Даниэль Лапп - Искусство помнить и забывать

Некоторые драматические события помнят все люди, поскольку к этим событиям неоднократно обращались средства массовой информации. Например, почти все помнят кадры покушения на Джона Ф. Кеннеди, которые очень часто показывают в документальных и художественных фильмах. Каждый человек отчетливо помнит, чем он занимался в момент, когда услышал об убийстве президента — в таких экстремальных ситуациях эмоции играют главную роль и закрепляют в памяти множество мелких деталей. Лично я находилась в поезде, идущем в Германию, когда страшная новость побежала от вагона к вагону, словно огонек по бикфордову шнуру. Внезапно мое купе превратилось в гудящий улей, полный незнакомых людей, объятых горем, смятением, сомнениями. Я до сих пор помню охватившее меня горькое чувство разочарования и страх простых немцев, которых Кеннеди совсем недавно успокоил и обнадежил словами: «Ich bin ein Berliner».

Для того, чтобы след в памяти остался надолго, человек должен совершить дополнительное усилие, включающее в работу эмоции и интеллект. Монтень был прав, подчеркивая в своих «Эссе» важность организованного мыслительного процесса и выступая против механического заучивания материала. Суждение и аффект стимулируют работу мысли, которая записывается на многих уровнях памяти. В любом случае в наше время доказано следующее: человек должен уметь находить доступ к информации, а не пытаться механически запомнить все детали прошлого. Пусть механическим запоминанием занимается компьютер!

В предыдущей главе я показала, что интенсивность процесса извлечения информации определяется ситуацией, в которой происходила запись. Здесь я рассмотрю вопрос об изменении следа в памяти после записи. Психолог Элизабет Лофтус, специалист по показаниям свидетелей, объясняет этот феномен следующим образом: «Даже если мы довольно точно зафиксировали в памяти некую картину, образовавшиеся следы не остаются неизменными. В действие вступают новые силы. На самом деле следы в памяти подвержены посторонним влияниям, которые приводят к их искажению. Даже у обладателей самого высокого интеллекта память весьма пластична». Вероятно, именно поэтому порой приходится говорить о склонности человека идеализировать прошлое. В вечном стремлении обрести счастье и избежать страдания мы склонны постоянно вспоминать приятное и игнорировать неприятное. При этом негативные следы в памяти вовсе не обязательно стираются: порой нас удивляют непроизвольные воспоминания о некогда постигшем нас горе, которые появляются, например, когда мы случайно оказываемся в местах, где произошли печальные события. Но в основном человек склонен сознательно помнить счастливые и интересные моменты своей жизни — если только у него нет мазохистских наклонностей и если он не находится в депрессии. В последнем случае эффект повторения, о котором говорилось выше, может иметь самые плачевные последствия, поскольку одни и те же мрачные мысли непрерывно прокручиваются в уме человека, прочно укореняясь в его подсознании.

Каждый раз, когда вы извлекаете из памяти какую-то информацию, вы что-то добавляете к первоначальному воспоминанию или отнимаете от него. Если воспоминание приходит к вам по ходу какого-то разговора, вопросы и комментарии собеседника заставят вас придать большее или меньшее значение той или иной детали. Когда вы вызываете воспоминания самостоятельно, выбор деталей зависит от вашего настроения, ситуации и времени, затраченного на извлечение информации. Воспоминание, вновь возвращенное на хранение в память, всегда имеет несколько измененный по сравнению с прежним вид. Вспомните детскую игру в «испорченный телефон», в которой первоначальное слово, шепотом передаваемое от одного участника к другому, в конце концов искажается до неузнаваемости.

Мы уже поняли, что память складывается из многих элементов (эмоциональных, чувственных и интеллектуальных: обусловленных настроением, местом и временем), о которых мы, как правило, не подозреваем. Каждый человек фильтрует внешние стимулы в соответствии со своими личностными характеристиками: то есть акцентирует внимание на той или иной детали и принимает остальные сигналы выборочно, посредством некоей «интеллектуальной антенны». Подобная избирательность порой может являться причиной самых разных интерпретаций одного и того же события и даже полнейшего взаимного непонимания людей. Так, бывает, два человека слушают речь политического деятеля — и впоследствии пересказывают ее совершенно по-разному.

Когда однажды во время войны в Персидском Заливе (1990–1991 годы) я слушала по радио новости, мое внимание привлекло замечание, брошенное профессором-арабом. События на Ближнем Востоке он прокомментировал следующим образом: «Штатам требуется враг. С окончанием холодной войны с СССР они нашли себе нового врага: Ислам». Моя бурная реакция на эти слова объясняет, почему я так хорошо запомнила их. В первую очередь меня потрясло, что образованный человек может высказывать такие примитивные суждения, основанные на ложном допущении (Штатам требуется враг). Потом я с легким чувством беспокойства заключила, что сформулированная профессором арабская точка зрения является всего лишь плодом иракской пропаганды, желающей представить вторжение в Кувейт как акт некоей мифической борьбы между силами зла (Великий Сатана Запада) и силами добра (Ислам). Я не только испытала сильные эмоции, но и обдумала и прокомментировала про себя каждый пункт услышанного заявления. И, наконец, я решила запомнить это высказывание и мою реакцию на него, с тем чтобы на занятиях приводить этот случай в качестве примера.

Пересказывая свои воспоминания, я усиливаю их, поскольку выделяю тот или иной аспект. Интересно, что мой муж просто пропустил мимо ушей замечание профессора. Что же касается студентов, то на следующий день после того, как я рассказала им эту историю, они — каждый в соответствии со своими взглядами и убеждениями — изложили мне совершенно разные версии услышанного накануне. Никто не мог вспомнить основную мысль моего рассказа и мои комментарии. Все помнили только мои эмоции и то, что я цитировала слова профессора-араба. Некоторые студенты высказали свои соображения о ситуации на Ближнем Востоке. Я не особенно удивилась, поскольку и не ожидала от аудитории пристального внимания ко всем моим словам. Внимание неустойчиво! Оно постоянно блуждает и останавливается только на вещах, имеющих для него значение. Кроме того, в то время сознание людей, вероятно, было уже переполнено многочисленными сообщениями средств массовой информации о войне в Заливе.

Этот пример наглядно иллюстрирует процесс деформации воспоминаний, обусловленный изначальной их субъективностью.

Психолог Элизабет Лофтус объясняет это следующим образом: «Это происходит потому, что мы часто видим вещи не такими, какими они являются на самом деле». Возможно ли, чтобы некий волшебный фильтр, образованный слагаемыми человеческой личности, незаметно вершил работу по отбору информации? Избирательность памяти кажется загадкой для любого человека, который плохо знает себя. Поскольку память субъективна и большую часть времени свободна от необходимости подчиняться объективной реальности, наши воспоминания дают четкое представление о нашей личности: нашей системе ценностей, наших взглядах, культуре, предрассудках и пр. Это особенно верно для ситуаций, которые длятся всего несколько секунд и не дают времени на размышления. Объективная оценка действительности требует времени и развитой наблюдательности. Только в определенных контекстах с четко установленными объективными критериями (работа, учеба) мы находим некий универсальный стандарт, согласно которому должен происходить отбор информации, подлежащей записи. Но даже в этих случаях у разных людей можно заметить разницу в интерпретации воспринимаемой информации и в расстановке акцентов. Это объясняется тем, что работа памяти происходит на двух совершенно независимых уровнях — эмоциональном и логическом, над которыми мы можем осуществлять лишь относительный и частичный контроль.

Это напоминает мне американскую пьесу «Дозволено каждому». На сцене совершается убийство, и актеры отказываются сотрудничать с детективом. Тогда он обращается к зрителям и просит нескольких свидетелей из их числа дать показания. Создается впечатление, что все видели совершенно разные вещи — особенно когда дело доходит до деталей. Такое положение вполне типично для обычного внимания — пассивного и несосредоточенного. Механизм его работы можно усовершенствовать с помощью активного наблюдения. Вы можете тренироваться в умении сосредоточиваться, наблюдать и запоминать картины действительности, используя объективные критерии — как это делают театральные критики и детективы.