Джулия Шрамм - Признания один Интернет-эксгибиционистка

В течение некоторого времени я думал, что Facebook поможет мне испытывать мое прошлое и людей, чтобы быть связанным лучше с ними. Но это не соответствует: при Facebook я облучаю их скорее с моей жизнью, которую я доделываю для маленьких, ограниченных сообщений статуса.

И люди, которого ты уже знаешь, становятся необязательно интересными ее сообщениями статуса при Facebook. Хуже еще: большей частью ты читаешь внезапно политическое мнение о ком-то, с которым ты имел до сих пор непринужденно удовольствие и соответственно полагал, что имел его. Я никогда не хотел знать, что моя хорошая подруга из школы любит к горе Гуттен. Тогда мы беседовали только о мальчиках, но что она хочет упразднять социальную помощь, позволяет мне сомневаться в прошлом и в моем человеческом знании. Это неприятно мне. Я не хотел бы читать это, смотреть, знать и это, хотя это зависит в нашем культурном кодировании, что у нас охотно есть много друзей. Большие клики - это символ статуса, Netzwerker считаются успешнее. Строить социальные сети соответствующим образом и ассоциировать с дружбой, стал важным для того, что называют сегодня успех. Друзья собирают, архивируют, наблюдают, предъявляют. Виртуальный альбом поэзии.

Это самообман внушать себе, не быть одним, это мелькает в голове у меня. Дружба - это пожизненная попытка создавать общность, общность мышления и смеха, речи и молчания, общность духа. Майя и я не облегчают это нам. С давних пор мы дружны, автономны и в сети. Зеркало, за которое она обвиняет меня, слепит и болит и иногда сложно нужно выносить. И, все же, я подвергаю себя ему, также, чтобы узнавать друг друга сам в ней.

Ее невежество по сравнению с проблемами этого мира так сильно нагружает меня, как она соблазняет меня. С нею я могу забывать мою мировую скорбь, от отчаяния о мире как вечное колесо хомяка бегство в субъективность кажется очаровательным, дерзко. Кто приветливый с& все-таки говорить, что другие люди несущественно для собственного жизненного планирования? Майя это осмеливается - ее наивным и упрямым видом не понимать мир как раз. Она прячется за Kaschmirpullovern и оперными посещениями (хотя у нее нет от оперы предчувствия), которые дают ее одну странную надежность, чтобы жить таким образом в мире, как это кажется ей правильным: свободно и эгоистично. За восхищением следует каждый раз момент отрезвления, в который мне факт, что этот вихрь невежества мог складывать меня, как объявление о банкротстве моего духа кажется. Тогда отчужденность майя начинается и я снова выкапываю мой идеалистический Я и атакую их. В этом пункте интернет по-настоящему будет врагом нашей дружбы, так как цифровая коммуникация, который, что мы можем выражать и без того уже сложно, часто дополнительно и излишне искажает. Иногда я сижу перед экраном и кричу согласно ввиду того, что печатает майя мне вновь вокруг ушей. Тем не менее, в окно интенсивной переписки я пишу предложение, которое позволяет выглядеть обваренным меня, снабжают ухмыляющимся Smiley ;-) - никакой Smiley сильнее не провоцирует его самовеликолепием. Никакой Smiley лучше не симулирует незаинтересованность. Никакой Smiley лучше не выражает нашу принудительную иронию. Ничто не так задумано, как это писалось. Ко всему прибывает ставящих под сомнение все Smiley. Во все. С этим Smiley я ничего не делаю меня бесспорно, я ставлю под сомнение все, мой таким образом, как я говорю это. Этот Smiley - это моя защитная вывеска, за которой я могу говорить все, что вращает меня: каждая злость, каждая дерзость, все оскорбительное. Я могу говорить все это, что я не осмеливаюсь без Smiley. И благодаря Smiley мой не замечает По сравнению ни с чем от моего эмоционального начала, а читает только предложение, которое упомянуто так же классно как оскорбительно и стоит в его конце этот высокомерный Smiley. Если я достиг затем, чего я хотел - теперь майя оставляет ее Cholerik свободное движение - я сижу с крепким дымом удовлетворения перед дико вскакивающей на моем экране буквой. Если это будет мне слишком много, я просто захлопываю портативный компьютер и представляю мне бушующий майя в клетке, так как ее ярость не может достигать меня от лица к лицу. То, что она встречает, тем не менее, всегда меня, она не должна знать.

То, что дружба совершенно может функционировать по сети, моя чисто цифровая дружба с Junto доказывает. Я знакомился с интернет-активистом с Ближнего Востока у одного из Mortensens интенсивная переписка IRC. Mortensen, Junto только по сети знал, многое из него уже сообщило, и таким образом имя сразу бросалось в глаза мне в списке участников интенсивной переписки. Мы быстро замечали, что мы должны были говорить нам много. Мы обсуждаем, прежде всего, политику. С каждой беседой растет наша близость. Если мы беседуем, это, как будто бы мы виделись в глаза. И хотя я никогда еще не смотрел Junto в глаза, я доверяю ему, люблю его и, да, уважу его как человек, которым он является. У меня вовсе нет потребности встречать его лично, так хорошо я знаю его. Я чувствую себя скорее как романтик, который ощущает вдали интенсивность. Мы собираем историю, у нас есть тайны и весь комплект в юморе и темах. Это связывает нас, даже если мы не никогда еще встретились. Однажды Junto был в Германии. Но я упустил его. К счастью.

Функционирующая цифровая дружба может становиться скверной, если тела в то же время в том же месте. Слишком часто уже случилось со мной, что я стучал, чтобы встречать людей, интернет-вид которых я любил, только, чтобы замечать затем, что мы ничего не значим нам в настоящей жизни. Где был шарм, остроумие, шутка от Mlle_Amalthea? Вместо этого большие, пустые глаза, запечатанные губы и вопрос: Как ты можешь настолько брызгать в 140 знаках, как ты, если, все же, ты так робкий, как ты?!

Согласованное качество может терпеть неудачу в духе легко от тел. Или, наоборот, в голом сокращении на дух. Junto и я общаются, прежде всего, о написанном слове, которое достигло тем временем той же самой скорости как устное. И таким образом я знакомлюсь новым видом человека и любят.

Я печатаю цифровую дружбу в поисковой машине и надеюсь на умелые статьи, которые разъясняют феномен и приводят свет в темноту metamodernen дружбы. Полезно все это не появляется мне. Дружба - это программа модерна, привязанного во все, во что мы верим: Тождественность, необязательное качество и индивидуализм. Мы встречаем наших друзей на уровне глаз, что они служат цели, предосудителен. Наша дружба существует вне нашего ежедневного поведения, мы не в зависимости от наших друзей, которых мы сами выбираем. Друзья - это семья, которую мы выбираем нам самим; обещание разъяснения - это свобода определять о нашем контексте. Дружба будет таким образом местом, которое охраняет от злого мира. Цифровая дружба другая и, все же, немного равноценна. У каждой дружбы есть ее язык, ее форма коммуникации. Беседа не разрушает дружбы - друзья делают это. И Facebook не получает дружбы, Facebook ставит их только в витрину.

Я не люблю мою страну, я люблю интернет

tl; dr: В течение учебы прояснялся для меня, что интернет мог бы быть шансом поднимать демократию и свободу слова во всем мире на новую ступень. Тогда мы основывали даже виртуальное государство. Компьютерное облако давно поглотило его. Для этого имеются теперь пираты …

По нижнему экранному краю имя освещает Juntos. Один из его обыкновенных часов вопроса:

- Что ты чувствуешь для Германии?

Да, что связывает меня с Германией? С немецкой нацией? Нация - это идеальная общность, которая возникает, так как люди хотят этого. Однако, хотел ли я немецкой нации когда-нибудь? И это представление о народе, чем это должно быть? Все те, которые говорят немецкий язык, немецкие и объединены? Я чувствую себя гораздо ближе Junto чем наибольший моих соседей.

- Хороший вопрос. Естественно, я говорю по-немецки, я люблю немецкий язык. Я люблю немецкую литературу.

- Койот, я знаю это!

- :) Да, койот! Но также и многое другое. Я люблю немецкий климат и природу. Еда. Ну да, чем это уже называется? Я рожден из случая в Германии как ребенок людей, которые рождены в Германии. Я не верю в нации.

- Почему нет?

Сегодня Junto выжимает меня без того, чтобы рассказывать кое-что о себе. Иногда это легче ставить вопросы, чем отвечать на который. Идентифицирует ли он себя очень с его страной? Мы находим демократию естественной, критикуют наши политики. Там, где Junto приходит, люди рискуют как раз ее жизнью для демократии. Я боюсь запрашивать Junto. Как-нибудь я как раз не хотел бы читать ответ и печатаю:

- Нации - это изобретения людей. Я родился в общество, которое подразумевается как немецкая нация. Вследствие этого я привязан и подписан. Так же, как и от социальной ситуации: Богаты ли мои родители и образованны? Являюсь ли я сиротой? Или я вырастаю во время войны? Это условия, которые я не могу изменять.

- Веришь ли ты в случаи?

- Скорее во взаимодействиях, которые происходят без того, чтобы быть однако целенаправленным. Все же это легче, если ведут жизнь таким образом, как будто бы все как-нибудь имело смысл. Карма или таким образом.