Бернадот. От французского маршала до шведского короля - Григорьев Борис Николаевич

7 декабря она, как всегда, выехала на вечернюю прогулку, но несколько раньше обычного времени. В Юргордене она спросила, что давали в Королевском театре и присутствовали ли на представлении король с королевой. Ей сообщили, что в театре давали пьесу, за которой шёл балет, и что Карл XV с супругой Ловисой сидят в своей ложе. Она приказала отвезти себя в театр, вошла в здание через специальный королевский подъезд и вошла в ложу. Балет ещё не кончился. И тут она неожиданно почувствовала себя плохо. Её вынесли из театра и отвезли во дворец. В это время зрители громко аплодировали, и Карл XV с супругой эпизод приступа у бабушки пропустили.

Во дворце Дезире тоже не смогла передвигаться, и её на руках подняли в апартаменты. Сноха Жозефина, тоже уже вдова, успела подойти к ней, когда та прощалась с жизнью.

Говорят, что смерть её была лёгкой.

Король Карл Юхан не принимал парламентаризма в том виде, какой имел место в Великобритании, где король правил, но не управлял. Ему больше подходила старинная шведская формула "король единолично и единовластно управляет государством". Особенно авторитарным было его правление в последние годы, когда он принимал решения вопреки мнению Государственного совета. Министры ограничивались тем, что фиксировали своё несогласие с королём в протоколе. Сам король ни перед кем, кроме Бога, не отвечал, но его советники и министры несли ответственность перед ним, а потом перед риксдагом и судом.

Самым близким другом и советником короля стал граф Магнус Брахе (1790–1844), представитель старейшего шведского рода, чей предок был женат на сестре Густава Васы.

Королевский титул, который достался Карлу XIV Юхану в наследство, лишь отчасти оправдывал своё название. "Король Вендов" был исторической претензией, анахронизмом, сохранившимся со времён Густава Васы и дожившим до времён Густава VI Адольфа (1882–1973). Как же чувствовали себя в таком случае свей и готы? Не очень хорошо, говорит Л.-У. Лагерквист и приводит факты.

Большое внимание король уделял проблеме обороны страны. Мобилизационная система страны, придуманная ещё во времена отца Карла XII, не позволяла быстро и оперативно сосредоточить армию в нужных местах. К тому же всю территорию шведская армия защитить не могла, поэтому была принята концепция т. н. центральной обороны, согласно которой противника следовало заманить в глубь шведской территории, где он должен был встретить сильную оборону. На этот случай было решено создать три мощные крепости-убежища для короля, правительства и риксдага. Была построена всего лишь одна крепость в Карлсборге, на западном берегу озера Веттерн, но Карл Юхан воспользоваться ею не мог, потому что она была достроена уже после его смерти. Зато вплоть до XX столетия сохранилась придуманная им система призыва и мобилизации армии.

Особой главой в шведской жизни Карла Юхана являлись его взаимоотношения с риксдагом. Конституционная монархия, возникшая в Швеции после революции 1809 года, никак не устраивала его, хотя когда-то он был убеждённым республиканцем. Став королём, Карл Юхан повёл с парламентом борьбу, пытаясь за счёт его ослабления усилить собственную власть. И то, что ему не удалось в Норвегии, он сделал-таки в Швеции. Абсолютистские тенденции особенно ярко проявились в конце его правления. Конституция 1809 года была отодвинута в сторону, и Карл Юхан правил фактически один. Правительство превратилось в исполнительный орган его личной политики.

Первый при Карле Юхане риксдаг 1812 года прошёл гладко и проблем для королевской власти не представил. Если он думал, что так будет всегда, то глубоко ошибался. Шведский риксдаг был таким же "ершистым", как норвежский стуртинг. Пять лет спустя в числе его депутатов появился барон Карл Хенрик Анкарсвэрд (1782–1863) и, поддерживаемый отцом-графом, ополчился против дорогостоящего строительства Ёта-канала и напрасной траты денег налогоплательщиков. Позже он выступил за разоружение! Ближайшие советники рекомендовали королю отдать барона под суд, однако, обвинённый в государственной измене, Анкарсвэрд сумел оправдаться. В 1829 году он на короткое время утихомирился, но потом в содружестве с адвокатом Ю.-Г. Рихертом выпустил брошюру, призывавшую учредить в Швеции однопалатный парламент, как в Норвегии. Естественно, никто к авторам "пасквиля" не прислушался, и Анкерсвэрд снова перешёл в открытую оппозицию к королевской власти.

Другой оппозиционер, Ларе Юхан Ерта (1801–1872), отличился тем, что в 1830 году учредил первую настоящую политическую газету в Швеции под названием "Афтонбладет". Это тоже был предатель своего класса — дворянства. Войдя автоматически в риксдаг, он начал там мутить воду и организовал дискуссионный клуб. Ко всему прочему он был успешным предпринимателем, владел стеариновой фабрикой и ни от кого не зависел и никого не боялся. А если прибавить, что Ерта был журналистом от Бога, то можно было себе представить, какую мину при каждом выпуске "Афтонбладет" делали в королевском дворце. Конфискации, аресты номеров и лишение лицензионных прав помогали мало: газета продолжала выходить, а Ерта продолжал выступать со своими реформистскими идеями. Как только газету закрывали, она тут же выходила под новым названием: "Другая "Афтонбладет", "Третья "Афтонбладет" и так далее до 23! Это было остроумно и смешно — смеялись над властями. Карлу Юхану смешно не было.

"Дела о государственной измене стали обычными в практике Карла Юхана", — пишет Ё. Вейбулль.

В 1828 году Карл Юхан вошёл в противоречие с риксдагом по финансовым и экономическим вопросам. В это время он произнёс историческую фразу о том, что допускает, что в Швеции можно найти более способного и сведущего человека в военном деле, чем он, но вряд ли найдётся более компетентный в вопросах экономики. "Потомки не так уж убеждены в этом!" — пишет по этому поводу Лагерквист. Возможно, что Карл Юхан на самом деле был профаном в экономике и финансах, но факт состоит в том, что он проявлял к этой сфере управления живой интерес.

Риксдаг 1834–1835 годов был менее удобным для власти. Идеи либерализма проникали повсюду, либералы были теперь во всех группах риксдага, и противостоять им не было силы, а главное — идей. Почти все газеты были настроены оппозиционно и по отношению к королю, и к "засилью Брахе". Для королей в Швеции наступали сложные времена. Разочарованный Карл Юхан, оставив "на хозяйстве" сына Оскара, осенью 1839 года на целых полгода удалился в Норвегию.

На риксдаге 1840–1841 годов оппозиция ухватилась за т. н. кабинетную кассу Карла Юхана. Кабинетная касса была составной частью бюджета страны и обслуживала внешнеполитическую деятельность Швеции, а теперь и Норвегии, а точнее сказать, это была касса для выплаты зарплаты дипломатам. Касса не была изобретением Карла Юхана, она возникла задолго до него и использовалась также для покрытия некоторых секретных расходов, о которых не знало даже правительство. К моменту созыва риксдага в кассе возник большой дефицит, часть его покрылась за счёт займа, гарантами которого выступили сам король и принц Оскар. Но во время ревизии это обстоятельство обнаружилось и стало предметом обсуждения на риксдаге. В конечном итоге Карл Юхан взял все долги кассы на себя, для чего ему пришлось одалживать 400 тысяч риксталеров у гамбургских банкиров. Этот долг удастся погасить лишь его сыну Оскару I.

Завершение работы риксдага было отмечено торжественным обедом, в котором приняли участие все депутаты риксдага, члены правительства, Карл Юхан, королева Дезидерия и кронпринц Оскар. О том, как проходил этот обед, рассказал в своём письме супруге пробст из Хэрадсхаммара Кристьян Стенхаммар (1783–1866), депутат от церкви — один из тех либералов, кто своей задачей ставил не упростить, а усложнить жизнь короля и его министров: