Тихое убийство. Инфекция как орудие преступления - Алексей Ракитин

стойкой, считается, что болезнь развивается при одновременном попадании в человеческий организм более 1 тыс. бактерий, причём для гарантированного поражения желательно, чтобы их оказалось намного более — 8–9 тыс. Указанный порог считается достаточным для достижения 50 %-ой вероятности поражения (т. е. половина испытуемых гарантированное заболеет, а половина — нет). Домашние питомцы, живущие рядом с человеком — кошки и собаки — к бактериям Bacillus anthracis практически нечувствительны и сибирской язвой не болеют.

В повседневной жизни заражение человека сибирской язвой происходит от больного животного, причём непосредственной угрозе прежде всего подвергаются люди, связанные с животными в силу присущего им образа жизни или профессиональной занятости (т. е. персонал, занятый кормлением и уборкой за животными, стрижкой шерсти, выделкой шкур и т. п.).

Бактерии могут попадать в человеческий организм по-разному, что обуславливает существование разных форм болезни. Наиболее часто встречается кожная форма сибирской язвы, при которой бактерии внедряются через повреждения кожи — порезы, царапины и т. д. В том месте, где произошло внедрение бактерий появляется специфическое образование, называемое карбункулом, в центре которого находится мёртвая (некротическая) ткань. Именно из-за её угольно-чёрного цвета бактерии сибирской язвы и получили своё странное на первый взгляд название — Bacillus anthracis («антрацис» переводится с латыни как «угольный»).

Помимо карбункулёзной существуют и некоторые другие разновидности кожной формы (злокачественный отёк и пр.), но в нашем повествовании данные детали уже излишни. Несмотря на свой пугающий вид и тяжёлую симптоматику, кожная форма сибирской язвы наименее опасна, летальность этого заболевания находится обычно в пределах 10–15 % от общего числа пораженных. Это, конечно же, очень много по меркам современного здравоохранения, но на фоне смертности от других форм сибиреязвенной болезни, такая величина кажется незначительной.

Бактерии Bacillus anthracis под микроскопом.

Бактерии Bacillus anthracis под микроскопом.

Всё оказывается намного печальнее при попадании бактерий в лёгкие (при дыхании) и в желудочно-кишечный тракт (с едой). Лёгочная форма сибирской язвы и кишечная как раз и получили свои названия сообразно тому, каким именно образом происходит внедрение болезнетворных бактерий в организм. В обоих этих случаях резко возрастает угроза сепсиса, т. е. попадания в кровь бактерий и их токсинов, в результате чего может быстро развиться так называемый инфекционный шок.

Тот самый геморрагический медиастенит, который Гринберг увидел в телах умерших в больнице № 20 женщин, как раз и явился следствием сибиреязвенного сепсиса, говоря иначе, переноса токсина кровью и осаждения в лимфатических узлах. Смертность от сибирской язвы в её лёгочной и кишечной формах достигает чудовищных 85–90 % и даже более. Не будет ошибкой сказать, что эта болезнь относится к разряду самых смертоносных, человеческий организм без поддержки антибиотиков имеет очень-очень мало шансов противостоять ей.

Всё оказывается намного печальнее при попадании бактерий в лёгкие (при дыхании) и в желудочно-кишечный тракт (с едой). Лёгочная форма сибирской язвы и кишечная как раз и получили свои названия сообразно тому, каким именно образом происходит внедрение болезнетворных бактерий в организм. В обоих этих случаях резко возрастает угроза сепсиса, т. е. попадания в кровь бактерий и их токсинов, в результате чего может быстро развиться так называемый инфекционный шок.

Тот самый геморрагический медиастенит, который Гринберг увидел в телах умерших в больнице № 20 женщин, как раз и явился следствием сибиреязвенного сепсиса, говоря иначе, переноса токсина кровью и осаждения в лимфатических узлах. Смертность от сибирской язвы в её лёгочной и кишечной формах достигает чудовищных 85–90 % и даже более. Не будет ошибкой сказать, что эта болезнь относится к разряду самых смертоносных, человеческий организм без поддержки антибиотиков имеет очень-очень мало шансов противостоять ей.

Жизнь, однако — штука довольно сбалансированная и чудовищная смертельность лёгочной и кишечной форм отчасти компенсируется их сравнительно невысокой распространенностью. В естественных условиях вероятность заболеть кожной формой сибиреязвенной инфекции составляет ~95 % — 99 % от общего числа заболеваний, соответственно, на лёгочную и кишечную формы приходятся в совокупности ~5 % — 1 %. Запомним эту цифирь: при естественном распространении сибирской язвы лёгочная или кишечная форма встречаются у 1 из 20 заболевших, у остальных 19 болезнь будет протекать в кожной форме.

На смертность от этой болезни, разумеется, серьёзно влияет возраст заболевшего, общее состояние его иммунной системы, достаточность питания, а также доступность медицинской помощи. Огромным подспорьем в борьбе с болезнью явилось открытие антибиотиков, ныне именно этот класс лекарственных препаратов является по-настоящему надёжной защитой от сибирской язвы. Хотя далеко не панацеей…

Карбункулы на коже больных сибирской язвой в её кожной форме.

Высокая токсичность Bacillus anthracis для человеческого организма превратили сибирскую язву в один из самых перспективных объектов для исследований в при создании бактериологического оружия. Если рассматривать сибиреязвенные бактерии именно в качестве оружия, то нельзя не признать наличие у них огромного достоинства, а именно — способности образовывать споры. При исчезновении питательной среды бактерии способны «капсулироваться», переходить в «спящий режим» и в таком состоянии переносить холода, засухи и пр. пертурбации погоды. Похороненные в скотомогильниках бактерии спустя многие годы могут «возвращаться к жизни» при возникновении подходящих для их «реанимации» условий. Если в силу каких-либо причин скотомогильник будет повреждён, то бактерии могут быть унесены ветром за многие километры. Встреча с живым существом — человеком или домашним животным — имеющим подходящий температурный режим, автоматически запустит механизм «активирования» спор. Понятно, что с точки зрения ведения бактериологической войны, способность бактерий образовывать споры и переходить от состояния «спячки» к активному состоянию (и обратно) является исключительно ценной.

Бактериологическое оружие вообще выглядит очень соблазнительным, если иметь в виду возможность достижения самых решительных целей с минимальным ущербом для инфраструктуры. В самом деле, представьте ситуацию: пролетает в стороне от вражеских позиций крылатая ракета, распыляет облако с опасными бактериями, ветер относит его на позиции врага… Через несколько часов освободителям остаётся только приехать, занять позиции и провести их санитарную обработку. Разумеется, надо не забыть прислать похоронную команду дабы собрать и увезти в передвижной крематорий трупы вражеских солдат. И не потребуется никаких ядерных ударов, радиационного поражения местности, ковровых бомбардировок, штурмов, артиллерийских дуэлей и рукопашных. Всё сделает природа, только не надо ей мешать!

Создание бактериологического оружия на основе Bacillus anthracis велось во многих странах мира по двум основным направлениям — увеличение токсичности бактерий и повышение их способности перемещаться с воздушными потоками на большие расстояния. Оба эти направления исключительно важны и сложно сказать, какое ценнее с точки зрения решения военных задач. Как и всякая болезнь, сибирская язва имеет определенный латентный период, например, при кожной форме инкубационный период может продолжаться до 2,5 недель. Понятно, что в интересах военных сделать его как