Евгений Елизаров - Эволюционизм или креационизм

Наверное, не требует доказательств тот факт, что между древними цивилизациями Шумера, Египта, Индии и цивилизацией конца двадцатого столетия лежит гораздо большее, чем между ними и теми первобытными сообществами, которые формировались еще в древнекаменном веке. Пять тысячелетий истории вместили в себя несопоставимо больше, чем истекшие миллионы лет. Ведь по современным оценкам биологический вид вполне разумного человека появляется гораздо раньше, чем это думалось еще недавно. Так, возраст найденного Ричардом Лики на стоянке у озера Рудольфа в Восточной Африке черепа, который был обозначен как KNM-ER 1470, определялся равным 2,9 миллиона лет43. А это на три порядка превосходит длительность всей письменной истории человечества. Между тем, говорят, что последнее столетие, в свою очередь, знаменовалось гораздо большими переменами, чем пять предшествующих тысячелетий, и нет оснований спорить с этим. Словом, экспансия человеческого разума развивается по некоторой экспоненте, и продолжая ее в будущее мы вправе ожидать еще большего ускорения.

При этом человеческое познание развивается как "вширь", так и "вглубь", иначе говоря, проникает как в зазвездные дали, так и в мир субнуклеарных процессов, то есть процессов, протекающих в атомном ядре. Между тем дело не ограничивается только познанием, одним лишь бескорыстным удовлетворением человеческого любопытства; все познанное человеком рано или поздно ставится им на службу и обращается средством практического преобразования всей окружающей его действительности. Но если сегодня человек сумел подчинить и преобразовать всю данную ему в удел планету, то можно предположить, что в перспективе результатом этой экспоненциально развертывающейся экспансии будет подчинение и преобразование самой Вселенной. Всей Вселенной. Во всяком случае времени у него для этого достаточно.

Заметим, что если Вселенная и впрямь существует уже около 15 миллиардов лет, то, наверное, ничто не мешает ей просуществовать еще хотя бы несколько миллиардов, а это значит, что времени у человека и в самом деле много.

Правда, высказываются мнения, что жизнь цивилизации ограничена во времени, другими словами, цивилизацию ждет неминуемая смерть, в крайнем случае стагнация44. Но в основе таких мнений, как кажется, нет ничего, кроме простой боязни заглянуть в ту неопределенность, которая скрывается за миллиардами лет поступательного развития разумной формы жизни. Впрочем, боязнь - это не совсем то слово. Ведь если всего несколько тысячелетий сумели преобразить огромную планету, если к тому же развитие развивается по экспоненте, то проследить его перспективы на многие миллионы и уж тем более на миллиарды лет не представляется возможным. Любой прогноз в конечном счете строится на простой экстраполяции каких-то истекших событий, но экстраполировать можно только до какого-то определенного предела. Здесь же речь идет о величинах, заведомо превосходящих любой мыслимый предел.

Рискнем все же предположить, что разум не умирает, а свободно и неограниченно развивается на протяжении миллионов и даже миллиардов лет. Ясно, что в этом случае его мощь возрастает до превосходящих самые смелые фантазии пределов... - но даже в этом случае мы обязаны предположить, что сколь бы головокружительным ни было восхождение человеческого разума, творящая этот мир Сущность (если, разумеется, мы признаем ее существование) должна быть неизмеримо выше.

Этот ход мысли также принадлежит Аквинату.

Логическая структура его аргументации - безупречна. Но здесь необходимо сказать следующее. Никакая, даже самая безупречная, логика не в состоянии справиться с бесконечностью, тем более с бесконечностью актуальной. Напомним, что бесконечность бывает двух видов: актуальная и потенциальная. Отличие между ними состоит в следующем. Потенциальная бесконечность ассоциируется с процессом, который никогда не кончается; она по существу является пределом, к которому тот стремится, актуальная - с некоторым результатом, она завершена и престает перед нами полностью. Разновидностью первой предстает все прошлое (если, разумеется, считать, что оно не имело начала), примером второй будущее (если считать, что оно не имеет конца). С потенциальной бесконечностью человеческое сознание еще умело справляться, хотя и с большим трудом. Во всяком случае Евклид старался избегать ее, и не случайно поэтому самый знаменитый постулат его геометрии (постулат о параллельных) по сравнению со всеми другими звучит как-то очень странно.

Актуальную бесконечность ввел в 1873 году в широкий научный оборот немецкий математик Георг Кантор (1845-1918), создатель теории множеств. Примеров потенциальной бесконечности в окружающей нас физической реальности великое множество. Актуальная же бесконечность осязаемых, материальных аналогов не имеет. Это скорее некая идея, полностью трансцендентная физическому миру, другими словами, если она и способна воплотиться во что-то осязаемое, то, вероятно, только за его пределами. (Впрочем, именно актуальная бесконечность реализуется в понятии Бога, но в том-то и дело, что Он трансцендентен по отношению ко всему вещественному, включая и весь материальный мир.)

Поэтому там, где принимается абсолютная безначальность мира, никакие логические аргументы не срабатывают. Не срабатывает они и там, где принимается актуальная бесконечность разнообразных форм бытия и ступеней его организации, ибо всегда можно утверждать, что подлинные причины всех явлений, которые не оставляют места Богу, пока еще просто не познаны нами. В конечном счете именно поэтому все рациональные (то есть основанные на формальнологических законах) доказательства бытия Божия действенны только для тех, кто и без них верует в Него.

Впрочем, и потенциальная бесконечность далеко не столь проста. Выше, там, где речь шла о механизме качественных изменений, мы уже могли видеть, что возникновение потенциальной бесконечности часто служит отнюдь не пределом движения к чему-нибудь, но простым индикатором того тупика, который вполне может быть преодолен, правда, только за счет обращения к какой-то более широкой действительности.

Но вот парадокс. Если Вселенная бесконечна во времени и в разнообразии форм своей организации, то мы и в самом деле не в состоянии познать все действующие в ней причины. Но если она все же ограничена, то ситуация радикально меняется; невозможность полного познания причин становится открытой формой агностицизма, то есть утверждения принципиальной непознаваемости нашего мира. А вот уже это является прямым ниспровержением самой системы взглядов, которая лежит в основе всех эволюционистских учений. В самом деле, если верно то, что все самые сложные формы в конечном счете складываются из простых, то последовательно развивая средства и методы нашего познания мы можем проникнуть в любые тайны. Если же какие-то начала мира остаются принципиально непостижимыми, - неверен сам тезис о всеобщем развитии.

Больше того. В имеющем начало во времени и ограниченном в разнообразии форм своей организации физическом мире, подобное опровержение Аквината превращается в свою полную противоположность, иначе говоря, становится косвенным доказательством бытия Божия.

Сопоставим доводы. Первый: последняя тайна механизма всеобщего развития всегда лежит (и будет лежать) в ряду причин, которые еще не познаны нами. Второй: истина вообще лежит вне причинного ряда. Объединим их и получим, что в таком мире действует некоторое непостижное Начало, которое всегда остается над действием причин, и именно это Начало в действительности организует и упорядочивает все...

Таким образом, не только точка зарождения мира обнаруживает прямую прикосновенность к творению; если неограниченно продолжить восходящую линию следствий, то и здесь мы приходим к тому же - к некоторому надмировому Началу, Которому, как кажется, и принадлежит решающая роль. Началу, действие Которого, проявляясь в виде случайности, постоянно организует и направляет действие всех причин.

Итак, независимо от того, куда мы устремим свой взор, - вспять ли по линии причин, или вперед по линии следствий, мы неизменно обнаруживаем некоторые надмировые силы, способные продиктовать - и, как это следует из сказанного, непрерывно диктующие - свою волю всей окружающей нас действительности. При этом оба полюса движения, между которыми укладывается вся естественная история мира, обнаруживают столь поразительное сходство между собой, что возникает прямая необходимость их полного отождествления.

Иначе говоря, то, что лежит в самом начале естественной истории, и то, что должно замыкать ее - это отнюдь не разные независимые друг от друга стихии, но нечто Одно. Все это наводит на мысль о том, что "начало" и "конец" мира - это вовсе не абсолютно противопоставленные друг другу стадии всеобщего движения. Оба разделенные всей протяженностью времени пункта (как, впрочем, и вся укладывающаяся между ними временная шкала) - это лишь некоторые условности, помогающие нам упростить общую картину действительности и тем сделать ее понятней.