Игорь Дамаскин - Вожди и разведка. От Ленина до Путина

Дополнение к предыдущему письму от 24.03.1999: «Направляю вам комплект документов, подтверждающих участие президента Б. Ельцина и его ближайшего окружения в присвоении части кредита в 4,8 млрд, долларов, выделенных МВФ…».

Цитируется по книге В. Андрианова и А. Черняка «Одинокий царь уходит».

Об этих сделках знали и молчали западные службы, как закрывали на них глаза и в кабинетах тех высоких деятелей, которых Ельцин называл «друзьями». Но настал момент; когда молчать дальше было нельзя. Спасать Ельцина без ущерба для своей репутации Запад уже не мог. Как утверждал американский деятель Д. Кьеза, уже в начале 1999 года влиятельные политические круги США видели в Ельцине опасность для репутации Америки и предлагали Клинтону немедленно избавиться от «друга Бориса». Но неожиданно Ельцин сделал очередной царский подарок — помог США разгромить Югославию и бросил к ногам Клинтона поверженного Милошевича. Это дало отсрочку.

Почуяв холодок из Вашингтона, Ельцин сделал ставку на силовиков. Бывший заместитель главы администрации президента Евгений Севастьянов свидетельствовал о задаче, которая ставилась Ельциным перед будущим преемником:

— Он должен, с одной стороны, гарантировать обеспечение экономических интересов президентского окружения — Дьяченко, Березовского, Абрамовича. Роль Чубайса в этой компании мне еще до конца не ясна. А с другой стороны — не допустить левого реванша.

Досрочная отставка Ельцина вызвана не только разоблачением финансовых махинаций. Он перестал устраивать Клинтона и по другим причинам — то он выступил в Пекине с речью, в которой угрожал американцам ядерным оружием, то наградил десантников, совершивших блестящий бросок в Приштину, нарушивший план НАТО.

И вот как развивалась ситуация по интерпретации газеты «Независимая Россия» (хозяином которой является Березовский).

22 декабря Борис Николаевич вызвал Путина (бывшего разведчика) и сообщил о своем намерении оставить президентский пост. Встреча продолжалась около 2 часов… Путин, поначалу пытавшийся уйти от ответа, в конце концов согласился. На этой же встрече Борис Ельцин назвал дату передачи власти — 31 декабря.

Далее следуют события 27–30 декабря, когда обсуждались технические вопросы передачи власти и текст обращения Ельцина.

Наконец, 31 декабря Ельцин сообщил жене о том, что он уходит.

В 9.00 Ельцин в присутствии Александра Волошина (без Путина) расписался под указом. В 9.30 в Кремль приехал Путин. В 11 часов Ельцин в присутствии Патриарха, который не знал, зачем его срочно пригласили в Кремль, передал Путину символы президентской власти.

В 11.30 состоялся обед с представителями силовых структур, которые еще не знали об отставки Ельцина. Первый президент России объяснил силовикам свое решение.

Обращение президента с трогательным финалом «берегите Россию» прозвучало в полдень 31 декабря, когда на Дальнем Востоке уже готовились поднять бокал за Новый, 2000 год. Это было сделано, чтобы не получилось, что Россия живет при двух президентах.

Сразу после отставки Ельцина американский дипломат Томас Грехем заявил: «Ельцин делал такие уступки США, которые не соответствовали мнению большинства россиян. У нас была уверенность, что мы можем им манипулировать, как тот хотим».

И еще один момент, характеризующий Ельцина, и, с одной стороны, показывающий интерпретацию им сведений, поступающих от разведки и других спецслужб, а с другой — отвечающий на вопрос, всегда ли Ельцин был «диссидентом», преклоняющимся перед Западом, перед идеологическими противниками коммунистов? Вот его выступление на пленуме Свердловского обкома КПСС в июле 1983 года:

«Специальные службы империализма все больше внимания уделяют идеологической диверсии, расширяют ее географию, используют разные каналы, радиовещание, культурный и научно-технический обмен, туризм, религию, засылку антисоветской литературы». Обрушился он и на политических противников внутри страны: «Критический анализ произведений литературы и искусства, созданных в последние годы, показывает, что среди них появился ряд произведений без четко выраженной классовой позиции… искусственно выпячиваются теневые явления… превалируют в гипертрофированном виде негативные черты, возводимые в общественные явления…» («Уральский рабочий», 1983, 7 июля).

Вот так, Борис Николаевич. Вечная память вам и вашей принципиальности.

Встретившись с бывшим госсекретарем США Киссинджером, Путин признался ему в том, что ранее был сотрудником КГБ и был поражен ответом американца: «Все приличные люди начинали в разведке. Я — тоже».

В нескольких интервью Путан говорил, что с детства мечтал стать разведчиком. Но добавлял, что в такой же степени «как летчиком, либо моряком». Однако разведка, в действительности, привлекала его больше. Он был счастлив, когда в 1974 году его пригласили работать в КГБ, где он прослужил 15 лет, сначала в секретариате Ленинградского управления КГБ, затем в контрразведке, а еще через полгода был переведен во внешнюю разведку. Вскоре он был направлен в Краснознаменный институт имени Андропова, где обучался под фамилией Платов. Время его обучения там совпало с затеянной Горбачевым перестройкой. Как раз в эти, последние годы моей службы в разведке, я работал в КИ и иногда мне приходилось дежурить как раз на том объекте, где учился Путин. По вечерам я вместе со слушателями смотрел программу «Время» и меня всегда поражало, что они вставали и дружно расходились по своим комнатам как раз тогда, когда начиналось очередное выступление велеречивого Михаила Сергеевича. Каюсь, мне его выступления казались интересными, а молодежь, может быть, интуитивно, чувствовала в них какую-то фальшь, некий подвох, недоступный пониманию нас, людей старшего поколения. «Платов» был старшим отделения и, возможно, именно он докладывал мне как ответственному дежурному, что «никаких происшествий не случилось и все слушатели находятся на месте». Ни о чем другом, тем более на политические темы мы не говорили, и теперь я жалею, что не спросил, почему уже тогда этих ребят не интересовали речи главы партии и государства. А жаль!

Успешно закончив КИ, Путин в звании капитана был направлен в ГДР, где в течение пяти лет работал в аппарате Представителя КГБ СССР при МГБ ГДР в Дрездене. По его собственному признанию, никаких особых заслуг у него в этот период не было, хотя к концу командировки он уже получил звание подполковника и был награжден орденом «Знак почета», что свидетельствует о том, что заслуги все же были. Орденами нас награждали редко. Одновременно он был награжден двумя медалями ГДР, но это, по признанию бывшего начальника гэдээровской разведки Маркуса Вольфа, были медали, которые офицеры, награждаемые ими, «считали неудобным надевать на мундир», т. к. «в министерстве не было ни одной секретарши или шофера, которые… не получили такой награды».

Путин мужественно вел себя, когда толпа бунтовщиков, возбужденных разгромом Управления МГБ ГДР в Дрездене, намеревалась ворваться на территорию Представительства в декабре 1989 года.

Выйдя к толпе в офицерской форме, на безупречном немецком языке он сказал: «Я прошу вас не пытаться проникнуть на прилегающую территорию. Мои сотрудники вооружены и имеют приказ стрелять в случае вторжения посторонних». Агрессивно настроенная публика оказалась в состоянии шока. Коротко посовещавшись, все разошлись.

О характере и результатах работы Путина в ГДР ходило много слухов и сплетен. Так, по утверждению газеты «Франкфертер Рундшау», он якобы «осуществлял контроль за секретарем обкома СЕПГ Хансом Модровом, а российские «Аргументы и факты» писали, что заслугой Путина, который действовал через своих агентов, было получение сверхсекретной документации по истребителю «Еврофайтер». Утверждалось также, что он играл существенную роль в некой сверхсекретной операции «Луч» по созданию «впрок» новой резидентуры в объединенной Германии.

Бывший начальник ПГУ В.А. Крючков в беседе с корреспондентом «Московских новостей» подтвердил, что операция «Луч» действительно проводилась в 1980-х годах, но она была рутинной и направленной на выявление агентурных позиций противника и укрепление собственных позиций, а о возможности падения ГДР никто и не думал.

А о Путине Крючков в те времена и не слышал, и едва ли вспомнил бы человека с такой фамилией, если бы тот не оказался впоследствии директором ФСБ. Что касается Модрова и «Еврофайтера», то это журналистские байки. Сам Путин по поводу этих сплетен говорил:

— Я встречался с Модровом пару раз на официальных приемах. Этим и ограничилось наше знакомство. Он общался с людьми другого уровня — командующим армией, нашим старшим офицером связи… Что касается «Еврофайтера», то я не занимался технической разведкой… Что же насочиняли-то обо мне столько? Полная чушь!.. Была работа по линии политической разведки… Нас интересовала любая информация по линии, как тогда говорили, главного противника, а таковым считался НАТО…