Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №10 от 06.03.2012

Так что смею надеяться, дорогой читатель, что ответ на вопрос, почему ближайшее окружение Владимира Путина не позволило ему принимать участие в дебатах с другими кандидатами в президенты, для тебя может быть вполне очевиден.

И наконец, следует отметить ещё одну, из очень и очень многих, причину столь загадочного поведения Путина в его предвыборной кампании. Она заключается в том, что он, наслушавшись сладких песнопений и славославных од коварного и льстивого окружения о своём величии, незаменимости и даже якобы исполнителя миссии божьего посланника на грешную землю, давно в это уверовал. И посему милостиво разрешил россиянам считать себя царём.

Как тут не вспомнить строки из книги Алексея Мухина, который пишет: «Последние годы Владимир Спиридонович (речь идёт об отце Владимира Путина. – А. Г.) очень гордился тем, что его сын достиг таких высот – стал директором ФСБ, а затем премьер-министром. Говорят, он умер со словами: «мой сын как царь», имея в виду свиту премьера, с которой тот приезжал к отцу в клинику» («Особая папка Владимира Путина», «Центр политической информации», Москва, 2004 г.).

Сам же «царь» с тех пор стал лишь, образно говоря, горделиво поглядывать вниз со своей властной пирамиды на свой народ, как на чернь, копошащуюся у её основания. К ней он теперь явно относит и своих оппонентов, оппозиционеров, а также всех других желающих посидеть вместо него на вершине этой пирамиды. Он с интересом наблюдает, как они, пытаясь добраться до самого её верха, борются и грызутся между собой. Как, брызгая друг другу в лицо ядовитой слюной, изрыгают потоки грязи и взаимных оскорблений. И хотя он презрительно называет их всех бандерлогами, тем не менее, демонстрируя свою демократичность, снисходительно позволяет наиболее настойчивым вскарабкиваться к нему поближе. Но лишь на такое расстояние, которое позволяет ему увидеть их знаки приветствия. При этом ему незачем вступать с кем-либо в дебаты о правильности или неправильности своих действий. Во-первых, потому что дискутировать с чернью - не царское дело. Во-вторых, он сам знает, кому разрешить, а кому запретить взбираться на пирамиду. А в-третьих, вопрос о том, сколько ему сидеть в царском кресле, а также кто его сменит, решается не бандерлогами, а далеко от самой пирамиды. И никакие дебаты тут не при чём.

В заключение, уважаемые господа, товарищи, судари и сударыни, хочу отметить, что всё, о чём я написал, есть не что иное, как плод моих размышлений. И о том, в правильном или неправильном направлении я думал, судить вам. Тем не менее, уверен в одном: вместо того, чтобы роптать на такое поведение основного кандидата в президенты, из которого мы сами сделали Бога, теперь остаётся лишь просить, чтобы он оставался милостивым и не продавал нас иноземцам в рабство. А если вдруг в одночасье нам и будет суждено умереть, следует просить его, чтобы он сделал нашу смерть не мучительной, а мгновенной.

А.Б. ГЛОВАЦКИЙ

Никто не опроверг Владимира Ильича Ленина, когда он сказал: «Войны велись полуоторванной от народа кастой. Войны ведутся теперь народами». Интересно, как ныне в России удастся создать армию из всего народа для того, чтобы защищать страну?

Милютин, когда делил Россию на военные округа, имел в виду прежде всего военное время, чтобы таким образом сформировать боеспособную армию на случай войны. Во времена Милютина шла война на Кавказе, в Средней Азии, с Турцией воевали, и везде нужно было создавать командование. Уже был главнокомандующий – сам государь. Сейчас у нас главнокомандующий есть, но нет армии. Дивизии ликвидировали, полки ликвидировали, что осталось? Батальоны, бригады. А дальше? Что, из одних бригад будет состоять армия?

И как проводить мобилизационную работу? Представляете, сейчас на нашем Дальнем Востоке вместе с Якутией и Забайкальем проживают около восьми миллионов человек. Можно ли при общей/частичной мобилизации обойтись теми ресурсами, которые есть в Дальневосточном регионе? Наверное, нельзя. Надо получать военнообязанных и кадровый состав из других регионов. В частности, из Сибири. Каким образом это будет происходить?

Четырех военных округов для такой большой по территории страны, конечно, недостаточно. Мне представляется это ошибкой.

Второе замечание по поводу учебных заведений. Учебными заведениями должен командовать тот, кто соображает что-то в этом деле. А мы сейчас что слышим в Министерстве обороны? «Академии – это миф, это глупость, академии не нужны». Мол, получил офицер первичное военное образование, а потом курсы – и все.

Однако каждая академия не только занималась подготовкой слушателей, она занималась разработкой теории, уставов, операций. Кто глубокую операцию разработал? Академия Генерального штаба. Кто новые уставы в войну разрабатывал? Академии. Кто БУП-42 после Сталинградской операции разработал? Академия Фрунзе и другие академии. Не может быть сейчас одна академия, которая занимается только одним вопросом. Кто, например, научит командиров-летчиков взаимодействию авиации с Сухопутными войсками, с другими видами и родами войск Вооруженных Сил? Ну как можно ликвидировать академии? И что за курсы будут тогда – артиллеристов, инженеров, танкистов? А кто же взаимодействие будет организовывать?

Все наши возражения во внимание никто не принял. Очень плохо и то, что все, о чем здесь говорилось, не слышат руководители Министерства обороны. Нет, к сожалению, на нашей конференции его представителей. Мне думается также, что мы будем заниматься просто пустыми разговорами, если не станем приглашать к себе депутатов Государственной думы.

Милютин пережил пятерых императоров – родился при Александре I, служил при Николае I и Александре II, в начале царствования Александра III вышел в отставку, в которой пребывал до своей кончины при Николае II. И вот он сумел такую выработать систему обороны государства, обороны страны, что она практически удовлетворила всех государей. А мы, начиная только с послевоенного периода, сколько провели этих реорганизаций, реформ, сколько сокращений, сколько наборов и опять сокращений.

При Милютине в полку, может быть, было пять-шесть военно-учетных специальностей. Сейчас в дивизии около тысячи. Кто и где будет готовить военнослужащих, владеющих ими? На курсах этих? Очень много непонятного сегодня в организации армии. Полагаю, что наш разговор здесь, если кто-то внимательно все суммирует и доложит министру обороны, может быть, и будет иметь какой-то толк. А лучше всего, видимо, обобщить и доложить президенту – Верховному главнокомандующему.

Дмитрий ЯЗОВ, Маршал Советского Союза, «ВПК» №49, 2011 г.

Одним из главных мировых событий минувшего года стали кровавые революции на Ближнем Востоке. Мало того – котёл продолжает кипеть, и если не принять срочных мер, правда, пока никто не понимает, каких именно, то крышку сорвёт. И тут уже точно никому мало не покажется. Что нужно менять в России из-за этих событий? Будет ли война с Ираном? Кому достанется Ливия? На вопросы отвечает директор Института востоковедения РАН, член-корреспондент РАН, профессор Виталий НАУМКИН.

– Виталий Вячеславович, американский флот уже находится в непосредственной близости от иранских границ. В Израиле сидят морские пехотинцы США. Да и сам Тель-Авив в открытую говорит о своём желании повоевать. Будет война с Ираном?

– Есть достаточно большое количество людей, которые разрабатывают американо-израильский удар по Ирану. О таких планах говорят сами израильские политики. Но это будет не завоевание, не второй Ирак. На мой взгляд, речь идёт о нанесении мощного бомбового удара, который не уничтожит всего ядерного потенциала Ирана, но «откатит» разработки назад. По оценке экспертов Центра международных и стратегических исследований в Вашингтоне, примерно на 18 месяцев.

– То есть разработки ядерного оружия Ираном ведутся?

– Ядерного оружия, как готового изделия, у Ирана нет. Категорически. Иран работает над технологиями, которые могли бы позволить создать его в кратчайшие сроки. Но только при принятии политического решения. Это называется «японской опцией». При гипотетическом принятии такого решения в Японии могут создать ядерное оружие за 3–4 месяца. Но создавать его там никто не собирается. Иран тоже хочет встать в ряды технологически развитых государств. В том числе с самообеспечением полного топливного цикла для своих АЭС.

Но есть и политический подтекст. Иран, возможно, хочет сказать: мы видим, что вы делаете с другими странами. Поэтому, если надо, если вы будете продолжать угрожать нашему существованию, мы будем готовы защитить себя ядерным оружием, как это сделала Северная Корея. А пока вы нас не трогаете, мы его и не делаем. В случае нанесения удара по Ирану, я думаю, такое решение Тегераном будет принято.