Джон Робинсон - Масоны: Рожденные в крови

Всех их не меньше моего интересовало объяснение смысла непонятных слов, символов и церемониалов, в которых не наблюдалось никакой логики: например, в чем состояла суть ритуальных слов Мастера, когда он при церемонии посвящения говорит: «Эта ступень делает тебя братом пиратов и корсаров». Мы приходили к заключению, что раскрытие тайных обрядов масонства позволит глубже заглянуть в прошлое и расчистить давнишние завалы, ведь древние символы и термины без выяснения их истинного смысла костенеют и не поддаются осмыслению в новых условиях жизни.

Среди таких забытых тайн оказались значения часто употребляемых в масонских ритуалах слов, таких как тайлер, ученик (подмастерье), страж взносов, иув. Столетиями масонские писатели безуспешно пытались трактовать смысл этих слов, исходя из предвзятого убеждения, будто масонство зародилось в англоговорящей среде средневековой гильдии каменотесов и строителей.

Я же решил поискать корни непонятных терминов не в английском языке, а в старофранцузском, исследовав таким образом возможную связь масонства с франкоязычным Орденом тамплиеров. И тут загадки стали разрешаться одна за другой: обращение к французским корням сразу придавало вполне значимый смысл многим непонятным масонским выражениям. Исследование привело и к другим важным заключениям. Хорошо известно, что до 1362 г. английское судопроизводство велось на французском языке. Это стало еще одним источником французских корней в терминах английского масонства, что лишний раз позволяло отнести появление в Англии тайного общества к XIV в., когда начались гонения на тамплиеров и произошло восстание Тайлера.

Затем пришлось заняться углубленным анализом Старых заветов масонства, определивших эту древнюю организацию как тайное общество взаимопомощи. Главным делом ложи были помощь братьям в защите от преследований Церкви и государства, поручительство за них перед властями, а кроме того, ложа служила идеальным местом для собрания представителей разных подразделений организации для координации действий. У меня не оставалось никаких сомнений, что изначальный замысел создания тайной организации, получившей впоследствии название масонской ложи, состоял в том, чтобы организовать систему взаимопомощи и выручки преследовавшихся во Франции тамплиеров и их собратьев в Англии — людей, спасавшихся от ареста и пыток, на которые их обрекли приказы папы Климента V. Строгая засекреченность действий тамплиеров значительно усилила их сопротивление Церкви. Роспуск и преследование Ордена тамплиеров явились одним из самых грубых просчетов Святого Престола. Он породил масонство.

В заключение надо сказать, что описываемые события оказались этапами великого перелома в европейской истории. Эпоха феодализма заканчивалась. Земля и крестьянский труд переставали быть единственным источником обогащения. Купеческие дома формировали свои гильдии, и целые города со всеми обитателями переходили под управление создаваемых руководством гильдий муниципальных советов. Развитие торговли привело к созданию банков и кредитной системы; города усиливались, и состоятельные горожане могли уже состязаться с аристократией как в богатстве, так и в общественном весе.

Католическая церковь, яростно боровшаяся за лидерство в среде средневековых феодалов, стремилась не замечать происходившие перемены, диктовавшие ей отказ от претензий на былое верховенство. Всякое посягательство на материальные интересы Церкви рассматривалось ею как ересь, как самое гнусное преступление в подлунном мире. Еретик заслуживал только смерти, причем самой мучительной и позорной.

Одни борцы против Церкви бежали в леса, другие создавали свои братства и общества. Организация изгоев-тамплиеров обладала большим опытом сношений с хитроумными политиками Византии, была знакома с тайнами ритуальных убийств, совершаемых фанатиками-мусульманами, сталкивалась с коварством исламских правителей, с которыми ее представители сражались то на ратном поле, то за столом переговоров, и тактика секретных операций масонов была доведена до совершенства. Церковь отвечала на неповиновение жестокими репрессиями, что с каждым новым столетием лишь множило ряды ее непримиримых противников.

Шесть веков минуло после разгрома рыцарей-тамплиеров, но они оставили наследников, объединившихся в таком широком братском союзе, какого еще не знала история. Эпизод с пытками рыцарей-крестоносцев, дикий бунт крестьян под руководством Тайлера и раскрытие забытых тайн масонства сложились в связную историю о самом успешном тайном сообществе из всех, когда-либо действовавших на Земле.

В 1347 г. за тысячу с лишним миль от Лондона орды татаро-монголов осадили укрепленную генуэзскую торговую факторию в Крыму. Внезапно ряды штурмующих стала косить какая-то неизвестная страшно заразная болезнь. Наверное, тут впервые и зародилась идея бактериологической войны, потому что монголы стали катапультировать за стены осажденной крепости трупы умерших от этой заразной болезни людей и животных.

Несколько месяцев спустя в Мессину на Сицилии из осажденной крепости прибыли генуэзские галеры, за которыми тянулся целый шлейф из умерших на веслах и выброшенных в море гребцов. Власти запретили корабельщикам сходить на берег, но те нарушили запрет, и «черная смерть» начала свое шествие по Европе. На континент она сошла вместе с корабельными крысами в портах Неаполя и Марселя. Из Италии чума перебралась в Швейцарию и Восточную Европу, где сомкнулась с волной эпидемии, прошедшей через Францию и Германию. В Англию зараза проникла через порт Дорсет. За два года чума скосила от 35 до 40 процентов жителей Европы и Британских островов.

Как всегда и всюду, развитию эпидемии способствовал ослабленный иммунитет населения, вызванный если не голодом, то плохим питанием. Сказались и неблагоприятные климатические условия: затяжные зимы и холодное дождливое лето повсеместно нарушили порядок полевых работ. Все летнее время 1315–1318 гг. шли проливные дожди. С неурожаем пришел голод. Местами еще удавалось что-то собрать с полей, и это позволяло людям какое-то время продержаться. Но в 1340 г. урожая практически не было. Наступило самое страшное время, когда вымирали целые графства.

Даже в благоприятные годы большинство населения страдало от недоедания. Основу его рациона составляли зерновые культуры, позволить себе мясную и молочную пищу могли очень немногие. Мясной рацион могла бы пополнить дичь, но охота оставалась привилегией лордов. Охота в господских лесах на оленя или даже зайца наказывалась поркой, а порой и смертью.

Первыми жертвами «черной смерти» становились дети моложе десяти-одиннадцати лет с неокрепшей иммунной системой и старики, чье здоровье с годами становилось слабее. Конечно, умирали десятки тысяч людей всех возрастов, но дети и старики шли во главе трагической статистики. Население активного трудового возраста также неумолимо сокращалось.

Под названием «черная смерть» скрывалась не одна болезнь, а целых три, и разносчиком всех трех были блохи. Болезнетворные бациллы поселялись в желудке насекомого. Когда блоха кусала свою жертву, которой чаще всего оказывалась крыса, бациллы проникали в кровь животного и заражали его. Когда крысы передохли, блохи переселились на других животных и на человека.

Чаще всего болезнь поражала лимфатические узлы, и тогда на человеческом теле, главным образом в паху и под мышками, появлялись ужасные вздутия и нарывы, так называемые бубоны, от которых и пошло название «бубонная чума». А «черной смертью» болезнь именовали из-за черных пятен, которыми покрывался умирающий. Язык тоже делался черным. Смерть наступала обычно на третий день.

Другая форма чумы, септическая, развивалась как болезнь крови, и человек погибал неделей позже. Самая заразная форма, быстрее остальных сводившая в могилу, была связана с поражением горла и легких, которые быстро воспалялись; больной харкал кровью, его терзали зловонная рвота и жуткие боли.

Никаких научных знаний об истоках и признаках этих заболеваний, о переносчиках заразы в те времена еще не было. Это порождало нелепые толки и слухи, и самым распространенным было убеждение, что чума — это наказание Божье. Находились отчаявшиеся, что кляли Господа за ниспосланное несчастье, и французский король Филипп IV предпринял шаги, чтобы пресекать богохульников, которые могли прогневить Всевышнего еще больше. Появились законы, карающие всякое кощунство жестоким наказанием. За первый случай такого преступления у человека отрезали нижнюю губу; за второй он лишался верхней; в третий раз ему вырывали язык.

То там, то здесь появлялись люди, громогласно кающиеся в грехах, которые описывались ими самими довольно неопределенно, но которые наверняка прогневили Бога так, что Он решил извести род человеческий. Эти грехи можно было искупить только тяжкими страданиями. Самобичевание, применявшееся и до этого в качестве меры покаяния, теперь превратилось в групповое истязание и самоистязание: толпы людей, бродивших по городским улицам под предводительством священников, до крови хлестали себя и друг друга узловатыми веревками и кнутами с металлическими гирьками. Многие носили тяжелые кресты на спинах и терновые венцы на головах.