Н Лебедев - Арктика

В настоящее время рыбу ловят, главным образом, при помощи тралов. «Траловый» лов заключается в том, что траулер (специально приспособленное паровое судно) выпускает за корму в море особый пловучий невод — трал. Трал похож на большой мешок, привязанный на толстом канате. Трал тащится по морскому дну вслед за тихо идущим пароходом. Когда с парохода замечают, что буксир трала сильно натянутся, траулер останавливают, подтягивают трал к борту и поднимают его из воды на палубу. Затем открывают «мотню», заднюю часть трала, и вываливают из трала рыбу и все, что в него попалось.

Если в траловой сети ячейки мелкие, то траловый лов надо считать хищническим, потому что в сеть вместе с полномерной (взрослой) рыбой попадается и «малек». Это, конечно, ведет к уменьшению прироста рыбы и, следовательно, к упадку промысла.

После лова, возвратившись на берег, рыбаки принимаются за разделку рыбы. Треску потрошат — «пластуют», разрезая ее вдоль, вынимают печень, или «максу», из которой вытапливают «рыбий жир».

После этого треску, необмытую и окровавленную, укладывают или под навесы, или прямо на судно, принимающее треску, рядами — один поперек другого — и посыпают солью. Частники-рыбаки экономят соль, что ведет к тому, что малопросоленная треска скоро тухнет и начинает сильно вонять. Кроме солки, треску сушат и вялят на солнце, подвешивая ее на длинных жердях. Кроме трески, в арктических морях (в Баренцовом, Белом и Норвежском) водится в большом количестве сельдь. Сельдь — это «золото» арктических морей. В некоторые годы особенно много сельди появляется около Мурманского берега, откуда она огромными массами идет в Белое море. Но пока сельдяной промысел в советских северных морях развит сравнительно слабо. Норвежцы ловят сельдь в большом количестве около Лофотенских островов.

В арктических морях, преимущественно в Баренцовом море, водится также иного акул, которых привлекает сюда обилие рыбы. Акулий промысел в Баренцовом море существует давно, но в очень незначительных размерах.

В Баренцовом море водятся очень крупные акулы — до шести метров длины. Летом акулы держатся довольно далеко от берега, но осенью, при наступлении бурь и темной норы, акулы приближаются к берегу. Акулы чрезвычайно прожорливы и смелы. Страшные зубы, тупое рыле и мертвые «рыбьи» глаза акул наводят страх даже на промышленников.

Акул ловят на крючки, на которые насаживают как приманку куски жареного тюленьего сала. Акула, привлекаемая запахом жареного сала, хватает приманку и проглатывает кусок вместе с крючком.

Обычно у нас вынимают из акул только печень (максу, или воюксу), из которой вытапливают рыбий жир, самую же тушу акулы бросают обратно в море. Это, конечно, не рационально. Мясо акулы вполне съедобно. Норвежцы приготовляют из акульевого мяса консервы, а часть мяса идет на «гуано» для удобрения полей. Из акульей кожи выделывается хорошая «шагрень».

Акулий промысел, поставленный рационально, может давать значительный доход. В настоящее время в Норвегии, Японии и в Америке промысел акулы развит в больших размерах, причем промышленники используют целиком всю акулу — кожу, мясо и жир. В Норвегии акулье мясо солят и коптят и вывозят в большом количестве в Германию. Норвежцы промышляют акул преимущественно о водах нашего Баренцова моря.

Рыба водится не только около Мурманского берега Баренцова моря, но и в восточной части Баренцова моря, около Канина полуострова, в Печорском районе и вообще на всем протяжении Ненецкого берега, от реки Индиги до Югорского Шара. Около Канина ловится преимущественно навага, а в устьях реки Печоры и в самой реке ловится, главным образом, семга.

Семга — морская рыба, но она идет в реку метать икру. Когда семга начинает подниматься вверх по рекам для метания икры, поперек рек ставят «заборы», заграждения из свай и кольев, к которым прислоняется плетень. Забор ставится углами: углы раскрыты к устью реки, а в самых вершинах углов оставляется отверстие, куда вставлены мережи и сети.

Подымаясь по реке семга встречает «забор», начинает отыскивать себе проход и по стенкам забора доходит до самой вершины угла и через оставленное в нем отверстие попадает в мережу.

Семгу ловят также завесками около морских берегов. Завески — это две сети, ставящиеся около берега: одна вдоль берега, а другая — поперек. К концам сети прикрепляется еще по сети вроде мешков. Когда семга на своем пути встречает сеть, она обходит ее, как и забор, и в конце концов попадает в «тайник» сети — мешок.

Все эти способы рыбной ловли устарели и мало выгодны. Все рыболовное дело на Севере нуждается в коренном перестройке и техническом усовершенствовании.

Если в Баренцовом море сейчас уже работают наши траулеры, то в Печорском районе траулеров еще нет. Там ощущается большой недостаток даже в моторных ботах. Рыбные промыслы в пределах северо-западной и северо- восточной Сибири развиты еще меньше, чем в морях советского европейского Заполярья. Только в Обской губе да в низовьях Енисея местные жители — остяки и самоеды промышляют рыбной ловлей для своего потребления. Но дальше к востоку, вплоть до Берингова пролива, можно сказать, рыбных промыслов не существует.

Между тем побережье Сибири и устья сибирских рек чрезвычайно богаты рыбой.

Мы еще плохо пользуемся рыбными богатствам и, только теперь, с социалистической реконструкцией народного хозяйства Союза, в корне изменяется и система рыбных промыслов.

Коллективизация и механизация рыбных промыслов дают основание сказать, что страна строящегося социализма полностью овладеет рыбными богатствами арктических морей.

В свою очередь рациональное рыбное хозяйство уже ставит на очередь постройку консервных заводов и холодильников, а также постройку путей сообщения для перевозки рыбы. Улов рыбы в наших северных морях государственными и кооперативными организациями достигает следующих размеров:

В 1930 г. улов разной рыбы составил 350000 центнеров. Интересно сравнить наш улов рыбы с уловом норвежцев в северных морях. Норвежцы ежегодно вылавливают, в среднем, трески свыше 300 000 центнеров, сельди до 250000 центнеров, сардин около 300000 центнеров. Ценность улова норвежцев около 100 миллионов рублей золотом. Рыбным промыслом в Норвегии занято около 100 тысяч человек. Рыболовный флот состоят из 5000 моторных судов и 10000 рыбачьих парусных лодок. Наша ближайшая задача в рыболовном промысле на севере — это догнать Норвегию. В этом направлении и идет сейчас работа. В 1931 г. увеличен наш траловый флот, а в Мурманске построен завод промысловых моторных ботов.

Тюленьим промыслом занимаются не только эскимосы, чукчи и ненцы, но для охоты на тюленей в арктические моря приезжают на специальных судах и норвежцы, англичане, а также советские промышленники.

Поморы-промышленники занимаются тюленьим промыслом с давних времен. Промысел ведется «кустарным» способом. Промышленники, объединившись в небольшие артели, отправляются по льду с лодками на поиски тюленьих «залежек». Тюлений промысел (кустарный) связан с большими опасностями. Льды могут раздавить и потопить лодку, шторм может угнать ее в открытое море. Прежде гибло много поморов на тюленьем промысле.

Но теперь кустарный способ охоты на тюленя заменяется охотой на ледоколах и моторных ботах.

Прежде, при кустарном способе охоты промышленники уходили в море на лодках месяца на два. На это время артель брала с собой и провизии. Устроившись где-нибудь на льдине, промышленники отравлялись по-двое на разведки. Это называлось идти в хоз. Хоз — это собственно мешок с провизией, который брали с собой промышленники, отправляясь на разведки зверя.

Чтобы итти в хоз, надо было быть человеком смелым. В пути часто приходилось перебираться через трещины и полыньи. Иногда нужно было переходить на лыжах по шуге, густой ледяной каше, плавающей между льдинами.

Отыскав залежку тюленей, промышленники оповещали товарищей и затем все шли на охоту. Все одевали белые балахоны или совики, чтобы не выделяться резко на льду. Приблизившись незаметно к юрову, промышленники должны были прежде всего убить «часовых», или сторожей. При всей своей пассивности, благодаря которой слово «тюлень» сделалось нарицательным, тюлени не лишены чувства некоторой общественности. Засыпая, они выделяют для охраны несколько сторожей, которые не спят и в случае опасности криком будят спящее стадо.

Поэтому первая задача промышленников — по возможности быстро и без шума «снять» часовых.

Когда часовые убиты, не успев дать сигнала тревоги, тюлени почти в руках промышленников. Треск выстрелов и трепетание раненого соседа — все это нисколько не тревожит полусонных зверей. Порой какой-нибудь любопытный тюлень, превозмогая дремоту, поднимает усталую голову, но видя, что часовой лежит на своем месте, преспокойно опять погружается в сон.