Сергей Степанов - Сколько вы стоите. Технология успешной карьеры

В той или иной степени обусловлены культурой и другие элементы экспрессивного поведения человека, например, поза. В Америке движение с выпрямленным телом символизирует силу, агрессивность и доверие. Когда же американцы видят согбенную фигуру, то могут «прочитать» потерю статуса и достоинства. А в Японии люди, выпрямившие поясницу, считаются высокомерными.

Уроженец Тибета, встретив незнакомого, показывает ему язык. Этим знаком приветствия он хочет сказать: «У меня на уме нет ничего дурного». Тем же жестом индеец майя обозначал, что он обладает мудростью, индус так выражает гнев, китаец – угрозу, а европеец – насмешку, поддразнивание.

Когда француз, немец или итальянец считает какую-либо идею глупой, он выразительно стучит себя по голове; немецкий хлопок по лбу открытой ладонью – эквивалент восклицания: «Да ты с ума сошел!» Кроме того, немцы так же, как американцы, французы и итальянцы, имеют обыкновение рисовать указательным пальцем спираль у головы, что означает: «Сумасшедшая идея…»

И, напротив, когда британец или испанец стучит себя по лбу, всем ясно, что он доволен, и не кем-нибудь, а собой. Несмотря на то что в этом жесте присутствует доля самоиронии, человек все-таки хвалит себя за сообразительность: «Вот это ум!» Если голландец, стуча себя по лбу, вытягивает указательный палец вверх, то это означает, что он по достоинству оценил ум собеседника. Но если же палец укажет в сторону, то это означает, что у того мозги набекрень.

Немцы часто поднимают брови в знак восхищения чьей-то идеей. То же самое в Британии будет расценено как выражение скептицизма. А китаец поднимает брови, когда сердится.

Даже такие, казалось бы, универсальные движения, как кивок в знак согласия и покачивание головой в знак отрицания, имеют прямо противоположное значение в Болгарии. Легенда гласит, что этот парадокс ведет свою историю от поступка одного народного героя. Турки-завоеватели склоняли его к отречению от веры отцов и к принятию ислама. Под угрозой смерти ему пришлось на словах соглашаться с ними, однако параллельным жестом он одновременно выражал отрицание. С той поры кивок в Болгарии означает «нет», что зачастую вводит в заблуждение гостей этой страны.

Считается, что наиболее экспрессивен язык жестов у французов. Когда француз хочет о чем-то сказать, что это – верх изысканности, утонченности, он, соединив кончики трех пальцев, подносит их к губам и, высоко подняв подбородок, посылает в воздух нежный поцелуй. И с другой стороны, если француз потирает указательным пальцем основание носа, он предупреждает: «здесь что-то нечисто», «осторожней», «этим людям нельзя доверять».

Этот жест очень близок итальянскому постукиванию указательным пальцем по носу, все равно справа или слева. Это означает: «Берегись. Впереди опасность. Похоже, они что-то замышляют». В Нидерландах у того же жеста другое значение – «я пьян» или «ты пьян»; в Англии – «конспирация и секретность».

Движение пальца из стороны в сторону имеет много разных смыслов. В США, Италии, Финляндии это может означать легкое осуждение, угрозу или всего-навсего призыв прислушаться к тому, что сказано. В Нидерландах и во Франции такой жест просто означает отказ. Если надо жестом сопроводить выговор, указательным пальцем водят из стороны в сторону около головы.

В большинстве западных культур, когда встает вопрос о роли левой или правой руки, ни одной из них не отдается предпочтения (если, конечно, не учитывать традиционного рукопожатия правой рукой). Но будьте осторожны на Ближнем Востоке, как и в других странах ислама. Не вздумайте протянуть кому-либо еду, деньги или подарок левой рукой. Там она известна как нечистая («туалетная») рука и пользуется дурной славой.

Этот краткий перечень значений довольно-таки стандартных жестов показывает, как легко даже закаленному путешественнику непреднамеренно обидеть своих партнеров по общению – представителей другой национальной культуры. Если вы осознанно сумеете предугадать реакцию ваших собеседников, наблюдая за их невербальным языком, это поможет вам избежать многих недоразумений.

Ни в чем, пожалуй, так ярко не проявляется национальный характер, как в сложившихся традициях и манерах употребления спиртного. «После трех рюмок коньяка француз переходит на минеральную воду, русский – на «ты», – шутил Дон Аминадо. В представлении многих иностранцев русский предстает стихийным жизнелюбом, который водку пьет гранеными стаканами прямо из самовара (один из американских сортов псевдорусской водки так и называется – «Самовар»). Да и у нас самих этот обидный в общем-то стереотип вызывает какое-то мазохистское умиление. Взять хотя бы популярные в народе кинокомедии об особенностях национальной охоты, рыбалки, даже бани. По версии их создателей, любое развлечение или хобби русский человек неотвратимо обращает в банальную пьянку. Даже герой всенародно любимой «Иронии судьбы» вызывает наибольшую симпатию в тот момент, когда в состоянии алкогольного самозабвения не в силах отличить Питер от Москвы.

Честно говоря, предмет для национальной гордости очень сомнительный. Хотя физиологи и психологи могут найти этому феномену рациональное объяснение. Алкоголь по природе своей – яд, его потребление – серьезное испытание для организма. Соответственно, тот, кто способен выпить много, то есть с честью пройти это испытание, демонстрирует изрядные резервы своего организма, силу и выносливость, которые испокон века считались главными достоинствами мужчины. Впрочем, настоящий мужчина умеет продемонстрировать свои достоинства иными средствами. Если не умеет, остается только похваляться запредельными дозами спиртного, пропущенного через организм. Не потому ли так любят пустословить на эту тему подростки, еще не умеющие никак иначе доказать свою зрелость и силу, а также мужички, не сумевшие этому научиться и мало отличающиеся от подростков? Такое объяснение кажется вполне правдоподобным. Правда, если отнести его на счет национального характера, становится обидно вдвойне.

Помимо психологического объяснения можно найти и историко-культурное. Сегодня на пике охватившей массы наивной религиозности многие даже не отдают себе отчета, что православная традиция диктует верующему необходимость строгого воздержания от спиртного в течение целых двухсот дней в году. Именно столько в сумме составляют всевозможные посты, которые надлежит соблюдать православному, а не просто воздерживаться от колбасы за несколько недель до Пасхи. Зато окончание поста по традиции знаменуется обильной трапезой, которую миряне сопровождают, как правило, и возлиянием. А после долгого воздержания слишком велик соблазн позволить себе максимум удовольствия, «оторваться на всю катушку». Поэтому россияне по традиции пили нечасто, зато помногу. В ХХ веке ослабление религиозности отменило первое условие, но не сказалось на втором. У нас если на стол ставится бутылка, она вряд ли будет убрана недопитой.

Католическая и протестантская традиции поощряют в человеке умеренность и воздержание, однако не столь строги по части соблюдения постов. Когда есть возможность пить хоть каждый день, умеренность соблюдать легче, ибо нет необходимости наверстывать упущенное или «запасаться» удовольствием впрок. Тем более что средиземноморская культура почитала вино в качестве пищевого продукта, включаемого в повседневную трапезу. В Северной и Центральной Европе аналогичную роль испокон века выполняло пиво. Крепкие напитки, известные с давних времен (нечто подобное водке потребляли еще древние египтяне), были не в особой чести, изобретение венецианцами водки (ими, кстати, и завезенной на Русь) и случайное появление коньяка из передержанного вина не сильно изменили вековую традицию.

Принципиально иная ситуация сложилась в странах ислама. Коран категорически запрещает правоверным употребление алкоголя. И в наши дни в странах, придерживающихся строгой исламской морали, спиртного, во-первых, днем с огнем не сыщешь, а во-вторых, за появление в нетрезвом виде можно жестоко поплатиться – в Саудовской Аравии, например, за такое преступление полагается публичная порка. (Хотя к иностранцам проявляется известная терпимость, несколько американцев и европейцев, слишком вызывающе пренебрегших местными традициями, испытали строгость исламских законов в буквальном смысле слова на собственной шкуре; снисхождения не получили даже дамы – любительницы выпить, их единственная привилегия состояла в том, что их перед экзекуцией раздевали не полностью.) Правда, в большинстве стран исламской культуры нравы не столь суровы и иностранцы там имеют возможность не отказываться от привычного удовольствия, хотя это и обставлено целым рядом условностей и стоит несуразно дорого. Да и местные жители находят возможность за счет казуистических уловок обойти запрет. Если трактовать Коран буквально, то запрету подлежит лишь употребление перебродившего сока виноградной лозы. Поскольку джин, виски, текила, кальвадос в средневековой Аравии были неизвестны, о них писание умалчивает, что дает повод не слишком ревностным мусульманам иной раз побаловать себя этими напитками, особенно за компанию с европейцами. Но вековой запрет дает себя знать, и напиться допьяна мусульманин, даже не ортодоксальный, вряд ли себе позволит.