Иоахим Бауэр - Почему я чувствую, что чувствуешь ты. Интуитивная коммуникация и секрет зеркальных нейронов

Таким образом, рамки принятия конкретного решения определяются, во-первых, спектром имеющихся в распоряжении индивидуума программ действий, которые он сумел накопить в течение жизни. Во-вторых, необходим учет трех названных выше внутренних и внешних аспектов. Именно решение, принятое индивидуумом исходя из данной конкретной ситуации, является проявлением так называемой свободы воли — на основе общественного соглашения. Такое определение свободы воли имеет и нейробиологический смысл.

Недавно видные немецкие нейробиологи подвергли сомнению наличие свободы воли. Однако эксперименты, на которые они при этом ссылаются, не пригодны для высказывания суждений о свободе воли, на что указал также Юрген Хабермас (Jiirgen Habermas) в своей знаменитой киотской речи. Свобода воли может быть поставлена под сомнение только при отсутствии одного или нескольких из названных условий, а это можно предположить, прежде всего, при следующих трех обстоятельствах. 1. Если болезнь или травма привели к нарушению функции лобных долей. 2. Если тяжелое психическое заболевание (как правило, психоз) не позволяет протекать процессу нейробиологической и психической самоорганизации, который необходим для свободного принятия решения. 3. Если экстремально нетипичные условия жизни человека привели к тому, что в данной ситуации у него в распоряжении нет обычного ассортимента возможных вариантов действий (программ действий), если этот ассортимент сильно редуцирован.

Отказ от постулата свободы воли не имеет смысла не только с позиций нейробиологии. Научное погребение этого постулата дало бы — совершенно независимо от академических дебатов — совершенно бессмысленный прагматический результат. Если бы мы объявили новым социальным консенсусом ту идею, согласно которой люди не могут свободно принимать решения и поэтому, собственно говоря, не могут привлекаться к ответственности за свои действия, то это стало бы «self-fullfilling prophecy» («самосбывающимся предсказанием»), поскольку в этом случае отпал бы аспект социальной адаптации, который до сих пор учитывался каждым здоровым индивидуумом при принятии любого решения (см. выше).

Зеркальные нейроны учат нас тому, что сети нервных клеток, занимающиеся планированием действий, дают в распоряжение индивидуума пространство, в котором могут создаваться представления о действиях, то есть идеи действий; при этом они не должны с неизбежностью воплощаться в реальность. Это пространство планирования, представлений и мыслей в то же время является областью нейробиологических явлений зеркального отражения и резонанса. То, что мы наблюдаем у других людей или переживаем вместе с ними, пробуждает в нас соответствующие мысли и импульсы. Но мы — при условии, что относимся к числу психически здоровых людей — можем обдумать, оставить ли эти мысли и побуждения на уровне представлений или реализовать их.

Нейробиологической областью расположения названий, которые мы даем объектам окружающего мира, является премоторный кортекс, то есть область размышлений над действиями (см. главу 2). С позиций головного мозга живые и неживые объекты окружающего мира обретают свое значение через возможности действий и взаимодействий, которые открываются в связи с этими объектами. Представления об этих возможностях, пробуждаемых в нашем мозге каким-либо объектом, основываются на предшествующем опыте действий и взаимодействий, который индивидуум приобрел в отношении этого объекта. Следовательно, головной мозг создает карту мира в виде собрания опций действий и взаимодействий. Мир — это то, что мы можем с ним делать, и то, как мы можем с ним взаимодействовать. И людей мы воспринимаем так же — их образы внутри нас состоят из нашего моторного, сенсорного и эмоционального опыта взаимодействия с ними (см. главу 5).

Сформулированные в предыдущих главах положения можно обобщить следующим образом: для восприятия и внутреннего отображения других людей головной мозг использует те же самые программы, с помощью которых он моделирует и собственное представление о себе самом. Эксперименты с животными и исследования людей с помощью современных томографических методов показывают, что мозг репрезентирует собственную личность через программы последовательностей действий (нижняя премоторная область кортекса), физических восприятий (нижняя теменная область кортекса) и эмоциональных ощущений (передние отделы поясной извилины и амигдала). Наблюдение за действиями другого человека активизирует в мозге наблюдателя — мгновенно — не только сходные, но отчасти те же сети, которые включились бы, если бы наблюдатель сам выполнял действие, выполнение которого он видит в данный момент. Соответствующий резонанс наблюдается также в нейробиологических системах, отвечающих за физические ощущения и эмоции. Это означает, что головной мозг при восприятии другого человека использует программу внутренней симуляции. Другой человек моделируется так же, как собственная личность. Этот процесс, проходящий через посредство зеркальных нейронов, протекает до включения рассудка, до вербального формулирования и спонтанно. Он представляет собой нейробиологический фундамент интуитивного восприятия и понимания. Поскольку этот механизм присущ всем людям, то система зеркальных нервных клеток представляет собой надындивидуальный нейрональный формат, благодаря которому создается общее межличностное пространство.[89] Так как содержание этого общечеловеческого пространства заключает в себя программы всех типичных, известных из опыта, последовательностей действий и восприятий внутри собственного вида, то оно одновременно образует и интуитивную основу для ощущения — в общем и целом — предсказуемого мира. Поскольку в это пространство включены предвидение и предсказуемость поведения другого человека, то это образованное системой зеркальных нейронов общее межличностное пространство («shared meaningful intersubjective space») создает также основу того, что мы называем (изначальным) доверием.

Значение результатов, вытекающих из исследования зеркальных нейронов, выходит далеко за пределы нейробиологии и медицины. К таким результатам относится понимание того, что все ментальные операции, в конечном счете, основываются на опыте, приобретаемом нами как действующими физическими существами. Модели мира (и, соответственно, его объекты), которые создает наш мозг, состоят из программ, описывающих действия, взаимодействия и ощущения биологических субъектов. Какими бы детально продуманными ни были выводы, которые мы делаем из этого на различных уровнях абстракции, тем не менее, именно опыт действующих живых организмов является основой всех размышлений и концепций, а также основой межличностного общения и всех заложенных в нем процессов понимания, поднятой зеркальными нейронами до уровня межличностного пространства. Что отображают эти процессы понимания? Они отображают последовательности действий, ощущений и взаимодействий. Субъектами этих действий и взаимодействий являются живые организмы, живые действующие лица.

Как показывают исследования, проведенные на приматах, процессы интуитивного понимания и опыт обучения на основе этих процессов не зависят от языка. Однако язык является единственным средством общения, с помощью которого мы можем эксплицитно описать эти процессы. И то, что с его помощью мы выражаем, передаем и сообщаем, имеет в качестве основы физический опыт живых субъектов. Отдельные соображения в этом направлении, с совершенно других позиций, уже выдвигались философией, они близки, например, идеям Эдмунда Гюссерля (Edmund Husserl). Он также указывал на роль нашего интерсубъективного опыта как биологических существ, для наших когнитивных и для мира нашего мышления.

Система зеркальных нейронов, вероятно, выполняет (выполняла) особенно значимую функцию в развитии человека и его культуры — возможность консервации и передачи фонда знаний внутри одного вида и из поколения в поколение. Возможность использования имеющегося у каждого отдельного индивидуума и в то же время общего для всех нейробиологического формата означает наличие в нашем распоряжении общего пакета программ. Эти программы являются собранием познаний, базирующихся на опыте. Зеркальные нейроны это своего рода память человечества. В течение сотен тысяч лет до изобретения письменности, книгопечатания и интернета эти запасы знаний были, так сказать, живыми библиотеками, которые — благодаря системе зеркальных нейронов — через резонанс и «модельное обучение» передавались от одного поколения следующему. Такая передача знаний была возможна уже в то время, когда не было языка, потому что механизм резонанса, закрепленный в системе зеркальных нейронов, функционирует до вербального выражения. Система зеркальных нейронов, вероятно, могла быть, как уже упоминалось выше, решающей предпосылкой, необходимым условием для развития человеческого языка, так как он описывает представления о процессах и последовательностях, которые хранятся в системе зеркальных нейронов в виде программ. (Как уже говорилось в главе 4, языковая компетентность развилась в тех сетях нервных клеток, где располагаются зеркальные нейроны.)