Николай Норд - Устав идиота. Как не потерять мозги в мире шоу-бизнеса и не только

— Выпьем за ремонт!

Я чуть со стула не упал. Ясное дело, Антонина хотела потрафить хозяевам за их трудовые подвиги на ниве ремонта. Но гостей-то собрали по другому поводу. Поэтому я не утерпел и, пока все чокались и выпивали, выдержал небольшую паузу и негромко скромно произнес:

— А я выпью за тех, кто сделал этот ремонт.

Конечно, тост все равно не в тему, и тем не менее. Так получилось, что мой тост услышали многие, в том числе и Антонина. Вмиг сконфузилась, будто ко рту поднесла не бокал, а фаллоимитатор и была внезапно застукана за этим занятием. Софья же, сидевшая рядом со мной, чтобы как-то разрядить обстановку, обезоруживающе улыбаясь, произнесла во всеуслышание:

— А это одно и то же!

Одним словом, я выпил за хозяев едва ли не в единственном числе. Некоторые на меня обиделись, иные пребывали в недоумении, в их глазах я выглядел клиническим идиотом, никто не хотел со мной чокаться, дескать, ишь, умник какой нашелся, жене самого замечание сделал! После вечеринки никто не пригласил меня в свою машину, чтобы подвезти домой. Муж Антонины, заехавший за ней к окончанию вечера, еще и слегка поддал меня своим поганым «хаммером», вроде случайно.

Как вы думаете, окончилась ли на этом история? Отнюдь! Прошлое, в котором вы обидели идиота, не важно, заслуженно или нет, не отпустит вас просто так. Так исо мной. Не успев протрезветь после вечеринки, я был приглашен на какую-то тусовку, где, как оказалось, верховодила Антонина. Туса происходила в закрытом элитном клубе, который принадлежал мужу Антонины. Разумеется, всего этого я тогда не знал.

Обставлено было неплохо: закуска, выпивка, небольшой покерный зал, разномастные столики со стульями и без, чтобы легко переходить от одного к другому и болтать без умолку, как и положено в таких случаях. Трио на поствоенный манер — скрипка, саксофон, аккордеон. Душещипательная музыка, вышибающая слезу даже у трезвого. Эпатажная публика местного разлива.

В общем, место для идиота вполне подходящее, ибо здесь я обнаружил, что меня не везде ждут, пусть я и трижды писатель. Чтобы здесь стало комфортно и нормальному человеку, предлагался беспроигрышный способ — море крепкого пойла. Стоило лишь залить его в определенном объеме за воротник, и ты становился этаким гусем, для которого любая свинья лучший товарищ.

Короче, своим чередом пошел тут кутеж-галдеж, пока в какой-то момент Антонина не объявила с улыбкой авгура:

— Господа, белый танец! Дамы приглашают кавалеров!

И юрк ко мне. Полилась слезоточивая музыка. Я расцвел, вытянул к Антонине руки, как Робинзон к паруснику на горизонте, ведь женщина она, несмотря ни на что, весьма привлекательная, с глазами карими и блестящими, словно вулканическое стекло. В полушаге от меня она вдруг остановилась и сказала громко:

— Музыка по-немецки. Вы не понимаете!

И пригласила какого-то чела, образ которого у меня в памяти ничем примечательным не закрепился, помню только, у него то ли заячья губа, то ли кроличья нога. А вокруг рассыпался смех.

Засмеялся и я. А что оставалось делать?

Посему выдаю вам парочку советов:

— идиоты очень обидчивы и в этом сродни покойникам. Иначе, любят, чтобы о них говорили либо хорошо, либо ничего;

— в компании идиотов не будьте белой вороной, прикиньтесь таким же, как они, тогда не наживете лишних неприятностей и ненужных приключений на задницу.

Вся беда в том, что, давая идиоту совет, вы совершенно не принимаете во внимание, что мозги его частенько дают сбои и ваш совет, впоследствии реализуемый, в такт этим сбоям исказит и само дело, и его результат. В итоге идиот обвинит вас же в некомпетентности, мол, из-за вашего вмешательства потратил массу денег и времени, это, кстати, намек на компенсацию.

Своей ошибки или нерасторопности он никогда не признает.

Когда-то в детстве я водил знакомство с Валеркой К., с которым мы жили в одном дворе, он хорошо ремонтировал велосипеды, а я свой часто ломал или делал из колес восьмерку. Лет через тридцать случилось так, что мы снова оказались соседями, правда, теперь из другого двора.

Знакомство наше, сказать откровенно, ныне было шапочным, так, здоровались при встрече, а что и почем — нас не интересовало. Но однажды он, сидя на лавочке у моего подъезда вместе с женой, весьма, кстати, милой дамочкой, увидел, как я, подъехав к дому, вышел из машины, достал из багажника пару ведер меленьких отборных груздочков и направился домой. Валерий, увидев грибочки, догнал меня, остановил, вытянул шею и стал осматривать, перебирать и даже обнюхивать их, как собака, звонко причмокивая от восторга. И тут же загорелся желанием набрать таких же, хотя в жизни ни по грибы, ни по ягоды не ходил. Его страстью была подледная рыбалка и парковое пикапирование.

Все знают, что грибники обычно скрывают известные только им грибные места, берегут для себя. Но я не такой уж и заядлый грибник, чтобы таиться, не на продажу собирал, одной или двух поездок в лес за сезон хватало, чтобы до будущего года обеспечиться маринованными опятами и солеными груздями. Поэтому я охотно рассказал Валере, где находится это место, и даже карту от руки нарисовал. Правда, предупредил, что в ельнике много осиных гнезд и, наверное, поэтому люди за грибами туда не ходят, боятся укусов. Конечно, я сказал Валере, чтобы гнезда стороной обходил.

Через неделю я встретил Валеру на той же лавочке у нашего подъезда. Был он бледен и выглядел истощенным. Я поздоровался, Валера угрюмо кивнул и отвернулся. «Ну, наверное, не набрал грибов, кто-то опередил его», — подумал я и спросил на всякий случай:

— Ну, что с грибами, набрал?

— Набрал, будь они неладны! — Он махнул рукой.

— А что невеселый?

— Да ты мне советовал ос опасаться, а меня клещ укусил. Про клещей-το ничего не сказал. Три дня в больнице лежал, едва в ящик не сыграл. Сколько деньжищ на вакцины извел! Кто мне их теперь вернет? — не без надежды посмотрел на меня он бараньими голубыми глазами.

Мне захотелось схватить его за глотку, но я сдержался:

— Может, мне надо было еще сказать, что дорога туда хреновая, крапива растет и гроза будет?

— Да, так все и было на самом деле!

— Знаешь что?

— Что?

— Ты с грибами и жив?

— Ну жив.

— А если бы про ос не сказал, возможно, сейчас был бы без грибов и в гробу. Так что радуйся.

Валерий подоил рукой сивый ус, что-то соображая, потом изрек:

— А я вот тебя пикапировать баб с собой не возьму!

Никогда не ведите задушевных бесед с идиотом, тем более не обсуждайте с ним кого-либо из ваших общих знакомых. Он потом обязательно вас подставит, пересказав этому человеку ваше мнение о нем. Хорошо, если оно положительное, а если вы задели честь и достоинство? Попадете в неприятную историю!

Благо, если при этом идиот перескажет все ваши мысли о нем. Но ведь придурку свойственно вырывать из контекста все самое негативное и потом преподносить как истину в последней инстанции. Так или иначе, часто невольно, идиот сторицей «отплатит» за ваш с ним разговор по душам.

Сейчас среди беременных девушек пошло поветрие, пришедшее к нам хрен знает откуда, натягивать одежду в облипку и выставлять напоказ неуклюжий живот. Откровенно скажу, отвратительное зрелище, радоваться которому способен разве что муж этой мадам, а если она незамужняя, то и вообще некому. Еще недавно беременные женщины надевали балахонистую одежду, чтобы не иметь сраму. В дореволюционные времена и вообще старались «в положении» на улицу не выходить, прятались по хатам до родов.

Но что поделаешь, сейчас большинство населения дебильное.

И немудрено, когда в телевизоре для них открыто рожают, совокупляются, онанируют, создают голубые пары и прочее. Вот и ходят прыщавые девицы с козявками или брошками в носу, отклячив задницу, выпятив корявое брюхо и навлекая на себя косые взгляды прохожих, которые сами по себе уже сглаз и порча для плода, если человек энергетически силен. В результате у идиотки рождается овощ, и она потом не может взять в толк, как такое произошло. Вроде ее сожитель — извините, гражданский муж — не конченый торчок, так только, косячок иногда забьет. Да и сама во время беременности пила только пиво. Ну, курила слегка. Так не анашу же.

Но это лишь предисловие, суть вот в чем. Со мной по соседству живет брюхатая девица Н. И тоже ходит в одежде в облипку, смотреть тошно. Прямо сказать, что это неприлично, я не решился, но поговорил, как бы невзначай, на эту тему с ее братом Борисом, дабы тот надоумил. Больше не с кем, брат говорил, что где-то в деревне у Н. водится муж, объелся груш, но я его не видел. Конечно, заведя такой разговор, я подвергался серьезному риску, ибо Борис этот, охранник ЧОПа, слыл порядочным идиотом, хотя, возможно, только косил под него.