Робин Уотерфилд - ГИПНОЗ. Скрытые глубины: История открытия и применения

Визуализации хорошо зарекомендовали себя в терапии, их применяли слишком многие психологи и психиатры, чтобы перечислять их здесь. Такие техники, как Управляемое аффективное воображение (УАВ), использует серию из десяти воображаемых ситуаций, и достигает того, что при другой терапии бывает трудно сделать. Они предлагают пациенту грезить в конструктивной манере, которая мягким, ненавязчивым способом быстро открывает терапевту слои подсознания. Некоторые техники вместо обычных картин работают с явно символическими образами. Например, в основанном Роберто Ассачиоли, сотрудником Фрейда (1888–1974), методе психосинтеза визуализируется крест, две сжимающие друг друга ладони, меч и чаша.

Визуализации часто используют, чтобы помочь человеку справиться с тревожностью, фобиями, депрессией, бессонницей, неуверенностью. Клиента просят визуализировать сцену, в которой что-нибудь вызывающее его беспокойство вдруг разрешается. Бихевиористы применяют визуализации для снижения чувствительности человека к чему-то, вызывающему страх. Предположим, клиент в ужасе от пауков; тогда его просят визуализировать пауков методом последовательных приближений, начиная с представления паутины в саду и, кончая пауком, ползущим по плечу, до тех пор, пока страх не будет устранен или уменьшен. Каждый следующий образ формируется только после того, как на предыдущий пациент научился смотреть без страха. Противоположная техника, предназначенная, чтобы отучить, а не приучить, кого-то от чего-то — это терапия отвращения. Мне нравится терапия такого рода потому, что она делает пациента хозяином положения: ему не навязывается ничего извне, вместо этого он просто создает визуализации и помогает сам себе.

Связь между образами и эмоциями хорошо известна: встаньте напротив большого живописного полотна или посмотрите сентиментальный фильм. Так и в терапии вызываются образы, направляемые до некоторой степени врачом, а эмоциональный выход отрабатывается по ходу процедуры. Фрейд утверждал, что образы более примитивны, чем словесные мысли, и потому достигают тех слоев ума, которые слова обычно обходят. Психотерапия до сих пор предпочитает вербальное общение, но все больше и больше начинает признавать значение образности.

Визуализации помогают физическому выздоровлению. Если вы не считаете, что ваше воображение может дать физиологические эффекты, то просто представьте красивую женщину (или мужчину, в зависимости от предпочтения), соблазняющую вас сексуально, и посмотрите, что будет! Как и в случае со всеми психосоматическими техниками, визуализации работают, потому что ЦНС воздействует на ВНС. Простейший эксперимент, который может продемонстрировать это, был проведен американским ученым Эдмундом Якобсоном: он обнаружил, что когда человек представляет себя бегущим, то мышцы, ответственные за бег, немного сокращаются. Другими словами, одни и те же нервные окончания стимулируются как при воображаемом беге, так и при настоящем.

Быть может, самый поразительный успех в лечении соматических заболеваний — это метод Симонтона в лечении раковых заболеваний. Врачи Карл и Стефани Симонтон заметили, что спонтанная ремиссия происходит гораздо чаще у людей, имеющих позитивные и жизнеутверждающие установки. Они усиливали эти позиции у больных при помощи программы в пять этапов. Сначала пациента учат расслабляться и представлять себе спокойную сцену. Затем он рисует себе картину ракового заболевания и визуализирует лечение радиацией, которая, словно некий поток пуль, стреляет по всем клеткам тела, как здоровым, так и раковым, но поскольку раковые значительно слабее, то они погибают. Затем ему предлагают представить белые кровяные тельца, которые уносят мертвые раковые клетки через почки и печень прочь из организма. Наконец, он представляет свое тело здоровым, с раковой опухолью, уменьшившейся в размерах. Симонтоны достигли значительного успеха: не говоря уже о самих ремиссиях раковых опухолей, большая часть лечившихся у них смертельных больных жили затем значительно дольше, чем могла бы ожидать медицинская наука. Подобная техника может быть приспособлена для любой части тела и любой болезни.

Психоактивные вещества — такие как алкоголь, марихуана, «экстази» (метилендиоксиметамфетамин, или МДМА) и ЛСД производят почти все типичные ИСС. На первый взгляд, ИСС, вызванные наркотиками, напоминают гипнотический транс, и конечно, многие авторы уподобляют эти состояния одно другому. Так, более ста лет различные вещества, считающиеся главным образом психоактивными (особенно окись азота, алкоголь, ЛСД, гашиш), использовались для углубления гипнотического транса. Однако есть существенная разница в субъективных переживаниях, а кроме того, известно, что некоторые наркотики дают более широкий диапазон переживаний, чем гипноз.

Давайте разберем в первую очередь главные отличия. Я опускаю физиологические подробности, такие как расширение зрачков от ЛСД, прожорливость, стимулируемую марихуаной и гашишем. Психоактивные вещества могут вызывать непредвиденные галлюцинации (в противоположность гипнотическим, которые суть результат внушений оператора), синестезию (так что слышимое, например, начинает быть видимым) и сильные эмоциональные изменения от эйфории до тревоги. Ничто из перечисленного не является характерным для гипнотического транса. Хотя наркотики и вызывают, как гипноз, искажение восприятия времени, но результаты искажения различны. Так, от наркотиков время начинает течь достаточно медленно, так что вы вполне можете наблюдать свои мысли, а это ведет, в свою очередь, к повышенной креативности, по мере того как вам в воображении удается создавать новые и необычные связи. В гипнотическом трансе время, однако, просто быстро проходит, без всякой повышенной креативности в качестве побочного эффекта (если вы, конечно, не привлечены к эксперименту по усилению творческих способностей).

Три главные черты гипнотического состояния — это внушаемость, диссоциация и сужение поля внимания. Тесты показали, что все обычные психоактивные вещества вызывают повышенную внушаемость. Если снятие запретов является признаком внушаемости, то в таком случае каждый испытывал на себе это переживание. Остается только сравнить поведение загипнотизированного субъекта на сцене с изливающим душу пьяным или занимающейся на траве любовью парочкой наркоманов. Более того, наркотики, конечно, вызывают диссоциацию; наиболее знакомо — способность наблюдать себя и свои действия, как если бы они принадлежали кому-то другому, и даже делать это на нескольких уровнях одновременно. Однако наркотики скорее расширяют, нежели сужают поле внимания. Конечно, возможно, когда пьяный погружается с головой в какую-то задачу или какое-то ощущение, однако главное субъективное переживание состоит в повышенном, а не приглушенном восприятии. Гипнотический транс, если я могу так выразиться, устроен так, что единственный имеющий значение входящий сигнал — это голос оператора; при наркотическом же трансе каждая мелочь имеет значение.

Вы можете быть чувствительны к эмоциональному состоянию других, да и галлюцинации начинаются из такого усиленного восприятия: вы видите узор на ковре или на облаках и он тут же начинает восприниматься, как живой.

Приведенные отличия отчетливо указывают на разные состояния. В следующих отрывках мало что схоже с характеристиками загипнотизированного человека:

Благодаря яркости красок и скорости восприятия интоксикация будет на всем своем протяжении не чем иным как фантазией, но оно будет всегда сохранять присущую индивидууму особость… Он есть всегда, прежде всего и, несмотря на увеличившуюся силу чувств, тот же самый человек, но умноженный на то же самое число и возведенный в высокую степень.

Мне казалось, что я нахожусь при смерти; затем моя душа внезапно узрела Бога, который явно обращался ко мне, возился, так сказать, лично со мной в интенсивной реальности настоящего. Я чувствовал его словно обтекающий меня свет… Мне не описать того экстаза, который я пережил.

В это время мы осознаем глубочайший смысл жизни; мутность и темнота становятся ярко светящимися. Словно губы прелестных, нежных девушек, звуки поцелуев омывают наши тела. В нашем спинном мозгу, в нашем черепе краски и линии гудят по-новому и в то оке время по древнему ясно. И теперь уже больше ничто не напоминает линии и краски, к которым мы привыкли, они теперь раскрывают великие секреты, скрытые в формах. То примитивное и такое ущербное знание Жизни, которого мы достигли при помощи зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания, теперь улучшается и делается полным. Нам дается шанс узнать правду Жизни, присущую каждому из нас, всю правду, совершенную, выходящую за границы возможностей наших чувств.