Мэрилин Хэмилтон - Интегральный город. Эволюционные интеллекты человеческого улья

Город выживает

Так что давайте вернёмся к трём качествам жизненности и рассмотрим, каким образом выживание способствует целостности города. Давайте откроем для себя роль вместилищ, границ, диссипативных структур и сложных адаптивных систем.

В индивидуальном плане мы видим, что качество жизни, или жизненности, определяет качество выживания, которое демонстрирует личность. Если не ссылаться на интегральную карту (описанную в главе 3), обычно выживание ограничивается лишь биологическим выживанием: есть ли у человека необходимая пища, одежда и крыша над головой, чтобы выжить? Однако при обращении к интегральной карте мы расширим смысл выживания за пределы внешней биологической жизни, дабы вовлечь внутренние аспекты психологической (эмоционально-интеллектуально-духовной) жизни и внешние коллективные аспекты жизни городской культуры и социума. Когда мы, таким образом, увеличиваем нашу систему координат для определения выживания, то по-настоящему можем видеть, что «нет человека, который был бы как остров, сам по себе, в жизни города». Все люди необычайно взаимосвязаны и зависимы от живой коллективной системы, в которую они погружены.

Поддержка со стороны этой взаимозависимости может приобрести удивительные и плодотворные формы. Бэрри Лопез (Lopez & Pearson, 1990) полагает, что временами людям больше нужны истории, нежели пища, чтобы выжить. Истории лежат в основании городской культурной жизни. Джейн Джекобс в «Системах выживания» («Systems of Survival», 1994) выдвигает положение, что для того, чтобы удовлетворить потребность в выживании, требуются две разновидности коллективных систем: моральная система (культура) и коммерческая (социальная) система. Эти авторы согласны, что индивидуальное выживание зависит от чего-то большего, нежели удовлетворение базовых биологических потребностей. Лопез утверждает, что нематериальный обмен историями способствует жизни людей. Джекобс выделяет ценность коллективного труда по созданию правил морального поведения и коммерческого обмена для выживания.

Но для того, чтобы мы поняли, каким образом в городе выживает живая целостность, необходимо некоторое понимание, каким образом целостности являются системами и как системы работают. Давайте посмотрим на город как вместилище или контейнер. Давайте рассмотрим его границы и попытаемся понять, почему выживание города – ключевой фактор его способности адаптироваться.

Кажется ослепительно ясным фактом, что город имеет свою «личность». Мы можем выделить Монреаль, Рио-де-Жанейро, Сидней и Мумбаи как отдельные сущности. Более того, я утверждаю, что эти идентифицируемые сущности представляют собой человеческие системы. И хотя город и является человеческой системой, он, подобно всем системам, есть разновидность индентифицируемого контейнера со своими границами. Однако город – это очень динамичный контейнер с особенными границами, которые не только отграничивают его от фона, среды и контекста, но и позволяют ему менять форму в биологическом, психологическом, культурном и социальном плане.

Меняющие форму границы города составляют другие системы и подсистемы, которые способствуют городской системе как целому. Иногда эти границы очевидны с единого плана наблюдения, подобно взгляду определённого городского квартала в программе «Mapquest®». В другие моменты границы проявляются только тогда, когда вы нажимаете на гиперссылку, открывающую каскады подсистем на других планах, как в «Google Планета Земля». Исследование качеств этих подсистем и их границ открывает необычайную взаимосвязь систем в рамках города. Но когда мы отстраняемся, чтобы рассмотреть город с достаточной высоты (подобно тому, что мы видим с самолёта на высоте десять тысяч метров), границы открывают то, что считается находящимся внутри городской системы и подсистем, и то, как происходят обмены в рамках этих границ.

С философской и психологической точки зрения, границы определяются и интерпретируются сквозь призму личности, которая их видит. Таким образом, в некоторой степени они суть творения и функции интерпретирующего. Как следствие, границы, выбранные мною для охватывания интегрального города, являются функциями моих способов видения мира. В той степени, в какой вы разделяете эти способы рассмотрения мира, эти границы будут видны и вам.

Гленда Иянг предлагает классификацию четырёх типов границ в системах: жёсткие, или фиксированные; размытые, или неразличимые; проницаемые, или губчатые; непроницаемые, или закрытые (Eoyang, 1997, p. 110). В городе жёсткой границей может быть бетонное ограждение; размытой границей может быть расхождение во мнениях между членами попечительского совета; проницаемой границей могут быть края реки; непроницаемой границей могут быть религиозные праздники. При тщательном рассмотрении можно придумать пути обсуждения, переопределения и даже переклассифицирования этих границ; если мы так поступим, то изменим системы, которым они служат, и наши взаимоотношения с ними.

Когда мы исследуем интегральную модель в главе 3, мы увидим, что эти границы не принадлежат исключительно внешнему и наблюдаемому, приходящему из объективного и межобъективного мира биологии и физики: ими описываются паттерны внутреннего характера в субъективном и межсубъективном мире эстетики и гуманитарных дисциплин. Паттерны наших убеждений и мировоззрений сообщают нам о границах, которые растут и расширяются по мере того, как мы становимся более осознанными и осмысляем свои внутриличностные и межличностные отношения.

Видеть мир как единое целое означает помогать себе в осознании массивных взаимосвязей между его системами и подсистемами, динамическую и частую стабильность их взаимоотношений, а также типы обмена, которые в них происходят. Эти взаимосвязи охватывают субъективные и межсубъективные, равно как и объективные и межобъективные реалии городского бытия. На самом деле они раскрывают то, как мириады систем в городе самоорганизуются в стабильные и нестабильные паттерны и взаимоотношения (см. панель «Метафоры города»). Ещё они открывают динамику обмена по множеству шкал человеческих систем в контейнере города (см. панель «Городские ландшафты»).

Всегда есть соблазн подразделить город на его наиболее видимые части или характеристики: творческий город, зелёный город, средневековый город, садовничий город, высотный город. Наше желание разобрать город на его видимые части совершенно естественно в отношении столь многих городов Земли. Однако город является не системой частей, а целостной системой человеческого вида, имеющей характеристики целостности, которые превосходят, но включают сообщества, организации, группы, семьи и отдельных людей, а также построенную среду обитания, которую мы создали для обеспечения своей жизни.

Мы застреваем на поведении и намерениях всех этих более мелкомасштабных систем, ибо мы взаимодействуем с ними в повседневности. Однако, поскольку более 50 процентов земного населения теперь живёт в городах, функционирование города генерирует сущностные последствия для качества жизни всех людей, независимо от мест их обитания. Это происходит по той причине, что, будучи целостной системой, город функционирует как диссипативная структура, имеющая множество характеристик сложной адаптивной системы.

Что такое диссипативная структура? Это открытая система, в которой структурный паттерн поддерживается даже тогда, когда энергия, материя и информация протекают через неё и растворяются ею. Будучи диссипативной структурой, город постоянно управляет проходящими через него потоками, но в то же время изо дня в день удерживает узнаваемый паттерн. Очевидно, что города меняются с течением времени по мере того, как состояние текучести энергии, материи и информации его реформируют, однако в любое отдельно взятое время мы можем указать на город и сказать: «Вот таким он был, вот такой он есть, вот таким, по нашим ожиданиям, он станет».

Будучи диссипативной структурой, город высасывает ресурсы из своей среды и выделяет продукты, побочные продукты и отходы в окружающую среду. Именно поэтому, когда мы учитываем все города мира в их совокупности, их функционирование влияет на жизнь всех людей, независимо от того, где они живут: в городе или за его пределами.

Сложная адаптивная система оперирует в состоянии, далёком от равновесия, проявляя нелинейное поведение, постоянно адаптируясь к контексту окружающей среды. Очевидно, что внутри города каждый человек является сложной адаптивной системой. Если рассмотреть совокупные проявления поведения кластеров индивидов по всему городу, то можно увидеть фракталоподобные паттерны в коллективном пространстве, которые, судя по всему, отражают сложные адаптивные проявления поведения индивидов.