Наталия Белопольская - Такие неformatные взрослые

– Ночуй пока, – равнодушно сказала она, – не зверь же я.

Валерий Аркадьевич не смог заснуть и в эту ночь. Он был растерян и подавлен. Его жизнь казалась ему полной бессмыслицей. Он думал о своей дочери, о своей первой жене Люсе, о своей второй жене Женечке и своем маленьком сыне Венечке. Женечка, Венечка…

Еще он думал о двух своих близких друзьях, которые так неожиданно умерли. И все сильнее, все отчетливее ощущал запах старости. Он понюхал свою руку, потом рукав своей рубашки. Потом посмотрел на себя в зеркало. Из глубины зеркала ему прямо в глаза смотрел незнакомый старик.

Но ведь запах старости – это не запах смерти, – проинформировала я клиента, как будто работать с «запахом старости» было для меня обычным делом.

– Давайте разберемся. Чего же вы боитесь: старости или смерти? Видимо, все-таки вы боитесь не старости, а смерти. А старость – что ж, это не всегда плохо. Вам знакомо такое выражение: «счастливая старость»? В конце концов, вам повезло, вы до нее дожили! А некоторые не дожили. Хотя хотели.

Ветров слушал меня очень внимательно.

Я набралась храбрости и продолжила:

– А слышали вы когда-нибудь такое заявление: «Здравствуй, старость! Мы могли бы с тобой и не встретиться!»? – Ветров продолжал слушать меня с большим интересом. – Потом подумайте, вы ведь не пугались юности, взрослости? А там тоже много трудностей и даже опасностей. Не пугайтесь и старости, – по возможности оптимистично произнесла я.

– Хорошо вам говорить «не пугайтесь», – буркнул клиент, – вот скажите, как вы думаете, сколько мне осталось?

– Осталось что? – осведомилась я.

– Осталось жить!

– Да еще много вам осталось, – рассердилась я. Этот разговор давался мне нелегко.

– Нет, вы скажите, скажите, – упорствовал Валерий Аркадьевич. – Скажите, как вы думаете! Мне вас рекомендовали как опытного психолога.

Я посмотрела на моего клиента. Валерий Аркадьевич не шутил. Он выглядел несчастным и растерянным, но отнюдь не больным человеком. Тогда я решилась.

– Лет двадцать, я думаю, не меньше, – произнесла я задумчиво, – да, точно, лет на двадцать – двадцать пять вы можете смело рассчитывать. А сколько вам лет, простите, сейчас?

– Пятьдесят три, – мрачно ответил мой клиент.

На следующее утро после разрыва с Женей Валерий Аркадьевич пошел к дочери. Ольга работала на дому и занималась ребенком. Она молча открыла входную дверь и впустила отца в квартиру.

– Что ты от нас хочешь? – просто спросила дочь.

– Я не знаю. Я очень виноват. Вы, наверное, ненавидите меня, – бормотал Валерий Аркадьевич.

– Папа, послушай, мне сейчас не до этого, – сказала Ольга, – мама в больнице в тяжелом состоянии. Я должна зарабатывать, мой сынишка родился не совсем здоровым. Если тебе негде жить, занимай одну из комнат и живи.

Ветров с удивлением посмотрел на дочь.

– Оля, ты так ко мне добра? Почему?

– Я много страдала, папа. Но я не простила тебя, не думай! Просто я очень боюсь за маму. Ты даже не представляешь, что ей пришлось пережить!

– А мне? – с пафосом воскликнул Ветров. – Думаешь, мне сейчас легко? Когда Женечка так со мной поступила!

Ольга ничего не ответила. Она с болью смотрела на отца. Валерий понял, что говорит не то. Он смутился.

– А как твой ребенок? – снова невпопад спросил он.

– Ты даже не знаешь, как зовут твоего внука, – со слезами в голосе констатировала дочь.

– Как ты думаешь, я могу навестить маму в больнице? – наконец нашелся отец.

– Да, – серьезно ответила Ольга, – будет хорошо, если ты съездишь и отвезешь ей передачу и лекарства. Я уже все купила.

– Конечно, – обрадовался Ветров, – сегодня после работы и поеду.

Ольга слабо улыбнулась ему. Она была рада любой помощи.

Перед уходом Валерий прошелся по квартире. Она пробудила в нем много воспоминаний, и не только неприятных. Последний раз он видел Люсю в сквере, когда она гуляла со своим внуком, а он гулял со своим сыном. Вернее, Люся гуляла с их общим внуком. А потом она сидела на скамейке, закрыв лицо руками. И Ветров вдруг остро почувствовал, что пережила его первая жена в ту встречу.

– А что же Джой меня не встречает? – вспомнил Ветров о горячо любимом когда-то псе.

– Джой умер, папа, – ответила дочь.

– И он тоже. Он, вроде, был еще не очень старым… – расстроено сказал Валерий Аркадьевич.

– Да, не очень, – печально ответила Ольга, с грустью глядя на отца.

После работы Валерий Аркадьевич поехал в больницу. По дороге он обдумывал каждое слово, которое собирался сказать жене при встрече. Он купил Люсе цветы.

Ветров долго искал больничный корпус, где лежала Люся. Потом искал палату. Когда он, наконец, вошел в нужную палату, то не увидел там Люси. Ветров беспомощно озирался, пока одна из женщин, лежащих в палате, не спросила, кого он ищет.

– Ветрову Людмилу Павловну, – запинаясь, произнес Валерий Аркадьевич.

– Да вот же она, – сказала женщина, указав на соседнюю кровать.

На кровати лежала высохшая старуха, совсем не похожая на прежнюю Люсю, и смотрела в одну точку. Она не узнала бывшего мужа.

Ветров ехал домой и все острее чувствовал, что от него пахнет старостью. В принципе, он понимал, что он уже немолодой человек. И от него вполне может пахнуть старостью. Его близкие друзья умерли. Умерла его собака. Умирает его первая жена, его ровесница. Запах был нестерпимо сильный.

Ветров не заметил, что по привычке пришел к Жениной квартире. Он хотел отпереть дверь своим ключом, но не нашел его в кармане и позвонил.

Дверь открыл лохматый парень, которого Ветров видел недавно с Женей на автобусной остановке. Парень широко улыбнулся, развел руками и пророкотал:

– Отец, ну, мы так не договаривались! Ты чего опять сюда приперся? Ты здесь больше не живешь! Иди домой, по-хорошему! К жене, к дочке, к внучку…

Ветров хотел возразить, что он пришел к своему сыну, к Венечке. Но сил совсем не было. Он махнул рукой и поплелся вниз по лестнице. Он чувствовал себя очень старым. А ведь недавно он был совсем молодым. Пока у него опять не появился этот проклятый запах старости!

Валерий Аркадьевич решил серьезно поговорить с Женей. В конце концов, у них общий ребенок, у них семья. Он готовился к встрече и, наконец, пригласил Женю в ресторан. Женя пришла.

– Нам надо кое-что обсудить, – сказала она деловито.

– Женя, Женечка, не делай глупостей, – лепетал Ветров. – Вернись ко мне, одумайся. У нас ведь семья.

– Валера, но я не люблю тебя, – ответила Женя. – И потом, прости, но ты для меня слишком старый. Я к тебе бросилась просто от отчаяния, когда Володька от меня ушел. Ты сам подумай, ну какая мы пара? Я моложе твоей дочери. Ты старик…

– Но ведь такие примеры есть, – возразил Ветров. – Ведь есть молодые девушки, которые влюбляются в пожилых мужчин.

– Только в очень богатых и знаменитых, – сказала Женя. – Ты никогда не думал, Валерий, почему молодые и красивые девушки никогда не выходят замуж за старых и бедных мужчин?

– Почему не выходят? – тупо переспросил Ветров. – А любовь?

– Ну, старый ты для меня, понимаешь? – с отчаянием воскликнула Женя. – Не могу я с тобой! От тебя даже пахнет как-то не так!

«Она почувствовала, – догадался Ветров, – она почувствовала запах старости, только не знает пока, что он так называется…»

– А как же Венечка? Кто его будет воспитывать? – обреченно спросил Ветров.

– Володька воспитает! – махнула рукой Женечка. – Мы с ним расстались, когда он узнал, что у него не может быть своих детей. Он страшно переживал и решил уйти от меня. Но потом мы встретились случайно и поняли, что жить друг без друга не можем. Понимаешь, такая трагедия… Он даже рад, что я от тебя ребенка родила. Ребенка он любит, но тебя видеть не может.

– А как же я? – потрясенно спросил Ветров.

Женя беспокойно передернула плечами.

– Ветров, ну виновата я. Ты Вениамину в дедушки годишься! Да и не люблю я тебя! Понимаешь, не люблю! Но с сыном ты видеться будешь, я тебе обещаю.

– А я любил тебя, – хрипло, и почему-то в прошедшем времени, выдавил из себя Валерий Аркадьевич.

Женечка посмотрела на него насмешливо.

– Ты себя любил, Ветров, – сказала она, – всегда только себя, молодого и красивого, с молоденькой женой и маленьким сыном. Такой у тебя был способ омоложения. А меня ты даже не потрудился узнать как следует! И, тем более, понять.

– Знаете, – сказал мне Валерий Аркадьевич на нашей следующей встрече, – вы правы, я боюсь старости и смерти. Мне кажется, что старость – это синоним одиночества, беспомощности и скуки. Поэтому меня так пугает даже ее запах, как предвестник старости. Это запах старых вещей и плохо вымытого тела. И еще чего-то специфического…

Как у моей прабабки на хуторе. Вы ведь согласны, что у старости есть свой собственный запах? И меня, конечно, пугает смерть. Как результат старости.

– Чем я могу вам помочь? – спросила я своего клиента, глядя в его измученные глаза.