Владимир Довгань - Воспитай своего ребенка миллионером

У детей нет границ, они видят мир по-другому. Если мы свою несчастную жизнь, свое отношение к миру придумывали двадцать, тридцать, сорок лет, то наш ребенок создает свой прекрасный волшебный мир за доли секунды. Он живет в нем, он подпитывается своими фантазиями, этими часто великими в его масштабе иллюзиями. Более того, в этих мечтах он формирует свое будущее. Очень важно не подходить к ребенку с мерками наших деловых или социальных отношений. Взрослая ложь основана на страхе, выгоде и цинизме, а детская – на искреннем желании быть счастливым, жить в прекрасном, удивительном мире. Разрушение детских фантазий равносильно убийству, ведь в фантазиях, мечтах, словно в чреве матери, зарождается и формируется личность и будущая судьба вашего ребенка.

Вторгаясь со своими ничтожно маленькими суетными мерками в этот волшебный мир, мы рискуем превратить яркую, дерзкую, гениальную личность в заурядного обывателя, доброго великана в лживого, жадного гнома.

И еще одна просьба, которая, наверное, тоже покажется кому-то странной. Относитесь, пожалуйста, к своим детям, как к равноправным друзьям. Не как к маленьким рабам, глупым незнайкам и неумехам, а как к настоящим друзьям. Относитесь к трех– пятилетнему ребенку как к товарищу, как к взрослому человеку, с которым вы находитесь в одной возрастной и социальной категории.

Быть другом своего ребенка сложно, потому что взрослый негативный опыт мешает нам дружить искренне, мешает воспринимать ребенка, как более совершенного, более умного, чем вы сами, человека. Как он, мой ребенок, может быть умнее меня, если он даже не знает таблицу умножения? Да он читать не умеет! Он портит дорогие вещи, и не понимает, что они для меня – большая ценность. Он порвал стодолларовую бумажку, как я могу с ним дружить? Как я могу относиться к нему как к равному, когда он не разделяет мои взрослые ценности, не понимает что такое богатство и социальный статус? Но на самом деле ребенок лучше, чем мы, он умнее, чем мы, он тоньше, и только слепой может этого не видеть.

Ответьте на вопрос: чего вы хотите от этих отношений? От этого зависит, будете вы шестьдесят лет жизни получать неблагодарность, неуважение и пощечины или будете шестьдесят лет наслаждаться дружбой, любовью, счастьем, которые вам подарит ваш ребенок. Если вы выбираете шестьдесят лет счастья, любви, понимания и благодарности, с самого начала воспринимайте ребенка как друга, как равноправного члена семьи. Да, у него нет денег, нет паспорта, он не может вас поставить в угол, как вы его, он не может составить балансовый и финансовый отчеты, не умеет водить автомобиль. Он многого не умеет, но он чище душой, чем мы. Он умнее, он благороднее, он светлее.

Я от всей души надеюсь, что вы выберете путь дружбы и понимания. Ведь альтернатива только одна – мрачное одиночество всеми покинутой, заброшенной старости. Это у таких родителей месяцами молчит телефон, годами остается пустым почтовый ящик. Словно неприкаянные духи бродят они по земле, не зная ни радости общения с внуками, ни нежной заботы детей. В их тоскливом взгляде есть что-то от взгляда брошенной собаки. Такую старость искренне жаль, но я понимаю, что в свое время они выбрали именно этот сценарий жизни.

Когда я иду по магазину и вижу, как мать дает подзатыльник беззащитному малышу и кричит на него злым, раздраженным голосом, мне хочется снять ремень и отхлестать эту негодяйку. Но я не делаю этого, потому что знаю – я ничего не могу изменить. Она придет домой, и еще больше станет издеваться над своим ребенком.

Эта мать уже обречена, хотя еще даже не подозревает об этом.

Иногда я слышу, что какие-то родители обращают свой взор в сторону Госдумы, Кремля или неба и говорят: «Нет нужных законов, государство не заботится, не додает, не делает то-то и то-то». Но, друзья, государство и депутаты не могут вам помочь, потому что они много врут и очень озабочены собой. У них важные дела: как можно дольше усидеть в своем кресле, как можно больше украсть денег и приватизировать предприятий, как можно больше насладиться собственной важностью, значимостью и как можно меньше за что-либо отвечать. Это главные цели любого чиновника в мире, где бы он ни служил – в Японии, Америке, Франции или России.

Не надейтесь на чиновников, начните с себя: бросьте пить, курить, смотреть телевизор, возьмите в библиотеке хорошие, умные книги, читайте вместе с ребенком про героев, выдающихся деятелей науки, военного искусства, бизнеса или политики, и тем самым сделайте его сильнее.

Все политики мира собираются на бесконечные конгрессы, саммиты, порой туда съезжаются главы ведущих государств. Вы только вдумайтесь, сколько в их руках сосредоточено власти, оружия, золота, войск. Фантастические ресурсы, огромная власть. Эти люди принимают важные решения, за наш с вами счет летают на государственных самолетах по всему миру, произносят в красивых дворцах красивые речи, делают резкие политические заявления... Но так ничего в жизни и не меняют. Наоборот, жизнь становится все хуже и хуже, мир – все более жестоким, а существование людей все более пустым и одиноким.

И вспомните о великих пророках. Будда просто сидел под деревом, у него не было ни золота, ни власти, – будучи наследником великих богатств, он отказался от всего внешнего. Он сидел и размышлял, но, изменив себя, став просветленным, он изменил весь мир. Так же и Сергий Радонежский. Он тоже не делал ничего видимого, но со дня его смерти прошло пятьсот лет, а он по-прежнему помогает людям. К его гробу в Сергиевом Посаде – километровая очередь. Я сам видел людей – обездвиженных, разбитых параличом, которые ползли на руках, тянулись к гробу великого святого и находили исцеление. И сегодня отец Сергий продолжает изменять мир, даже после смерти он делает его светлее, добрее, чище – лучше.

Так и мы с вами, давайте начнем с себя. Давайте хоть что-то делать, чтобы быть светлее, добрее, лучше. Давайте дружить со своими детьми! Дружить и учиться у них, ведь дети – это самые совершенные жители планеты, самые чуткие, умные, любящие граждане нашей Земли.

Я хочу, чтобы вы прочитали это письмо. Оно было опубликовано в прошлом веке в одном американском журнале и вызвало настоящий шквал откликов. Прошло больше ста лет, но я уверен, многие узнают в авторе этого письма себя. Меня, например, оно потрясло.

Нет ничего проще, чем выместить на ребенке свою злость и обиду на несовершенство этого мира, ведь он так мал и несмышлен, чтобы понять наши великие заботы о нем же самом, о том, как его обеспечить, накормить, выучить. И нет ничего сложнее, чем преодолеть в себе гордость большого умника и попросить у малыша прощения за свою несдержанность и глупость.

О родительском воспитании написано очень много книг. Но мне больше всего запомнилась одна фраза: «Когда у тебя рождается ребенок, приготовься к тому, что отныне твое сердце всегда будет жить отдельно от твоего тела».

Я желаю вам, чтобы вы всегда были в гармонии со своим сердцем!

У. Ливингстон Ларнед

Послушай, сын. Я произношу эти слова в то время, когда ты спишь; твоя маленькая рука подложена под щечку, а вьющиеся белокурые волосы слиплись на влажном лбу. Я один прокрался в твою комнату. Несколько минут назад, когда я сидел в библиотеке и читал газету, на меня нахлынула тяжелая волна раскаяния. Я пришел к твоей кроватке с сознанием своей вины.

Вот о чем я думал, сын: я сорвал на тебе свое плохое настроение. Я выбранил тебя, когда ты одевался, чтобы идти в школу, так как ты только прикоснулся к своему лицу мокрым полотенцем. Я отчитал тебя за то, что ты не почистил ботинки. Я сердито закричал на тебя, когда ты бросил что-то из своей одежды на пол.

За завтраком я тоже к тебе придирался. Ты пролил чай. Ты жадно глотал пищу. Ты положил локти на стол. Ты слишком густо намазал хлеб маслом. А затем, когда ты отправился поиграть, а я торопился на поезд, ты обернулся, помахал мне рукой и крикнул: «До свидания, папа!», я же нахмурил брови и отвечал: «Распрями плечи!»

Затем, в конце дня, все началось снова. Идя по дороге домой, я заметил тебя, когда ты на коленях играл в шарики. На твоих чулках были дыры. Я унизил тебя перед твоими товарищами, заставив идти домой впереди меня. Чулки дорого стоят – и если бы ты должен был покупать их на собственные деньги, то был бы более аккуратным! Вообрази только, сын, что это говорил твой отец!

Помнишь, как ты вошел затем в библиотеку, где я читал, – робко, с болью во взгляде? Когда я мельком взглянул на тебя поверх газеты, раздраженный тем, что мне помешали, ты в нерешительности остановился у двери. «Что тебе нужно?» – резко спросил я.

Ты ничего не ответил, но порывисто бросился ко мне, обнял за шею и поцеловал. Твои ручки сжали меня с любовью, которую Бог вложил в твое сердце и которую даже мое пренебрежительное отношение не смогло иссушить. А затем ты ушел, семеня ножками, вверх по лестнице.