Мелани Кляйн - Детский психоанализ

Предположительно, результаты воздействия этой фрустрации на развитие Эдипова комплекса у мальчиков выступают и как тормозящий, и как симулирующий фактор одновременно. Эти травмирующие переживания поначалу действуют как тормозящие, так как мальчик каждый раз возвращается к ним впоследствии, когда пытается избежать фиксации на матери. Именно они усиливают его отношение, обратное эдиповскому, они берут свое начало от матери и прокладывают путь комплексу кастрации. Я утверждаю, что как раз по этой причине в самом глубоком слое бессознательного дети обоих полов сильнее опасаются своих матерей, чем возможной кастрации. (Курсив автора).

С другой стороны, бывает и так, что одновременная фрустрация анального и орального влечений стимулирует развитие эдиповской ситуации у мальчиков, так как вынуждает их изменить либидную позицию и выбрать мать, как объект влечения и генитальной любви.

Я уже описывала в статье «Психоанализ маленьких детей» непосредственную связь, которая объединяет эти новообразования с тревожностью, исследуя взаимоотношения тревоги и торможения. (Более подробно см. Мелани Кляйн «Психоаналитические эссе», Париж, Пайо, 1968, стр. 110 — 141 / Essais de psychanalyse, Paris, Payot, 1968, p. 110 — 141).

Роро — ~ попа.

Kacki = какашки.

Kucken (нем. / разг.) = карапуз.

У Риты комплекс кастрации проявлялся в целом ряде невротических симптомов и сказывался на развитии ее характера. Ее игры также самым наглядным образом проявили сильнейшую идентификацию с отцом, страх не исполнить свою мужскую роль и тревогу, чьим источником служил комплекс кастрации.

Дети не могут изменять обстоятельства своей жизни, как это часто происходит у взрослых в конце психоанализа. Но ребенок может получить чрезвычайно важную помощь, которая позволит ему почувствовать себя более комфортно в заданных обстоятельствах и успешнее развиваться. Более того, исчезновение невроза у ребенка зачастую устраняет и внешние затруднения. У меня есть множество подтверждений, что, например, материнские реакции становились существенно менее невротичными, когда психоанализ вызывал у ребенка благоприятные изменения.

Проводимые мной сеансы психоанализа всякий раз подтверждают, какое множество самых разнообразных вещей могут означать в играх, например, куклы. В некоторых случаях они символизируют пенис, иногда отцовский, похищаемый из материнского тела, а подчас принадлежащий самому маленькому пациенту, и т. д. Только изучая игру, ее интерпретацию в мельчайших деталях, можно уловить эти связи и сделать интерпретации по-настоящему эффективными. Материал, который дети подтверждают по ходу аналитических сеансов, когда переходят от игр с игрушками к драматизациям (разыгрыванию по ролям), затем к играм с водой, к вырезанию или рисованию; манера игры, которую они избирают; причины, по которым они бросают один вид занятий и переходят к другим; способы, которые они выбирают для репрезентации, — все вместе они составляют факторы, которые так часто выглядят слишком запутанными и лишенными всякого смысла. Но для нас они предстают в своей внутренней значимости и сложности взаимосвязей, как мысли и источники, которые привлекают наше внимание и вскрывают их значение, если мы интерпретируем их точно также как сны. Больше того, зачастую ребенок представляет в игре сон, который он только что рассказал, не менее часто он выражает в игре, которая следует за рассказом, связанные с ним ассоциации, а нам остается только их разгадать; таков самый значимый способ самовыражения ребенка.

Зигмунд Фрейд «Пять случаев психоанализа»

На VII международном психоаналитическом конгрессе, прошедшем в Зальцбурге в 1934 году, мне удалось продемонстрировать, что фундаментальные механизмы детской игры и любых последующих сублимаций представляют собой разгрузку от мастурбационных фантазий. Это основополагающий факт определяет любую игровую активность и постоянно стимулирует игру (в ее компульсив-ном повторении). Заторможенность в процессе игры или обучения является следствием чрезмерного отказа от таких фантазий, а вместе с ними и от воображения вообще. Сексуальные переживания ассоциативно связаны с этими фантазиями и также представлены в игре. В представляемом и разыгрываемом опыте воспроизведение примитивных сцен имеет первостепенную важность и регулярно выходит на первый план в психоанализе малышей. Только после длительного психоаналитического периода, после того, как были частично разоблачены и прояснены примитивные сцены и проблемы генитального развития, мы можем подступиться к репрезентациям прегенитальных переживаний и фантазий.

Это приучение, воспринятое Эрной как принудительное и предельно жестокое, происходило на самом деле без малейшего намека на жестокость и настолько просто, что в возрасте одного года ребенок уже перестал пачкать штанишки. Ее честолюбие, которое проявилось исключительно рано, в данном случае стало мощнейшим стимулом, но и заставило ее рассматривать любые меры, предпринимаемые с целью сделать ее чистой, как насилие, что и послужило причиной быстрого развития в столь раннем возрасте глубокого чувства вины. Впрочем, это уже стало довольно распространенным — считать, что чувство вины играет важнейшую роль в процессе приучения ребенка к чистоте, здесь мы впервые имеем дело с проявлениями Супер-Эго.

Коллоквиум был собран Британским Психоаналитическим обществом 4-го и 18-го мая 1927 года. Следующий текст соответствует моему выступлению по проблемам детского психоанализа. В ходе коллоквиума пристальный интерес вызвала книга Анны Фрейд «Введение в технику анализа детей», опубликованная в Вене в 1926 году. Расширенная версия этой книги «Психоаналитическое лечение детей» (Париж, ПЮФ, 1951), показывает, что идеи Анны Фрейд эволюционировали, отталкиваясь от нескольких базовых точек и сблизились с моими. Эти изменения представлены в постскриптуме, заключающем данный текст. Между тем, настоящая работа сохраняет свою ценность с точки зрения представленных в ней идей. (Ремарка Мелани Кляйн, 1947).

Более подробно см. 3. Фрейд «Пять случаев психоанализа».

Курсив редакции повторного издания.

Более подробно см. Эрмина фон Хуг-Хелльмут «О технике анализа детей», Международный психоаналитический журнал, том II, 1921 год.

Более подробно сноску см. в статье «Общие психологические принципы детского психоанализа»: в данной книге на стр. 7 и далее по тексту.

Мне следовало бы пойти еще дальше. Не думаю, что задача состоит в том, чтобы во время аналитического сеанса подвести ребенка к сознательному стремлению «исключить любое намерение управлять всеми своими мыслями и действиями в их свободном течении». Речь идет скорее о том, чтобы научить его распознавать все то, что находится за рамками собственного бессознательного, не только в ходе аналитического сеанса, но также и в жизни вообще. Характерная особенность отношений, которые ребенок устанавливает с реальностью, заключается (как я уже упоминала в статье «Общие психологические принципы детского психоанализа») в его попытках избежать и отвергнуть все, что не согласуется с его же собственными бессознательными побуждениями, даже если это подразумевает гораздо более широкий спектр проявлений этой реальности.

В своей статьей под названием «Психоаналитическое исследование формирования характера» Абрахам пишет: «Но зависимость от либидо, в которой остаются черты характера, в общем и целом, не ограничивается определенным периодом жизни, так или иначе, она продолжается на протяжении всей жизни. Поговорка «Добродетель, не ведающая порока» (дословно: «Юность, не ведающая порока») иллюстрирует тот факт, что в самом нежном и юном возрасте характеру недостает зрелости и завершенности. В то же время не следует переоценивать стабильность характера, даже, если она и устанавливается в гораздо более старшем возрасте».

Я в подробностях изложила этот случай на симпозиуме Немецкого психоаналитического общества в Вюрцбурге осенью 1924 года, а также на конференции, организованной в Лондоне в 1925 году. В недалеком будущем я намерена опубликовать его описание. Когда анализ достаточно продвинулся, мне удалось выяснить, что за этим тяжелым обсессивным неврозом скрывалась паранойя.