Федор Василюк - Психология переживания

Последнее обстоятельство не случайно. Хотя многие исследования в рамках этой теории в той или иной мере затрагивают интересующую нас тематику [14][15][16][36][44][86][87][89][105][108][138][142] и др., попытки отчетливо сформулировать эту проблему в самом общем теоретическом плане пока еще предпринято не было. Вероятная причина того, что теория деятельности до сих пор только мимоходом касалась этой сферы психической реальности заключается в том, что эта теория основное внимание уделяла изучению предметно-практической деятельности и психического отражения, а необходимость в переживании возникает как раз в таких ситуациях, которые не могут быть непосредственно разрешены практической деятельностью, каким бы совершенным отражением она ни была обеспечена. Это нельзя понять так, что к переживанию вообще неприложима категория деятельности и что оно, таким образом, "по природе" выпадает из общей теоретико-деятельностной картины; наоборот, переживание дополняет эту картину, представляя собой по сравнению с внешней практической и познавательной деятельностями особый тип деятельностных процессов, (2) которые специфицируются в первую очередь своим продуктом. Продукт работы переживания всегда нечто внутреннее и субъективное — душевное равновесие, осмысленность, умиротворенность, новое ценностное сознание и т. д., в отличие от внешнего продукта практической деятельности и внутреннего, но объективного (не в смысле непременной истинности по содержанию, а в смысле отнесенности ко внешнему по форме) продукта познавательной деятельности (знания, образа).

Итак, в проблеме переживания теория деятельности обнаруживает новое для себя измерение. Это и определило основную цель исследования — с позиций деятельностного подхода разработать систему теоретических представлений о закономерностях преодоления человеком критических жизненных ситуаций и тем самым расширить границы общепсихологической теории деятельности, выделив в ней психологию переживания как особый предмет теоретических исследований и методических разработок.

Понятно, что такая цель не может быть достигнута эмпирическим путем, путем накопления и без того многочисленных фактов. Ее достижение предполагает применение теоретического метода. В качестве такового мы использовали Марксов метод "восхождения от абстрактного к конкретному" [1] [2] [56] [73] [162]. На конкретно-методическом уровне наше теоретическое движение организовывалось методикой категориально- типологического анализа, принципы и приемы которого мы заимствовали из работ и устных выступлений О. И. Генисаретского [55] [110]. (3)

Сформулированная таким образом цель, избранный метод ее достижения и наличные историко-научные условия определили следующую последовательность задач, решавшихся в нашем исследовании.

Сначала необходимо было поставить проблему переживания в контексте психологической теории деятельности, систематически ввести категорию переживания в этот контекст. Слово "ввести", может быть, не совсем точно выражает внутреннюю суть этой задачи, ибо категорию переживания мы не взяли в готовом виде за пределами теории деятельности из какой-либо другой теории, а скорее пытались вненаучную, интуитивно понятную идею переживания "огранить" понятиями и категориями психологической теории деятельности. Такое "огранение" сродни процессу вспоминания, когда мы не можем точно назвать некое содержание, но постепенно сужаем, зону поиска, определяя, к чему оно относится и чем оно не является.

Только выкристаллизовав в теле "материнской" общепсихологической теории идею интересующего нас объекта и получив таким образом определенную точку опоры, можно было приступить к обзору имеющихся в психологической литературе представлений о нем, не рискуя потонуть в обилии материала, завязнуть в деталях и упустить главное. Обзор почти совсем лишен историчности, он строится строго систематически. Читатель, надеющийся ознакомиться С оригинальными представлениями о стрессе, конфликте, фрустрации и кризисе, о психологической защите и компенсации, будет, видимо, разочарован утаи обзором. Он обнаружит в первой главе не галерею самостоятельных теоретических позиций, а скорее строительную площадку, где готовятся отдельные элементы и целые блоки будущей, кое-где уже угадываемой конструкции.

Цель второй, конструктивной главы заключалась в том, чтобы, взяв исходные абстракции психологической теории деятельности и руководствуясь, с одной стороны, общей идеей переживания, а с другой, данными аналитического обзора, развернуть эти абстракции в направлении интересующей нас эмпирии с целью ее теоретического воспроизведения в такого рода знании, которое фиксирует закономерности процессов, а не их общие признаки.

Выделением этих закономерностей "восхождение к конкретному", разумеется, не заканчивается. В третьей, заключительной, главе ставится проблема Культурно- исторической детерминации переживания, разработка которой должна, по нашему замыслу, перебросить мост от общих закономерностей этого процесса, т. е. от переживания вообще, переживания некоего абстрактного индивида, к переживанию конкретного человека, живущего среди людей в определенную историческую эпоху. В этой главе содержится гипотеза об опосредованности процесса переживания определенными структурами общественного сознания, также подробный анализ конкретного случая переживания, выполненный на материале художественней литературы. Этот анализ призван не столько доказать гипотезу (для доказательства его явно недостаточно), сколько проиллюстрировать ее, а заодно и целый ряд положений предыдущих частей работы.

Автор считает своим долгом почтить словами благодарности светлую память А. Н. Леонтьева, под руководством которого начиналось исследование, а также искренне поблагодарить профессора В. П. Зинченко, без участия и поддержки которого эта книга не могла бы увидеть свет, Н. А. Алексеева, Л. М. Хайруллаеву и И. А. Питляр за помощь в работе.

Предметом нашего анализа являются процессы, которые в обыденном языке удачно выражаются словом "переживание" (в том значении, в котором "пережить" значит перенести какие-либо, обычно тягостные, события, преодолеть какое-нибудь тяжелое чувство или состояние, вытерпеть, выдержать и т. д.) и в то же время не нашли своего отражения в научном психологическом понятии переживания.

Когда мы обеспокоены тем, как небезразличный нам человек переживет постигшую его утрату, это тревога не о его способности чувствовать страдание" испытывать его (т. е. не о способности переживать в традиционном психологическом смысле термина), а совсем о другом — о том, как ему удастся преодолеть страдание, выдержать испытание, выйти из кризиса и восстановить душевное равновесие, словом, психологически справиться с ситуацией. Речь идет о некотором активном, результативном внутреннем процессе, реально преобразующем психологическую ситуацию, о переживании- деятельности.

Достаточно взглянуть на традиционное психологическое понятие переживания, чтобы убедиться, что оно имеет мало общего с идеей переживания-деятельности. Это традиционное понятие задается через категорию психического явления. Всякое психическое явление характеризуется своей отнесенностью к той или иной "модальности" (чувству, воле, представлению, памяти, мышлению и т. д.), а со стороны внутренней структуры, во-первых, наличием "имманентной предметности" [176], или предметного содержания [123], и, во-вторых, тем, что оно непосредственно испытывается субъектом, дано ему. Последний аспект психического явления и зафиксирован в понятии переживания. Таким образом, переживание в психологии понимается как непосредственная внутренняя субъективная данность психического явления в отличие от его содержания и "модальности". С этой точки зрения теоретически осмысленны, хотя и режут слух, такие изредка употребляемые выражения, как "мыслительное переживание", "зрительное переживание" и т. п. [29][42]. (4).

Чтобы точнее уяснить смысл этого понятия, необходимо рассмотреть переживание в его отношении к сознанию. Оба структурных компонента психического явления — предметное содержание и переживание — как-то даны сознанию, но даны по-разному, в совершенно различных режимах наблюдения. При активных формах восприятия, мышления, памяти сознаваемое предметное содержание выступает как пассивный объект, на который направлена психическая деятельность. То есть предметное содержание дано нам в сознавании, которое является особым актом наблюдения, где Наблюдаемое предстает как объект, а Наблюдатель — как субъект этого акта. В случае же переживания эти отношения оборачиваются. Каждому из внутреннего опыта хорошо известен факт, что наши переживания протекают спонтанно, не требуя от нас специальных усилий, даны нам непосредственно, сами собой (ср. декартово "воспринимаем сами собой"). Сказать о переживании, что оно "дано само собой" — значит подчеркнуть, что оно именно дано само, своей силой, а не берется усилием акта сознавания или рефлексии, иначе говоря, что Наблюдаемое здесь активно и является, следовательно, логическим субъектом, а Наблюдатель, наоборот, лишь испытывает, претерпевает воздействие данности, пассивен и поэтому выступает как логический объект.