Елена Баенская - Помощь в воспитании детей с особым эмоциональным развитием (ранний возраст)

2. Помимо искажения психического развития при раннем детском аутизме, даже при ощущении достаточно интенсивного интеллектуального развития и при наличии каких-то избирательных способностей у ребенка, мы в любом случае видим его выраженную эмоциональную незрелость. Поэтому, вступая во взаимодействие с ребенком, нужно адекватно оценивать его реальный «эмоциональный» возраст. Необходимо помнить о том, что малыш:

– легко пресыщается даже приятными впечатлениями;

– нередко действительно не может дождаться обещанного;

– не может самостоятельно справиться с ситуацией выбора, ему просто нельзя ее предлагать;

– нуждается в определенном промежутке времени, чтобы пережить полученное впечатление или информацию, – поэтому для него характерны отсроченные реакции;

– стремится стереотипизировать взаимодействие с окружающим. Перечисленные особенности в принципе не являются патологичными, они характерны и для нормального развития, но для очень ранних его этапов. Вспомним, как младенец отрицательно реагирует на задержку удовлетворения его потребности, как требует, чтобы за ним ухаживали одни и те же «руки»; как он хочет многократно повторить одно и то же приятное впечатление; как легко он начинает плакать после сильной радости или возбуждения.

Как и любой малыш, аутичный ребенок очень чувствителен к интонации, с которой к нему обращаются; он крайне чуток к эмоциональному состоянию близкого человека, причем особенно легко ему передается тревога, неуверенность; он страдает от дискомфорта близкого, но у него это часто выражается не сопереживанием, а ухудшением его собственного состояния, усилением страхов, агрессивным поведением.

Очень часто мы видим 2–3-летнего ребенка (а иногда и старше), который по своему аффективному возрасту и прежде всего по способности понять эмоциональный смысл ситуации, еще «не дотягивает» даже до года. Понятно, что младенца никто не станет организовывать, призывая на помощь его сознательность, чувство долга, вины, никто не будет ждать от него сострадания. Однако двухлетнего ребенка уже упрекают: «Как тебе не стыдно!», «Ты расстроил маму!», «Ты что, не можешь потерпеть?», «Не жадничай!» Поэтому одной из первых рекомендаций, которую мы даем родителям, является: «Вспомните, как вы разговаривали с малышом, когда он был младенцем».

3. Оказание коррекционной помощи невозможно без точного определения доступного ребенку уровня взаимодействия с окружением, превышение которого неизбежно вызовет у него уход от возможного контакта, появление нежелательных протестных реакций (негативизма, агрессии или самоагрессии) и фиксацию негативного опыта общения.

Рассмотрим, по каким параметрам можно определить тот оптимальный уровень контактов с окружающим миром и людьми, который будет наиболее адекватным для данного момента развития ребенка? На какие особенности поведения малыша следует обращать внимание?

1. Дистанция общения. Какая дистанция общения для ребенка наиболее приемлема? Насколько близко он сам приближается к взрослому и насколько близко подпускает его? Можно ли взять его на руки и как он при этом сидит (напряженно, приваливается, карабкается), как относится к тактильному контакту, смотрит ли в лицо и если смотрит, как долго? Есть ли разница в его поведении с близкими и с незнакомыми людьми? Насколько он может отпустить от себя маму?

2. Излюбленные занятия. Чем больше всего любит заниматься малыш, когда он предоставлен сам себе (бродить по комнате, забираться на подоконник и смотреть в окно, что-то крутить, перебирать, раскладывать, листать книгу и др.)?

3. Способы обследования окружающих предметов. Как ребенок обследует окружающие предметы (рассматривает; обнюхивает; тащит в рот; рассеянно берет в руку, не глядя, и тотчас бросает; смотрит издали, боковым зрением и др.)? Как использует игрушки: обращает внимание лишь на какие-то детали (крутит колеса машины, бросает крышечку от кастрюли, трясет веревку), манипулирует игрушкой для извлечения какого-либо сенсорного эффекта (стучит, грызет, кидает), проигрывает элементы сюжета (кладет куклу в кровать, кормит, нагружает машину, строит из кубиков дом и др.)?

4. Степень сформированности стереотипов бытовых навыков. Сложились ли у малыша какие-то стереотипы бытовых навыков, насколько они развернуты, насколько жестко привязаны к привычным ситуациям?

5. Речь. Использует ли ребенок речь и если использует, в каких целях: комментирует, обращается, использует как аутостимуляцию (повторяет одно и то же аффективно заряженное слово, высказывание; выкрикивает, скандирует). Насколько его речь стереотипна? Характерны ли эхолалии? В каком лице он говорит о себе?

6. Поведение в дискомфортных ситуациях. Как ребенок ведет себя в ситуациях дискомфорта, страха (замирает, реагирует панически, обращается к близким, жалуется, стремится повторить или проговорить травмировавшую его ситуацию; возникает ли у него агрессия или самоагрессия, усиливаются ли стереотипии?

7. Поведение в комфортных (радостных) ситуациях. Как ведет себя малыш «при радости» (возбуждается, стремится поделиться своим приятным переживанием с близкими, усиливаются ли у него двигательные стереотипии и др.)?

8. Реакция на запрет: игнорирование, испуг, действия «назло», агрессия, крик?

9. Действенные способы успокоения. Как легче всего успокоить малыша при возбуждении, расстройстве: взять на руки, приласкать, если отвлечь, то чем (любимым лакомством, привычным занятием, уговорами, чем-то иным)?

10. Возможная продолжительность сосредоточения внимания. Насколько долго можно сосредоточить внимание ребенка на игрушке, книге, рисунке, фотографиях, пазлах, мыльных пузырях, свечке или фонарике, возне с водой и т. д.?

11. Степень принятия взрослого ребенком в свои занятия. Как малыш относится к включению взрослых в его занятие (уходит, протестует, принимает, повторяет какие-то элементы игры взрослого или отрывки его комментария)? Если он разрешает взрослому включаться в его занятие, то насколько позволяет вносить дополнения в игру или комментарий?

Наблюдения за перечисленными параметрами, характеризующими поведение ребенка, могут дать информацию о его возможностях как в спонтанном поведении, так и в специально создаваемых взрослым ситуациях взаимодействия. Обычно эти возможности существенно различаются. Так, в своей непроизвольной активности ребенок может достаточно ловко манипулировать объектами: быстро листать страницы, собирать кусочки мелкой мозаики, соединять детали конструктора, расслаивать веревочку, но когда родители пытаются вложить ему в руку ложку, чтобы приучить его к самостоятельной еде, или карандаш, чтобы научить его рисовать, он оказывается страшно неловким, несостоятельным. Такой ребенок может неожиданно произнести достаточно сложное слово «в пространство», но не может повторить даже самое простое сочетание слогов по просьбе. Это – не упрямство, не нежелание, а реальные трудности произвольной организации ребенка с серьезными нарушениями аффективного развития. И оценивая уровень его наличных возможностей взаимодействия с окружающим, мы должны прежде всего определить, насколько вынослив в данный момент ребенок в контакте и насколько велики эти трудности.

Вместе с тем, зная, на что способен ребенок в своей аутостимуляционной активности, мы можем рассчитывать на реализацию этих потенциальных возможностей в правильно организованной среде.

4. Основная нагрузка в воспитании ребенка – как физическая, так и психическая – ложится на его мать. Нужна регулярная помощь специалистов, которые могли бы квалифицированно оценить состояние ребенка, его динамику, подсказать конкретные коррекционные приемы в работе с ним, наметить дальнейшие закономерные этапы психологической коррекции и обучения. Однако в попытках наладить взаимодействие с ребенком с серьезными нарушениями эмоционального развития, особенно раннего возраста, специалист не должен подменять родителей. Механизм привязанности должен быть сформирован по отношению именно к матери, именно она должна научиться самостоятельно управлять поведением малыша и справляться с его состояниями повышенной тревожности, агрессивности. Только мать может наиболее естественно наполнить складывающиеся общие стереотипы их бытовой жизни важными для них обоих аффективными подробностями.

Понятно, что в ситуации развития ребенка с серьезными нарушениями эмоционального развития должны быть активно задействованы все его близкие. Специфика этой ситуации состоит не только в том, что мама нуждается в постоянной поддержке и помощи, безусловно, более значительной, нежели при уходе за нормально развивающимся малышом. Необходимость активного участия всех членов семьи в воспитании такого ребенка связана, кроме того, с особыми трудностями формирования у него разнообразных форм контакта. Маленький ребенок с благополучно протекающим аффективным развитием справляется с этим сам примерно уже с полугодовалого возраста, прекрасно ориентируясь в нюансах взаимодействия с мамой, папой, бабушкой, братом и другими близкими, зная, кому он может пожаловаться, с кем пошалить и т. д. Аутичный ребенок может либо вступать в контакт в жестко стереотипной форме, неукоснительного соблюдения которой он требует ото всех недифференцированно, либо привязывается, как было сказано выше, симбиотически только к одному лицу и тогда уже все остальные до взаимодействия не допускаются. Заметим, что раннее подключение других близких к контакту с матерью может несколько смягчить эту проблему, сделать взаимодействие с окружающими людьми более разнообразным и гибким за счет складывания не одного, а нескольких стереотипов общения.