан в буржуазное будущее, а не феодальное Средневековье, в котором курды находились больше тысячелетия. Борьбу курдов пока не могла возглавить национальная буржуазия ввиду ее отсутствия. Это было обусловлено слабостью промышленного производства в этом регионе. Курдская племенная элита занималась торговлей и ростовщичеством, осуществляла посреднические функции в перепродаже скота, активно скупала землю. В силу соответствующего положения в общественном хозяйстве курдов ее интересы тесно переплетались с интересами феодалов.

Османская империя, сражавшая в Первой мировой войне на стороне Тройственного союза, к концу войны (30 октября 1918 года – Мудросское перемирие между Турцией и странами Антанты) потерпела полное фиаско как на фронте внутренней, так и внешней политики. Военный флот Антанты вошел в проливы. Англичане оккупировали районы Мосула и Искандеруна, французы – широкую полосу к северу от Сирии, итальянцы – Юго-Западную Анатолию. 15 мая 1919 г. греческие войска взяли Измир[94]. В феврале-марте в Париже на «совете десяти» курдская и армянская делегации выступили совместно с докладом по курдскому вопросу. Курдскую делегацию в Париже возглавлял Шериф-паша, он придерживался умеренных позиций. На мирной конференции он сделал два меморандума о курдских требованиях, продолжая вести переговоры с армянской делегацией[95]. Абдулла Оджалан пишет о завершении этих переговоров: «Курдские феодалы и вожди племен, боявшиеся расширения границ Армении, а также возникновения курдской опасности, считали, что сотрудничество с кемалистами больше отвечает их интересам. По этой причине союз, заключенный в Париже между Шериф-пашой и Нубар-пашой с целью установления курдско-армянской дружбы, не дал результата»[96].

10 августа 1920 г. в городе Севре был подписан Севрский мирный договор между странами Антанты и Османской империей. Согласно этому договору, Турция лишалась всех своих европейских и арабских владений, малазийскую территорию Турции предполагалась расчленить, также на востоке страны предполагалось создание независимой Армении и Курдистана. Сервский мирный договор фактически лишал Турцию независимости и отдавал большую часть ее земель под полный контроль европейских государств (Англия, Франция). Сервский договор сыграл важнейшую роль в истории современной Турции, т. к. напрямую способствовал формированию «севрского синдрома» – обостренного чувства национальной гордости турков, зачастую реализуемого за счет угнетения других нетурецких народов. В Турецкой республике главную роль – «народа-изгоя» играл именно курдский народ. Джемаль Байык, на сегодняшний момент исполняющий обязанности сопредседателя АОК, характеризует подобную политику следующими словами: «Когда изучаешь историю Османской империи и Турции, невольно наталкиваешься на одну истину: естественные права других народов никогда не признавались. Те народы, которые требовали соблюдения своих прав, уничтожались и истреблялись. В Турции есть такое выражение: «Мы не дадим им даже камешка», – оно в полной мере раскрывает суть турецкого менталитета, в котором отсутствует понятие «право нации», а есть только отрицание, уничтожение или порабощение»[97].

В ответ на оккупацию и планы стран Антанты разделить Османскую империю в Турции растет стихийное народное недовольство против продажной политики султана в Стамбуле, вылившееся в широкое национально-освободительное движение, которое возглавил в 1919 г. генерал Гази Мустафа Кемаль. Этот выдающийся политический деятель завоевал популярность и авторитет на полях сражений Первой мировой войны. Ему принадлежит заслуга удачной обороны Галлипольского полуострова в ходе Дарданелльской операции[98]. В июне 1919 г. в Амасье совещание высших турецких военных решает принять Амассийский циркуляр, в нем идеологией национально-освободительной войны объявлялся турецкий национализм. В том же году движение Ататюрка получает организационное оформление на конгрессе «Общества защиты прав» в Эрзуруме и Сивасе. В дальнейшем оно преобразуется в «Общество защиты прав Анатолии и Румелии» во главе с Представительным комитетом[99].

Движение кемалистов с первого дня своего существования имело очень разнородный характер, в основном включая в себя прогрессивную часть армии и чиновничества, и также кадры партии «Единение и прогресс». Ататюрк сумел сгладить политические и социальные противоречия в своем лагере, сформировав в 1920 г. символ возрождения турецкой нации и нового Турецкого государства – Великое Национальное Собрание Турции.

Национально-освободительные силы концентрировались в восточной части Анатолии, ядром сопротивления стал небольшой город Анкара (Ангора). Успех военных побед кемалистов во многом зависел от результата поисков новых союзников, т. к. интервенция греков[100] была частью спланированной кампании, за которой стояли страны Антанты, прежде всего Англия. В таком критическом положении взоры Ататюрка обращаются на север. Советская Россия уже фактом своего появления в 1917 г. облегчила, но не обернула вспять падение Османской империи. По итогам Брестского мира в пользу турков отходили оккупированные за время войны русскими войсками земли Османской империи, прибавляя к этому Карс, Ардаган и Батум, которые находились в руках России с войны 1877–1878 гг.[101] В Закавказье возникают новые буферные государства, которые добавляют пороха в пламя огня пантюркистских планов иттихадистов. Краеугольным камнем в основании советско-турецких дипломатических отношений стало письмо Мустафы Кемаля, отправленное в апреле 1920 г. на имя председателя СНК – В. И. Ленина. В письме содержался призыв к установлению добрососедских отношений и просьба помощи в борьбе против агрессии империалистов. Положительный ответ Советской России от 2 июня 1920 г. де-факто означал признание власти Кемаля и ВНСТ, и установление дипломатических отношений между странами. Таким образом, на практике получил реализацию ленинский тезис о борьбе за освобождение колоний от влияния империалистических стран и право каждого народа на определение собственной исторической судьбы. Именно Советская Россия была первой страной, которая признала Турцию до ее формального возникновения в 1923 г., оказав ей очень существенную материальную и военно-техническую поддержку. Важной вехой в этом процессе была поездка в Анкару чрезвычайного посла Советской Украины М. Фрунзе. В Анкаре М. Фрунзе присутствует на заседании ВНСТ и зачитывает обращение, которое оказывает очень благоприятственное впечатление на депутатов[102]. М. Фрунзе был выдающимся военным деятелем, участвуя в создании качественно новых боевых формирований в обстановке разворочавшейся гражданской войны, он получил огромный военно-практический опыт, который очень сильно интересовал турецких военных. С целью инспекции Фрунзе посещает фронт и исследует турецкую армию, в своем докладе советскому правительству он пишет: «Мне был вообще открыт доступ к самым важным военным тайнам, я ознакомился с боевым расписанием турецкой и греческой армией, с количеством бойцов, количеством и качеством вооружения, о состоянии тыла и т. д. Могу сказать, что общее представление о турецкой вооруженной силе я имею почти такое же, как об украинской армии»[103].