Леонид Кроль - Человек-оркестр: микроструктура общения

Смиренные по своей малости черточки уникального человеческого существования оказываются жизнеспособнее империй. Почерк друга или походка старушки-соседки реальнее раздувающихся и лопающихся социальных институтов.

Любовь к ближнему по-прежнему начинается с интереса и внимания к тому, каков этот ближний.

Диалог – с желания и умения слышать и видеть.

Наша книга и сегодня об этом.

Несколько выдержек из работ разной степени популярности могут послужить примерами того, как обычно построены руководства по «правильному» или «хорошему» общению, пониманию других людей и т. д.

А. При признаках перенапряжения, то есть нарушенном режиме, скорости и протекании движений: нервозность, вышедшее из-под контроля расстройство или возбуждение, «сдают нервы», «поиски опоры».

При уравновешенном напряжении, равномерно-уравновешенной скорости и ритмически ненапряженном протекании: стоит «над делами», не захвачен ими полностью.

При недостатке напряжения, то есть при слабых, вялых движениях: в глубине души не вовлечен, равнодушие, незаинтересованность.

При подчеркнуто вялом характере, демонстративности, например, барабанит пальцами по столу: демонстрация незатронутости, незаинтересованности. Воспринимается как невежливость или невоспитанность.

Движения рук, закрывающие лицо или его часть: сильное чувство стыда или глубокая печаль, стремление погрузиться в себя.

Скрыть, спрятать, утаить, часто при злобно превосходящей критике, закрыть выдающий подлинную сущность внутреннего рот («смеяться в кулак»). Задумчивость или затруднения; часто с какими-нибудь движениями по лицу («схватиться за голову»). В зависимости от особенностей ситуации и характера есть и другие возможные объяснения.

Стирающее движение по лбу. Действительное стирание нехорошей мысли, плохих представлений; совсем медленно и задумчиво: концентрация на размышлениях.

Раскрытая ладонь гладит что-нибудь, приятное на ощупь (мягкий материал, или же, напротив, другую свою руку): образ жизни, наполненной тонкими чувствами и наслаждениями, мягкий нрав. Часто у женщин, наблюдается почти исключительно у культурных людей. Если объектом служит свое тело, то это происходит из глубинной приверженности своему Я, наслаждения собой. Особенно при прикрытых глазах и расслабленной посадке головы.

Б. Самоощущение или самосознание.

Характерно, что язык тела в этом, обычно упускаемом из виду отношении, в высшей степени информативен. Надо только быть знакомым с основными актами самоощущения и его непреходящим значением для человеческой жизни. Каждый, кто судит о людях, должен овладеть немногими «психологическими механизмами», имеющими к этому отношение и совершенно простыми по своей сути.

Сильное самоощущение, самосознание, доверие к себе, уверенность в себе, соответствующая убежденность (истинное самосознание – лишь при равновесии напряжения): хорошая, непринужденная осанка, при этом свободно опущенные плечи, полностью выпрямленная голова, посадка нога на ногу, ясное направление движений вверх, спокойные, широкие движения, рукопожатие, твердый взгляд, оживленная быстрая речь, ненарушенный ритмический речевой поток, ритмические колебания мелодии.

Наивно-первичное самоощущение: однозначная расслабленность, истинная естественность, беспечность, непринужденность, свобода; непосредственная самоотдача.

Переоценка себя, высокомерие, чванство: расправленные назад плечи, раздутая грудная клетка, слишком высокая посадка головы, при ходьбе и стоя покачивания вверх, полуприкрытые глаза, взгляд сверху вниз, односторонние горизонтальные складки на лбу, временами совершенно закрытые глаза, иногда – отворачивание лица от собеседника, взгляд сбоку с поднятой одной бровью и горизонтальными складками, оценивающий прямой взгляд, кривая улыбка, косая односторонняя улыбка, оттенок голоса.

В. Открытый смех: собственно смех с широко раскрытым ртом. Полные люди (пикники в кречмеровском смысле), веселые по натуре, смеются всем телом, женщины – особенно ритмично.

При более сильной степени напряжения заметна глубоко врезающаяся длинная носогубная складка: в основе – решительность, активность.

При расслабленном смехе: скорее неопределенность, пассивность.

Смех на – а (ха-ха): совершенно открытый, идущий из сердца смех, облегчающий, полный согласия с окружающим миром, незамутненной радости, неусложненный, беззаботный, наивно-веселый нрав.

Смех на – е (хе-хе): не слишком симпатичный, имеющий что-то блеющее, вызывающее, дерзкое, завистливое, чем более открыта гласная – тем больше злорадства, хамства, презрения. Здесь всегда сохраняется известная дистанция.

Смех на – и (хи-хи): хихиканье, уходящее вглубь себя, это не облегчающий смех изнутри наружу: одновременно скрытный, хитрый, смесь иронии и злорадства, с собственным подтекстом, умыслом (типичен для молодых девушек).

Смех на – о (хо-хо): звучит хвастливо-угрожающе, с некоторым сомнением, критическим удивлением, протестом, в основе – издевательский и протестующий.

Смех на – у (ху-ху): собственно говоря, это уже не настоящий смех: скрытый страх, боязливость, например, у людей с предрассудками, боящихся привидений.

Г. Джейн Темплтон, психолог, опубликовавшая в «Marketing Magazin» статью, которая называлась «Как продавец может открыть то, что у покупателя на самом деле на уме», замечает: «Если глаза возможного покупателя опускаются в землю, а лицо отворачивается в сторону – вам откажут. Напротив, если рот расслаблен, без механической улыбки, подбородок выставлен вперед, то покупатель, вероятно, обдумывает ваше предложение. Если его взгляд встречается на несколько секунд с вашим, одновременно с легкой боковой улыбкой, доходящей, по крайней мере, до уровня носа, то он склоняется на вашу сторону. И, наконец, если опускается голова на тот же уровень, что и ваша, улыбка расслабленная и энтузиастичная, – покупка действительно будет сделана».

Выдержки из протокольной записи группового занятия по методике «описания лица»

Участник группы Г.В. (выдержав у зеркала почти двухминутную паузу, во время которой молча рассматривал себя):

– Я сейчас вот чего подумал… я, наверное, своим лицом много вру… Есть вот такая улыбка: «Здравствуйте, как я рад»… но глаза не улыбаются… Есть такое… сейчас не получится… ну, примерно такое… суровое лицо: «Мы с вами люди взрослые». Есть для экзамена – многое знаешь и вообще хороший, вот такое… Для девушек – вот – глаза блестят, одна бровь вверх, легкая улыбочка: «обаятельный парень»… А потом, когда никого нет, оно у меня устает как бы, не хочется с ним ничего больше делать, надоедает. Как-то вырубается, что ли…

А.К. (обращаясь к Г.В., сидящему у зеркала):

– Какое лицо у тебя бывает, когда ты делаешь вид, что не боишься? Ну, как сейчас, хотя бы?

– Как сейчас… Наверное, я знаешь, что чувствую… оно у меня немеет, я это и раньше замечал. Раньше было чаще, почти всегда, когда с кем общаешься, особенно если долго и с близкого расстояния… Я его успокаиваю, чтоб ни один мускул не дрогнул, мало ли что… Потом всегда потереть хочется, поскрести… (Поглаживает щеку, трет лоб, обращается к А.К.). Я бояться-то не боюсь (смешок), но не по себе немного, это верно. А что оно у меня опять устало малость… так это больше по привычке… да… когда хочется его размять как-то – это, наверное, чтоб опять почувствовать что ли… Вот.

Л.С. (обращаясь к Г.В.):

– А сейчас у тебя лицо знаешь какое? Как будто была контурная карта, и ее постепенно раскрашивали, раскрашивали… То почти ничего не было, а то… Ты даже разрумянился, и вообще такой живой стал… Я могу подробно описать (легкое движение головы в сторону ведущего группы), но, наверное, не надо, ты же сейчас сам все это увидишь.

Г.В. (ко всем):

– Я, кажется, понял. Понял, почему у меня лицо от людей устает, а от вас – нет. Все дело в том, что обычно я стараюсь играть, что ли, кого-то одного. Ну, студента там, или сурового такого мужика, которого голыми руками не возьмешь, или там еще кого, но одного, нет, вот. Ну и получается контурная карта, как Лида (жест в сторону Л.С.)… а сам я внутри. Но это я, наверное, боюсь что-то такое на лицо выпустить, что ли, вдруг это будет неправильно или смешно там… А контурная – она всегда правильная, на ней нет ничего…

С.П. (в точности в интонации, громкости и темпе Г.В. продолжает):

– И тебе приходится делать себя мертвее, чем ты есть, покрываться этакой коркой, чтобы не сделать глупость. Ну, не положено улыбаться, а вдруг захочется, да? Так ты начинаешь проверять свое лицо, корка толще, толще, это же работа целая…

Г.В. (подхватывая):

– И уже хочешь по-другому, а не выходит. Ну и напускаешь еще этой самой суровости, еще… пока не затошнит… или улыбаюсь, а сам дурак дураком.